Пусичка

напомнил, что этим летом мы снова едем в поход. А Ксюха как завопит: - Ура, Муся, мы снова едем на нашу любимую речку!
И Машенька потом ещё немного посидела и ушла. Так что  неизвестно ещё, может и от радости померла.
И вот это милое, философски-флегматичное серое чудо Ксюха поменяла на хищного зверя, необузданную фурию с тощим хвостом. Я вам больше скажу: она за неё ещё и денег дала. Хотите, я скажу сколько? Только вы сядьте, а то как бы вам не ушибиться, когда в обморок падать будете. Ну или от смеха не устоите на ногах - у кого какая ведь нервная система...
Все сели? Говорю...
Никто не знает.
Нет, серьёзно, даже Мишка, когда я его подпоил специально с этой целью - узнать, почём нынче такие монстры на рынке, мне так сказал:
- Слышь, Димон, веришь-нет, не знаю. Ксюха молчит как партизан, даже нам с Юрцом не призналась, боится, что побьём.
Только, - говорит, - помню, что посоветовала она мне в ту зиму новую резину не покупать. Да чего там, сказала, у нас и старая ещё совсем даже не лысая - так, дескать, поездишь.
- А может, - робко заикнулся Мишаня, понимая, что на такие темы с женщинами спорить почти бессмысленно, - может, лучше тебе ещё одну зиму в старой шубе походить?
- Ну да, и мне тоже… - тяжело вздохнула Ксюха и исцарапанной рукой осторожно погладила Пусичку по спине...