Я, Полонская Полина Перфильевна, журналист газеты «Современная Россия», записала это интервью в следственном изоляторе ФСБ РФ по Ростовской области города Новошахтинск. Интервьюируемый – военнослужащий ВС Украины Солдатенко Евген Петрович, взят в плен после обстрела артиллерийским подразделением ВС Украины территории Ростовской области хутора Малахитово, сёл Порубежное и Михнеевка.
Журналист: Представьтесь, пожалуйста.
Солдатенко: Солдатенко Евгений Петрович.
Журналист: Вы подданный Украины?
Солдатенко (усмехаясь): А то вы не в курсе…
Журналист: Отвечайте, пожалуйста.
Солдатенко: Да, я гражданин Украины. Родился 27 июля тысяча девятьсот девяносто четвёртого года. Живу… жил в Полтавской области село Захаровка, окончил среднюю школу, работал в колхозе. Отец механизатор, мать работала дояркой, пока не закрыли ферму.
Журналист: У вас сегодня день рождения. Поздравляю.
Солдатенко (с иронией): А!.. Было б с чем…
Журналист (протягивает телефон): Можете передать привет родным.
Солдатенко (вытирает набегающие слёзы из-под повязки на глазах): Дорогие папа и мама. Я жив и здоров. Нахожусь…
Журналист: По указанию следователя вы не имеете права указать своё местоположение.
Солдатенко: Хорошо. Папа и мама, я – жив.
Журналист: Расскажите, Женя, о себе, подробнее. Ваше воинское звание, вас призвали в армию или пришли самостоятельно. По-возможности, подробнее.
Солдатенко: Вы записываете беседу на диктофон?
Журналист: Вас это смущает?
Солдатенко (смеётся): Нет. Давно ничто не смущает.
Журналист: Вернёмся к теме нашей встречи. Как попали в армию.
Солдатенко: Всё просто и без сложностей. Если посудить, так даже и обычно. Началось с декабря прошлого года. В селе работы нет, заработков тоже, сидеть, сложа руки, не хотелось. Многие друзья давно подались в крупные города на заработки да там и остались. Девчонки сельские уехали на работу в Европу. Моя невеста Галя тоже год назад вместе с подругой уехала в Италию. Сначала звонила, радовалась, работает нянечкой в одной семье. Потом перестала… Ну, потом мне друг объяснил, где она работает и какой няней… Проституткой в баре… Вот и она назад не вернётся.
Журналист: Почему?
Солдатенко: Да кто захочет вернуться домой с клеймом проститутки? Это, может, в городе нормально. А у нас в селе… Ну, отец с матерью с трудом поймут. А селяне?
Журналист: А что селяне?
Солдатенко: Вы чо, серьёзно, не понимаете? Соседи вслед плевать будут. Не дай бог в подоле принесёт! В жёны никто не возьмёт. Хотя, чо таить, у многих доньки таким образом в Европе тоже гроши зарабатывают…
Журналист (подумав): Женя, вернёмся к моменту, когда вы решили поехать в город.
Солдатенко: В декабре это случилось. Приехал из Киева сосед Мишка, он там работал в фирме охранником. Вот и подбил меня ехать с собой, мол, сейчас в столице такое затевается, на майдан требуются волонтёры, платят, сказал, не поверите, тысячу гривен в день, питание всё такое. Сообщил, что месяц уже простоял там, деньгами похвастался.
Журналист (с интересом): Понятно. Продолжайте.
Солдатенко: Так вот. Приехали мы в Киев. Мишка оставил меня на перроне, сам пошёл звонить. Через полчаса за нами прибыла машина, в ней сидели два представительных дядьки в костюмах, и нас отвезли на майдан. Во время пути один, тот, который старший, объяснил простые правила. Я с ними согласился, не возвращаться же домой, не отведав городской свободы. И с того дня началось. Ходили, митинговали, кричали. Хавку и пойло раздавали бесплатно, папиросы там. К нам ходила одна старушка, божий одуванчик, с сумкой хозяйственной с едой и двумя большими термосами с горячими напитками. В разовых тарелочках еду раздаёт и говорит, что сынки за правое дело боретесь, за свободную Украину без панов…
Журналист: А вы?
