— Спасибо, Максимка, уважил, — Николай протянул чаевые, — Семёну Марковичу привет. И, да, если эти господа что-нибудь пожелают из этого, — Николай обвёл руками блюда на столе, — запиши на мой счёт. Разрешите отклоняться. Оревуар.
Николай триумфально прошествовал к выходу.
— А кто такой Семён Маркович? – «отмерла» маман.
— Хозяин нашего ресторана, — тут же учтиво ответил Максим, — Николай Викторович хороший друг хозяина и постоянный наш клиент, хотя, чаще он посещает другой ресторан, русской кухни, который находится напротив и тоже принадлежит Семёну Марковичу, оттуда и были доставлены эти блюда.
Маман открыла было рот, но на все вопросы, на которые мог ответить официант, он уже предусмотрительно ответил.
Николай брёл по улице позабыв о машине, пребывая в смешанных чувствах. С одной стороны он был жутко доволен своей выходкой. Конечно, от неё разило кичем, да и пусть он повёл себя как быдло, но уж лучше так, чем ещё терпеть эту насквозь фальшивую манерность. «Нет, дедушка Крылов, они уже и сала русского не едят. Хотя, не Крылов вроде, Михалков же! А что у Крылова? Великий зверь на малые дела. Да, тоже годится». Он был почти счастлив, если бы не чувство вины, вины перед любимой. Ведь родственников не выбирают. Даже удивительно, как она не стала такой, как они. Только он подумал, что сказать Марине, как почувствовал мобильник в кармане – он так и забыл отключить бесшумный режим. Достал телефон, звонила Марина, собравшись с духом, он ответил.
— И всё-таки зря я ушла. Надо было отказаться, не умерли бы без меня разок. Что ты им такого сказал?
— Я… – Николай замялся, слова извинения застряли в горле.
— Наверное, Ницше процитировал в оригинале, не менее. Нужно что-то из ряда вон выходящее, чтобы произвести впечатление на мама на столько, что она сама мне позвонила. Представляешь, она сама мне набрала! Она никогда… она телефон практически брезгует и разговаривает только когда ей звонят.
А-а-а? – потянул непонимающе Николай.
— В общем, не знаю, что ты там сказал или сделал, но очень жаль, что я это пропустила. Мама благословляет. Она сказала, что ты очень достойный человек и не такой безвольный, как… — Марина осеклась, внезапно поняв, что от переизбытка чувств взболтнула лишнего.
— Как папа, — закончил фразу Николай.
— Ну, да. Шила в мешке не утаишь. Она всю жизнь его пилит за это. Ну ладно, пока, скоро увидимся дома, милый, может, сходим куда-нибудь.
— А твои родители?
— Они уже вылетели обратно в Париж. Так что не беспокойся, до свадьбы они больше тебя доставать не будут. Целую.
Она повесила трубку. Николай, всё ещё не веря, некоторое время пялился на телефон, к реальности его вернул довольно плотный «французский ужин», напомнив о себе икотой. Нужно его чем-нибудь запить, или, как это ни парадоксально, заесть. Он огляделся вокруг и приметил киоск с мороженым. «Мороженое, как раз кстати!»
— Девушка, будьте добры порцию мороженого, — обратился он продавщице.
— Вам какого? Есть итальянское, французское — со скучающим видом ответила она, не отрываясь от рассматриваемого журнала.
— Девушка, а наше есть? Пломбир там, что-нибудь типа советское, чтобы вкусное, как в детстве.
— Есть! — вдруг оживилась продавщица и с улыбкой протянула эскимо в невзрачной с виду упаковке.
