БУЛУУС
Моё предположение оправдалось: большая часть машин, переправлявшаяся с нами на пароме, опередив нас, стояли сиротливо в жидкой тени соснового лесочка, пассажиры, издавая радостные звуки, растворились на территории; водители поехали напрямик через посёлок Красный ручей.
Криво прибитая на отдельно стоящей сосне красная стрелка-указатель с надписью «Парковка» показывала место стоянки машин среди разрозненно растущих деревьев. Просто и со вкусом. Между какими сосенками смог стать посерёдке, там и стой.
Брат припарковал машину в тени. Через час, именно столько потратили времени на то, чтобы набрать родниковой воды и сфотографироваться на фоне ледового поля, когда солнце взошло в зенит, внутри машины можно было смело организовать парилку на колёсах.
На лесной территории природно-охраняемой зоны «Булуус» (именно такие серьёзные термины нынче носят все лесные массивы, входящие в реестр федерального и местного администрирования, где организован досуг посетителей) с моего последнего посещения мало что радикально изменилось.
Заметил следующие изменения: въезд на территорию Булууса загородили деревянными воротами (забор из тонких столбов и прожилин был, и раньше), оставили широкую калитку для входа, на верхней перекладине пришпандорили табличку «Автотранспорту въезд запрещён»; рядом с воротами гармонично вписался кукольный дощатый домик с островерхней крышей с синей табличкой «Касса» на стене рядом с окном, для взрослых вход платный (оплата только за вход, развлечений и прочих культурно-увеселительных радостей нет, не слышна даже музыка) с деревянным настилом из толстых досок под окном; появились фигурки журавлей из пластика вокруг небольших клумб из старых автомобильных шин (хорошая экономия средств и смелый эстетический ход) и фигурки птиц, узнавались по очертаниям лебеди из тех же автомобильных покрышек, выкрашенных белой краской. Невысокие альпийские горки из булыжника с рассаженными вокруг цветами; утопленные в землю пластиковые корыта с водой, незатейливый замысел ландшафтного дизайнера читался легко, небольшой прудик с искусственными лилиями. Много, очень много деревянных лавочек, крашенных и оставленных чистыми, не тронутыми кистью маляра, для отдыха и созерцания прекрасного вида ледника и вечно зелёной тайги, лавочки, впрочем, пустовали, так как находились в зоне прямого обстрела солнечными лучами.
Что не изменилось, так это крытые тёсом деревянные беседки со столиками и лавками, предназначенные для отдыха и пиршеств на природе.
Отметил для себя актуальные повсеместно таблички с сообщениями (уверен, вы их тоже встречали на своём нелёгком пути эти несущие скрытый угрожающий намёк надписи «За распитие спиртных напитков…» или «Курение строго запрещено»), что данная территория – зона трезвости; также, что курение на территории заповедника запрещено. «Ну, слава тебе Господи!» - подумал радостно я и сразу же наткнулся взглядом на работницу заповедника, закончившую полив растений; она вольготно разлеглась на скамеечке и сладостно курила, прищурив в блаженстве глазки, при этом задумчивым взглядом провожая сизые табачные струйки. Желая узнать, что ответит работница, спрашиваю, не будет ли огоньку прикурить, из интереса, сам давно бросил. Работница медленно оторвала медитативный взгляд от таявших в воздухе табачных струй, не менее медленно перевела на меня свой взор, дабы желая узнать, кто это такой смелый, решившийся отвлечь её от отдыха, состроив недовольную мину, разглядев виновника беспокойства, искривив дугою левую бровь, правая подчёркнуто сохранила перпендикулярное положение, вальяжно, несколько допускаю развязно, с лёгкой ноткой неприязни ткнула пальцем в табличку, что читать разучился, не курить. Поднесла осторожно пальцы с окурком к губам, сосредоточенно посмотрела на тлеющий огонёк – я для неё перестал существовать семантически – глубоко затянулась, втянув щёки и закрыв глаза. Дым работница выпускала малыми порциями через нос, внимательно следя за тающими облачками и не отвлекаясь больше на назойливых типов, вроде меня.
Семантика семантикой, замечаю ей, тогда почему она нарушает правила и курит, закон един для всех, надо понимать, что малейшее отклонение от правил может нарушить тонкий экологический баланс энергетических констант заповедника. Отведя руку с «бычком» в сторону, она с интересом посмотрела на меня. И ответила. Предсказуемо. Да потому, что я здесь работаю и всё вокруг – обвела рукой с дымящимся окурком между пальцев – моё.
Поблагодарил работницу за любезно потраченное на меня время и удалился. Присоединился к брату с семейством и услышал в спину реплику, как острый кинжал между лопаток, мол, со своим уставом не ходят в чужой монастырь.
Впрочем, это был скорее вопль отчаяния, нежели взвешенного ответа.
Что в принципе категорически не изменилось на Булуусе и не подлежит изменению никогда, это воздух. Свежий, чистый, пропахший высохшей хвоей и солнечным теплом. Целебный воздух.
Я стал между двух близко растущих сосен, закрыл глаза и начал медленно дышать, втягивая носом эту чудесную смесь естественных ароматов из тонких запахов, витающих в воздухе древесных пахучих смол, цветущих цветов, шелеста листьев растущих в отдалении берёз и осин, снежной прохлады и свежести, поднимающейся из ложбины. Про этот удивительный коктейль из ароматов в воздухе нельзя сказать, он густ, что ешь его ложкой. Нет! Он в меру вязок и в тоже время лёгок; им хочется дышать и дышать… не прерываясь! Это не спёртый запах городских улиц, наполненный густым и концентрированным зловонием помоек и выхлопных газов автомобилей; этот запах настолько плотен, что его не в силах развеять ветер, часто прогуливающийся по пыльным улицам и проспектам.