Солдатенко: Я?! Так, это, и в самом деле верил, боремся за светлое будущее Батькивщины без олигархов и москалей.
Журналист: Чем вам не угодили москали?
Солдатенко (пожимает плечами): Лично мне они по фигу. Но когда находишься в толпе, то поневоле заражаешься её энергией, ты уже не ты, а частичка этой бунтующей массы. Мозги будто отключаются. Себя теряешь и начинаешь думать на одной волне со всеми. А когда кричат «Москаляку на гиляку!» или «Хто не скаче, той москаль!», и скакать начинаешь и кричать вслед за другими.
Журналист: Вместе со всеми. Завораживающая энергия толпы. И вы её часть.
Солдатенко: Не знаю. Может и так. Но в то время казалось, мною кто-то руководит, сидит где-то и дёргает за ниточки. (Минутное молчание). Впрочем, как и всеми остальными.
Журналист: Когда ты догадался, что вас…
Солдатенко (перебивает): Давайте прямо, без реверансов! Да, нас пичкали и транквилизаторами и наркотой. Они были во всём: и в чае, и в кофе, в других напитках. В еде!
Журналист: Твои ощущения на тот момент.
Солдатенко (мечтательно улыбаясь): Кайф! Вечный кайф! Эйфория! Тебя всего распирает изнутри, кипишь энергией. Прёшь на «Беркут» в экстазе; тебя сшибают с ног, а тебе всё по хрену. Напираешь на передних, тебя сзади подталкивают, а у тебя перед глазами сплошная серая масса, ноль видимости и кто-то шепчет внутри черепа, что нужно делать. И ты делаешь.
Журналист: Итак, Женя, ты ответственно заявляешь, что вам давали наркотики в том или ином виде?
Солдатенко: А то!.. а после сухпая штатовского, ваще!.. Двое, а то и трое суток напролёт без сна и отдыха. И что интересно, усталости нет. Вовсе! Выходит, они своих вояк там наркотой подбадривают? Чтоб без страха идти под пули? Вот мы и шли на «Беркут», не ведая страха, забрасывали их камнями, стреляли в них, а они хоть бы ответили… Мы понимали, что им приказывали себя так вести. А вот если бы тогда ещё, в декабре, разогнали пару сотен майдановских, может, кого и того, порешили (проводит пальцем по горлу), и был бы порядок.
Журналист: Вам легко об этом говорить?
Солдатенко (поправляет повязку на глазах): Легко? (пауза) Легко. Сейчас, как и тогда (облегчённо вздыхает).
Журналист: Не верится даже, что в двадцать лет… (подыскивает слова) можно быть таким бессердечным.
Солдатенко: Повторюсь, дамочка, мы круто сидели на наркоте. Об этом знали все: и в мятежном правительстве, и в службе безопасности. А что? каким образом можно удержать огромную массу народа в повиновении и ею манипулировать? Только наркотой.
Журналист: И всё же не верится. Неужели не наступали времена просветления, когда понимали, что то, что вы делаете, противоречит закону? Конституции?
Солдатенко: Нет… Да… Было конечно. Но кураторы нас опекали так плотно, что посторонние мысли сами уходили прочь. А если кто-то находился прыткий и любознательный, того очень скоро находили с проломленным черепом где-нибудь в подворотне или ещё хуже, прятали концы в воду.
Журналист: Итак, стадию майдана закончили и начинаем об армии.
Солдатенко (смеясь и дурачась): Ой, тётенька, что сказать не знаю.
Журналист: Что смешного вы в этом видите?
Солдатенко: Да, вспомнилась песня из ушедшего советского прошлого: «Как родная меня мать провожала».
Журналист: Тебя провожала мать?
Солдатенко: Если бы… (задумался) Если бы провожала и в детстве чаще ремнём уму-разуму с батькой учили (вытирает пот со лба и под повязкой) может, что и вышло из меня путное. А сейчас имеем (пауза), что имеем.
Журналист: Вопрос повторить?
