8. Губа (окончание)
На третьем курсе летом посадил меня начальник училища по просьбе комбата на десять суток. Комбат мог посадить меня только на семь суток, этого ему показалось недостаточно. Посадил, как обычно, за самовольную отлучку. С Машкой любовь крутил. По Уставу губарей нужно перевести на солдатский паек. А я на реактивной пайке (для членов экипажей реактивных самолетов, самой крутой пайке в авиации), а тыловики по своей службе сделать такой перевод не могут. Меня нужно официально снять с должности, приказом чуть ли не главкома ВВС. Поэтому всегда один из караульных ходил в летную столовую и приносил на летающих курсантов еду. А тут получилось, что я один такой на губе. Остальные еще не летают. Я попросил своего старшину, чтобы отправлял ко мне на губу нашу ротную официантку Свету. Света симпатичная, малость полноватая хохлушка-хохотушка. Она смотрела на нас, балбесов, как на полубогов (летают же) и готова была на все в рамках приличия. Света очень хотела выйти замуж и себя блюла.
Возвращаемся мы как-то с работ (новый училищный забор строили), смотрю – Света идет, мне ужин несет. В фартучке, в кокошнике, в руках плетеная корзина, сама веселая, идет песенку поет – настоящая Красная Шапочка! Идет Красная Шапочка, песенку поет, мне ужин несет. Я ее увидел, и с боку подруливаю к ней незаметно:
– Привет Свет!
Света аж ахнула от неожиданности, кто-то ей напел про кандалы и камеру пыток на губе, а тут я живой-здоровый, гуляю без сопровождения. Потом расхохоталась, чмокнула меня щеку, чего никогда не делала, обошла меня и стала по левому борту, на Машкино место. И мы пошли вместе, я что-то плел, Света смеялась... Свету я-то заметил, но не заметил другого, крайне заинтересованного наблюдателя – Машку! И увидел ее, только когда уперся в ворота губы.
Машка метала громы и молнии и сверлила взглядом в Свете дырку. Глянув на Машку, Света страшно перепугалась (и было чего, Машка уже была готова вцепиться в нее своими длиннющими красными коготками), суетливо отдала мне корзинку и, пожелав приятного аппетита, ретировалась. Машка, увидев, что враг повержен и дезертировал с поля боя, перевела обстрел на меня. Но я уже был готов к переводу огня и, быстро чмокнув Машку в губки, спрятался за «крепостными стенами" губы. А оттуда меня уже ничем не выковыряешь.
На следующий день Маша прибыла пораньше. Она была одета в светло-голубое открытое облегающее платье, длиной чуть ниже минимально допустимой. На ее милом личике были нарисованы алые губки и легкий румянец. Она источала свежесть молодости и аромат духов и выглядела, как куколка.
Мы как раз занимались строительством забора. Ну, как мы? Они, остальные губари. Я же, как старший, совершенно ничего не делал. Мне по сроку службы не положено что-то делать, можно только сидеть-смотреть. Строители ставили столбы, а губари таскали тяжеленные кованые пролеты забора и держали, пока их приварят к столбам. Я сидел на сложенных в штабель пролетах и боковым зрением наблюдал за метаниями Машки, но виду не подавал. Она, покружив в нерешительности, подошла и, чмокнув меня в щеку, села рядом и принялась что-то ворковать. Я сидел и ждал, когда же она перейдет к самому главному, ради чего она пришла так рано.
Но она не торопилась, говорила и говорила. Я уже перестал ее слушать, а только кивал головой в унисон паузам в словах. Вдруг она, без всякого перехода, прильнула ко мне и горячо спросила:
– Ты же не бросишь меня?
От неожиданности я чуть не поперхнулся, но быстро взял себя в руки и ответил:
– Нет, конечно, ты моя единственная, ненаглядная, самая милая и любимая. Мы никогда не расстанемся, любовь моя! Ты и только ты!
