девушкой, какой покинула дом, смахивала пыль с фото, которые старели вместо меня. Любовалась родителями, плакала над их изображением, каялась, давала обещания исправить свою жизнь, заранее зная, что ничего не смогу поменять. Затем приходила ночь. Я гуляла по дому, не замеченная людьми, всматривалась в их лица, училась новизне. Иногда не сдерживалась – воровала платье, чтобы не отстать от моды. К жильцам, ибо для меня они были именно постояльцами, а не хозяевами, я не испытывала жажды. И это стало стартом к тому, что я смогу измениться. Было много непонятного, но одно я знала четко – я по-прежнему, как и до нашей с НИМ встречи, не любила дожди. Я тянулась к солнцу, оно обжигало меня, а я, залечивая раны, малыми дозами, принимала его словно прививку, вновь перерождалась.
Прошло еще несколько лет или десятилетий, не знаю, потеряла счет дням. Я вполне освоилась в новой жизни. Я даже влилась в нее, закончила новый вуз и, хотя мне это не надо, устроилась на работу. Мне нравилось находиться среди людей, видеть их лень, подпитывать себя. Всего пару капель и новые возможности открывались предо мной. Это редко были женщины, я еще в «юности» поняла, что роста они мне не дадут, это были мужчины. И не только потому, что Создатель даровал им больше физических способностей, а большей частью от того, что я чувствовала к ним неприязнь. Да, они были не повинны, в моей встречи с ним, с Ю в кубе, так уж получилось, но они были мужчинами как и он.
Не встречаться с теми, кто приглашает тебя на прогулку, значит посеять подозрение, еще больше привлекая к себе внимание, а этого я допустить, никак не могла. Встречи же для меня были совершенно безопасные, я могла получить свежее питание и, подкорректировать память так, как мне это хотелось.
Однажды я столкнулась с мужчиной. Он привлек мое внимание внешне и я, не осторожно, его разглядывала. Помню, тогда тоже шел дождь, мы оказались в одном кафе, столики напротив. Приветственные улыбки, пожелание приятного аппетита, приподнятой чашкой. Я думала на этом все и закончится. Оказалось, нет. Едва я закрыла за собой дверь, еще не успев открыть зонт, чтобы пробежаться под невыносимой мной моросью, как он возник за спиной и, не церемонясь, прижал меня к себе. Запах, которого не было, вскружил мою голову и заставил ощетиниться. Если бы я была простой смертной, я бы уже лежала, холодея на мостовой. Теперь же, научившись распознавать в запахах улицы слабый оттенок «смерти», какой выделяет забранная у жертвы кровь, я не была легкой добычей. И так, я намекнула о готовности сопротивления, а он, то ли по неопытности, а возможно и от наглости, наклонил к моей шее голову и…, я почувствовала, как его зубы коснулись моей шеи.
Тогда я еще не знала, что существуют иные. Ни Юрий, ни его «дети», как и я сама, никогда не пачкали рот. Для этого нам было достаточно сделать небольшой прокол ногтем на запястье, вкусить несколько капель, вычеркнуть себя из памяти «донора» и находиться рядом ровно до тех пор, пока не приестся. А этот был диким, голодным и наглым. Мой инстинкт самосохранения проснулся окончательно, я вонзила ноготь в его кисть, но он, хоть и отодвинул голову от моей шеи, не изменил настроения, он лишь собрался поиграть с добычей, по-видимому, даже не поняв, с кем столкнулся. Обменявшись взглядами, уже полностью собравшись, я дала ему отпор. Он, облизнув свою кисть, расхохотался, схватив меня за руку, увлек в темный проулок. Все происходило с невероятной скоростью. Мы, в буквальном смысле, дрались. Я за то, чтобы выжить, а он…. Да кто же его знает, какая цель им двигала! И вот я снова прижата к стене, глаза его опущены, капает слюна. Он издает победный хохот, моя кисть ложится на его горло и ногти вонзаются в глотку. Это злит его. Я слышу, как трещат мои ребра, и еще больше сжимаю пальцы. Удар ногой, он отступает на шаг. Тут я вспоминаю, что в моей руке все еще зажат зонт. Мне ничего не остается, как воспользоваться им. Наконечник входит в его плоть, я, зажмуриваю глаза, пытаясь пронзить его зонтом как можно сильнее. Неожиданно все стихает, даже дождь. Я с опаской открываю глаза, сначала один, затем второй и…. наблюдаю, как поток воды уносит мужские вещи, оставляя промокшие насквозь ботинки.
С той поры зонт всегда со мной.
****
… «Утомленное солнце нежно с морем прощалось
В этот час ты призналась, что нет любви»… [/i]
Он, не изменяя своим галантным манерам, подает мне плащ, помогая надеть его, идет к двери первым, приоткрывает ее, выпуская меня. Минута молчания. Я в ожидании. Он все еще позади, делает глубокий вздох, подходит к краю навеса, предлагает мне руку для спуска, чуть согнув локоть. Я морщусь на сырость, но не спешу открывать зонт, я редко им пользуюсь и не для укрытия от дождя. Тропинка до ворот узка, мы движемся медленно. Мое сердце бешено колотится, а он смотрит вперед, приподняв подбородок и, кажется, радуется. Мне ли, дождю ль. Пройдя территорию «Дачи», Юрий замедлят шаг еще больше. Снова глубоко вдыхает, но теперь мне кажется, что в этом вздохе присутствует горечь.