Солдатенко: Нет. Заприметил меня на майдане один мутный кекс из новых революционеров. Пригласил в кафешку поблизости. Щедро заказал покушать, водки и пива не скупясь. А позже поведал, что обратил на меня внимание давно, следил за мной, как веду себя в разных ситуациях; похвалил мои действия. Способность к стрессоустойчивости особо выделил, упомянул, что это отличное качество. Больше всего мне понравилось, когда он сказал, что во мне, в моём образе он увидел новое лицо обновлённой великой украинской нации, (повернул голову вправо, приподняв подбородок). Самоотверженное, устремлённое и прочее. Между делом заикнулся, что пора кончать валять Ваньку на майдане и надо переходить на качественно новый уровень, предложил пройти обучение на курсах под контролем опытных инструкторов из блока НАТО. Именно так я смогу принести больше пользы для становления новой Украины, более «незалежной и свободной»!
Журналист: И вы согласились.
Солдатенко: Куда денешься с подводной лодки.
Журналист: Простите, не поняла.
Солдатенко: Так говорил дядька Никита, батин брат, он служил в молодости срочную на флоте подводником.
Журналист: Хм! Продолжайте.
Солдатенко: Кратковременные курсы – две недели обучения – дали азы. Остальное, сказали, получим во время боевых действий.
Журналист: Ты знал, что придётся воевать с собственным народом?
Солдатенко (безразлично): Да; и деньги ещё платили.
Журналист: Сколько?
Солдатенко: Две тысячи гривен.
Журналист: В день?
Солдатенко (чуть не лопается от смеха): Ха, в день!.. Если бы!.. В месяц.
Журналист (обескуражено): За две тысячи гривен вы наводили смерть на мирных граждан? А если бы там были ваши мать с отцом?!
Солдатенко: Ну, не было же. Зато в конце обещали заплатить боевые.
Журналист: В «конце» чего?
Солдатенко: Войны этой. Многие офицеры именно так и говорили «блицкриг на востоке».
Журналист: Что помешало «блицкригу»?
Солдатенко: Всё! с момента организации операции по усмирению юго-востока; снабжение ни к чёрту, голодали неделями, боезапас из арсенала старый, оружие (махнул рукой), бронежилеты сами покупали. Самый большой просчёт Киева в том, что они думали, погрозят пальчиком мятежным шахтёрам, пошмаляют из пушек и те в штаны от страха напрудят. На деле напрудили мы. Да ещё как!
Журналист: Вы воевали с собственным народом только из-за денег или идейно?
Солдатенко: Несомненно, деньги! Идеи остались в зубах мёртвой «небесной сотни». Тоже хлопчиков положили ни за хрен собачий.
Журналист: Предсказуемо.
Солдатенко: За деньги многие мать родную продадут.
Журналист: А ты?
Солдатенко (встревожено): Я?
Журналист: Ты мать продашь за деньги?
Солдатенко (в замешательстве теребит пуговицы кителя): Э-э-э… М-м-м… Ну, как … нет, конечно…
Журналист (подбадривает): Решительнее.
Солдатенко (наклонив голову): Мама и батька это святое.
Журналист: Святое… Тебе в голову не приходило, что у тех, кого убиваешь, тоже есть и папа и мама?
Солдатенко (с желчью в голосе): Вот только не надо давить на печень. Мы на войне!
Журналист: Я вижу итог ваших боевых действий.
Солдатенко: Оплошал малость. Сплоховал. Да что там, время не повернёшь.
Журналист: Повторюсь, не опускайте подробности.
Солдатенко: Я отметился и под Славянском и под Краматорском. Работал хорошо. Отлично вживался в роль местных жителей, пострадавших от силовиков, узнавал ценную информация. Эти идиоты жалостливые кормили-поили меня, пускали на ночлег. А наутро этих тварей накрывали плотным огнём из гаубиц и «Града».
Журналист: Тебе их не было жалко. Хоть какое-то сострадание должно быть, всё-таки, с ними делил и хлеб и кров.
Солдатенко (язвительно смеясь): Мы не на Востоке. Это там сопли разводят по разным