И я спел ей отрывок песни Only you! Маша еще сильнее прижалась ко мне и впала в легкий экстаз. Отойдя от него, красавица принялась целовать меня, покрывая лицо, шею, воротник и погоны следами от помады, потом достала платочек и стала стирать помаду, снова целовать, снова стирать и целовать, целовать, целовать...
Другие губари и строители бросили работу и с интересом наблюдали за нами. Но Машу это не волновало, она наслаждалась своим счастьем и показывала всем, что она «любимая жена», а не какая-то там официантка Света. Будем считать, Машка одержала решительную победу над официанткой!
Света в этот же день, на завтраке, рассказывала, как с трудом вырвалась из Машкиных когтей. Народ слушал, смеялся и подначивал Свету. Она смущалась и хихикала. Чтобы закончить со Светой, расскажу. Она нашла себе такого же, как она сама, курсанта-колхозника (колгоспника по-украински), вышла замуж по любви и, насколько я знаю, живет с ним до сих пор.
Машка, видимо, навела справки о Свете и сделала правильный вывод: она ей не ровня. Нет, Света хорошая девушка, но Машка – птица высокого полета. Из-за нее в старину стрелялись бы чувствительные «вьюноши», а гусары вызывали бы на дуэль. Машка увлекала собой сразу! Она заполняла твое жизненное пространство полностью, без остатка. Как наваждение, она и только она! Only you!
Но я тертый калач и противостоял Машкиному натиску. Хотя и с переменным успехом. Моя милая красавица, когда у нее не получалось (я был непреклонен), страшно переживала – разлюбил, бросит! И с удвоенной нежностью обихаживала меня. Что скрывать, это мне очень нравилось.
Вот и сейчас, молодые курсанты и старые строители смотрели на нас, раскрыв рот! Я млел от Машиных поцелуев и был на седьмом небе от счастья!
Вроде бы – живи и радуйся! Но мне постоянно хотелось чего-то большего. К сожалению, кроме секса, меня с красавицей ничего не связывало. Своего мнения она не имела, точнее, имела мое. Она всегда во всем со мной соглашалась, при том что мое мнение обычно сильно отличается от общепринятого. И делала то, что я скажу. Всегда. Зачем? Общих интересов у нас тоже не было. Ей было неинтересно то, что интересно мне. Ради справедливости, нужно сказать, что девушек мало интересует то, как устроен мир, тем более в семнадцать лет. Это как у Цоя в песне «Восьмиклассница», вот у нас так же.
Неудивительно, что после двух лет такой жизни Машка мне надоела. Просто надоела и все! Никаких перспектив развития отношений я не видел. Красавица так и не стала мне родной и близкой. Подруга, даже партнер. Это сначала интересно, все впервые и вновь, а потом рутина, встретились, пообнимались, поцеловались и разбежались. Правда, очень качественно «пообнимались»! Но не более того. У нас не было ничего общего. Секс лишь приятное дополнение, а не основа отношений. Мне почему-то казалось, что как только я избавлюсь от Машки, то у меня начнется новая, веселая, беззаботная жизнь. Море безотказных, готовых на все подруг. Пиво рекой. Пляжи-рестораны. Как будто с Машкой было не так. Но мне всё равно не терпелось с ней расстаться.
Я не придумал, как ей об этом сказать, с чего начать, и выдал откровенную банальщину:
– Маша, я устал, наши отношения зашли в тупик, давай останемся друзьями.
Машка резко изменилась в лице, вопросительно подняла брови, и с явной издевкой в голосе сказала:
– Устал, говоришь? Друзьями хочешь остаться? Может, еще подругами остаться предложишь? Потому что такие слова говорят только истеричные бабы, а не настоящий мужчина, которого я люблю!
– Ну, друзья, – это тоже хорошо, будем встречаться иногда. – бодренько ответил я, пропустив мимо ушей Машкины сравнения.
– Ты даже не представляешь себе, какую глупость говоришь. Это все равно, что сказать собаке: «Ты мне надоела – давай ты будешь мне котом!».