Солнечный луч скользнул по векам. Открываю глаза и замираю.
Тайга, удаляясь в перспективе, тонет в голубой загадочной дымке; белые облака собрались на горизонте и растянулись в тонкую белую нитку, немного подкрашенную в серый тон снизу.
И – даль, магнитом притягивающая взгляд, не отпускает тебя от себя…
Глядя на это непостижимое величие природы, чувствуешь своё человеческое тщедушие и мизерность. Понимаешь, насколько малы и порой корыстны наши ежедневные желания казаться быть лучше и выше перед этим бесконечным великолепием и совершенством Природы мы, люди; мы приходим и уходим, изменяя и искажая в угоду своим внутренним вкусам окружающий мир, а природа остаётся, исправляя дела рук наших. Она существовала до нас и будет после нас. Непревзойдённая, великолепная и прекрасная!
К леднику ведёт довольно крутая деревянная лестница.
Первый ручей бьёт из-под горы и, журча водой по камешкам, покрытым зелёными водорослями, исчезает под ледяным панцирем.
Пока Ольга с детьми занималась покорением ледового плато, я и Поль, брат, набрали в канистры ключевой воды и отнесли в машину.
Ох, и труден же оказался подъём! Впереди шли мамаша с девочкой, оказалось, она считала ступени, об этом поинтересовалась мама, спросив, их, доченька, в самом деле, сто восемнадцать. Не знаю сколько, но по мне их было на порядок больше.
Подъём вызвал отдышку и затруднил дыхание. Сказывалась стойкая привычка не делать утреннюю гимнастику.
Вернулись вниз.
Второй ручей протекает по непосредственно самому леднику, начиная свой путь на другой стороне ложбины. Вода ручья прозрачно-голубая. Поток вымыл во льду неширокое, с локоть шириной русло и, также весело журча, как и его брат, вытекающий из склона горы, стремительно бежит, замедляя ход на изгибах, встречаясь с ним где-то подо льдом, исчезая в толще льда.
Фотографировались и индивидуально и группами. Запечатлели своё присутствие на фоне ледового языка, не тающего даже в самые знойные дни северного лета, которые изредка всё же бывают, не смотря на суровый климат. Очень странный феномен. Будь это вершина Эвереста, вопросы отпали бы сами; но в данном случае, лёд не тает, находясь на уровне океана. В чём загадка ледника? Не знаю. Да и узнать, откровенно говоря не хочу: должен быть предел любопытства, за которым сокрыта сложная составляющая простых понятий. Пусть будет так и с тайной ледового поля Буллуса. Пусть приезжают сюда люди, отдыхают и радуются жизни. Потому что ощущение радости даёт само существование этого замечательного природного места. И ещё, может быть, потому, что здесь имеем возможность прикоснуться к реликтовому льду, видевшим живыми динозавров, которые утоляли жажду его чистыми водами…
ПРЕДЛАГАЮ ДОМОЙ
вернуться через Нижний Бестях, сказал брат; жена его поддержала, мол, никогда ещё не ездила этим путём. Я подтвердил то же желание, потому, как пассажиру, мне всё равно, какая дорога приведёт к дому. Новые впечатления никогда никому не вредили, и указал на племянника, который широко раскрытыми глазами впитывал в себя красоты окружающего мира.
Не знаю, как мои родные, я с сожалением покидал это замечательно заповедное место.
Усевшись в машину, с пожеланием «Ну, что, в путь!», поехали домой; пропетляв таежной дорогой, выехали на трассу и поехали в направлении Нижнего Бетстяха на переправу.
ОТДЫХ НА БЕРЕГУ РЕКИ
Местом для пикника на обочине выбрали левый берег реки Тарынг, первое водное препятствие, берега которой соединял каменный мост. Указатель с наименованием водной преграды красовался перед въездом на мост.
Как успели заметить, там уже расположились на бивуак природные туристы: стояли палатки, дымился костерок, наблюдались люди.
Ну что ж, от добра, говорю, добра не ищут, вот оно прекрасное место – и вода и полянка, заросшая травой-лебедой, и песчаный берег, и речушка, несущая плавно свои не вспененные воды – превосходное расположение, всё в досягаемости протянутой руки.
Остановились в тени раскидистой старой ели; расстелили покрывало, выложили нехитрый провиант, нарезали овощи, колбаску и пирожки, над приготовлением которых трудился утром; до речки от поляны вёл песчаный берег, с невысоким обрывом, он продолжался длинной пологой равниной, продолжающейся на другом берегу реки.
О соседях-туристах расскажу чуть-чуть дальше. Сейчас остановлюсь на реке. Тарынг – река шириной четыре-пять метров, во время половодья ширина в месте нашего отдыха достигает до двадцати, об этом ярко свидетельствовала песчаная отмель плоского берега, посреди которого в луже, оставшейся после весеннего безумства, лежало окутанное сухими водорослями и тонкими веточками густое корневище тальника.
Назвать Тарынг глубокой рекой нельзя. Перед мостом глубина по грудь, визуально; дальше, где она скрывалась за изгибом берега, различались белые барашки на волнах, появляющиеся при наличии камней на дне.
Правый отвесный берег, высотой с рост среднего человека, зарос густым сумрачным ельником и редкими вкраплениями красавиц берёз. Лес вглубь просматривался с трудом, даже в летний полдень там висела загадочная сине-сиреневая прозрачная дымка.
Левый берег больше приспособлен для отдыха, о чёт говорили проездные пути, проложенные по поляне между