Машка разозлилась и перешла в атаку:
– Иногда встречаться? Интересно зачем? Нет, милый, или ты берешь меня всю, без остатка, или не получаешь ничего. Ясно? По частям я не продаюсь! А как твои новые подруги к нашим встречам «иногда» отнесутся? Я же им запросто кучу проблем устрою!
– Маша, хватит! Нет у меня никого. Давай просто расстанемся, без скандала.
– Конечно, без скандала, – сверкнула глазами Машка. – только имей в виду, на твое место уже полным-полно желающих. Один, кстати, уже обещает мне «Мерседес» подарить!
«Мерседес» в те времена был так же досягаем, как и полет на Луну. И хотя Машка наверняка блефовала, меня это все равно задело:
– Может, он тебе еще и золотых гор наобещал?
– Да! Обещал, и еще горку брюлликов в придачу.
– У тебя что, мало своих брюлликов, зачем тебе еще?
– Ты ничего не понимаешь, лучшие друзья девушек – это бриллианты! А хороших друзей много не бывает!
– И большую горку он тебе обещал?
– Ну, это как я буду стараться. А я буду очень стараться. Ты же меня знаешь! Да и маленькая горка брюлликов лучше, чем твои цветы, сорванные на клумбе перед УЛО!
Машка показала язычок и ехидно засмеялась. Тут она права. Все цветы, подаренные ей, были сорваны на клумбах! Ну, а про бриллианты она явно сочиняет.
– Ты думаешь, что найдешь кого-то, кто будет лучше меня? Ту, которая будет любить тебя сильнее меня? Ты думаешь такие есть на свете? Это я одна, дурочка, люблю тебя больше жизни, других таких не будет!
Машка вдруг стала грустной, глубоко вздохнула и сказала:
– Помни, мой единственный, это ты меня бросаешь. А не я. Я завидую той, на которую ты меня променял. Которая будет с тобой. – и вдруг с жаром. – Только не вздумай ей разрешать стоять на моем месте! Слева должна стоять только я! Она пусть крутится где хочет, но только не слева.
Вот далось ей это «левое» место. Слева она ходила только потому, что я правой рукой отдавал воинскую честь. Машка же считала, что так она ближе к моему сердцу. Она посмотрела на меня, и на глаза ее стали наворачиваться слезы. Я почувствовал, что если так будет продолжаться, то я с ней сегодня не расстанусь. Я с ней вообще никогда не расстанусь! В глазах у Машки сверкнули слезы, она подошла ко мне вплотную, чмокнула в щеку и прошептала:
– Твои цветы мне всегда дороже любых брюлликов. С ними я чувствовала себя любимой женщиной. Не забывай об этом, мой Алеша. Моя беда в том, что ты живешь своей жизнью, а я – твоей. Когда ты уходишь, твоя жизнь продолжается, а моя – останавливается. Если б мог понять, что в душе моей...
Она отвернулась и медленно пошла прочь. Я тоже вздохнул и поплелся в роту. Никакой радости от расставания с Машкой у меня не было, наоборот – появилась какая-то внутренняя пустота. Тут как на зло поднялся ветер, солнце скрылось за тучами и стал накрапывать противный мелкий дождь, хотя минуту назад было ясно и светило солнышко. В довершение всего здоровенная ворона прицельно точно отбомбилась мне прямо на фуражку! Машкины происки? Машка повелительница туч? И ворон?
Вот мы и расстались. Машка обреченно согласилась, она все сама понимала, но ничего изменить не могла. Я, правда, встречался с ней еще пару-тройку раз, но только ради секса. Когда встречались, Машка демонстративно держала дистанцию и близко не подходила, хотя всегда шла строго слева, на своем месте. Всем своим видом она выражала ко мне полное безразличие, при этом выглядела, как супермодель на подиуме. Машка хитро улыбалась и говорила:
– Ну что, свет моих очей, никого не нашел? Ты думал, что тебя сразу облепят со всех сторон желающие заполучить себе такого неотразимого мачо? Не облепили? Тестостерон скоро уже из ушей польется?
У меня на самом деле никого не