- Такси? – спрашивает он, даже не поворачивая ко мне головы.
- Мне казалось, Вы предложили прогуляться.
- Сыро. А Вы, если не ошибаюсь, не любите дожди.
Я лишь пожала плечами. И мы пошли, медленно, как двое влюбленных, не замечая никого и ничего, по улице уводящей меня от дома.
Туман сгустился, проглатывая все на своем пути, нечто похожее на мелкий дождь скатывалось по моему плащу, туфли начали издавать смешные звуки, подсказывая, что уже достаточно мокрые. Он же шел с поднятой головой, прямой спиной и не реагировал на мои взгляды, которые я бросала украдкой. Молчание затянулось. Если честно, то мне вообще говорить не хотелось, меня мучили два вопроса. Первый, риторический, я вынашивала десятилетия – Зачем? Второй родился после пяти минут нашей встречи – НЕУЖЕЛИ Я ТАК ИЗМЕНИЛАСЬ?
- Ваши туфли промокли. – его голос, совсем тихий, прозвучал словно гром и я вздрогнула. А он, кажется снова ничего не заметив, продолжил: - Вы можете заболеть. Надо обсохнуть.
- У меня нет камина. – ляпнула я и прикусила губу. «Да что же это происходит?! Я не так планировала нашу встречу! Отчего же я тяну? Почему не покончу со всем сейчас же?»
- Нет камина… - повторяет он и останавливается. – Милая барышня! Мы не столь долго знакомы…
- Зато представлены. – очередная глупость вырывается из моих уст, но я исправляюсь, мило улыбнувшись: - Официантом, за бокалом «Сотерн».
- Юмор! – беззаботно смеется он, и некие рамки неловкости падают. – Вот только не помню, перешли ли мы на «ты»?
- На брудершафт пока не пили.
- Юрий! – представляется он, а мое сердце ёкнуло: «неужели он даже имя не сменил?» - Юрьев Юрий! – представляется он полностью, а мой язык уже спешит:
- «Ю» в квадрате!
Мне показалось, что в глазах его промелькнула настороженность, я снова прикусываю губу и ругаю себя, на чем свет стоит.
- Ха-ха! Тогда уж в кубе! Юрьев Юрий Юрьевич! – заявляет он, не убирая улыбки, даже цокает каблуками, слегка склонив голову, смотрит мне в лицо. – Хм! – издает он. Прищурив один глаз, добавляет, как бы поясняя: - Повеяло юностью…
- Что?
- Не обращайте внимания, просто вспомнил…. Наша семья не славится фантазией, имя сыну передается как наследство.
«Да, - думаю я, - вписался Ю в современный мир. Вот вроде и выправка не пропала и манеры еще те, а говор современный…»
- Ну, а как мне Вас называть, милая девушка? Или все же – ТЕБЯ?
- Можно и тебя. – отвечаю я, склоняю голову набок, глаз прищуриваю и тяну время. Он не торопит, улыбается. Деваться некуда и я именуюсь: - Катерина!
- Катенька! Как приятно и тебе подходит. Так как, Катенька, гуляем дальше или позволишь обогреть тебя?
- Обогреть… - повторяю я, и ухмылка поселяется на моих губах.
- Девушка! Я ничего непристойного не предлагаю! Здесь неподалеку есть неплохой, уютный ресторан, с каминами! Мы могли бы заглянуть, на часик! Это ни к чему не обяжет, разве что к более близкому знакомству. Как только захочешь домой, я вызову машину. Если надо предупредить родителей…
- Я самостоятельная, взрослая девочка! Согласна, давай знакомится ближе!
Это оказался не совсем обычный ресторан. Я была глубоко удивлена, что не знала о нем, да и что Юрий посещает такие заведения. Я же изучила его практически всю свою жизнь, он терпеть не может новшеств. А тут…
Несколько отдельных, современной архитектуры, построек, объединенных бассейном и защищенных садом. Стеклянные, раздвижные двери, мягкие ковры, низкие диваны и камин. Огромный, растопленный, с потрескивающими дровами, камин. Как хорошо! Тепло, уютно. Я, сбросив обувь, мгновенно уселась у самого огня и, подставив ноги и руки к самому огню, закрыв глаза, наслаждалась теплом. Я забылась. И лишь когда мой затылок ощутил забытый холодок, я оглянулась. Юрий стоял у входа, босой, ворот на сорочке расстегнут, и обнажает крепкую грудь, одна рука в кармане, плечом опирается о дверной косяк и…, любуется. Он именно любуется мной! Это смутило меня, я быстро отвернулась, говоря себе: «Не пялься! Ты не для того его искала!»
- Ты словно солнышко. – говорит он, и я сжимаю кулаки. – Ты светишься!
- Спасибо, что не тепличное растение! – отзываюсь я, заставляя себя не расслабляться. Но огонь, так необходимый моей душе и телу, давно делает из меня пушистое создание, ленивое и сонное. Я зевнула, прикрыв лицо двумя руками, снова забылась на несколько секунд, а когда оглянулась, то в комнате была одна. – Не поняла! – тревога начала колотиться в моем сердце. – Неужели он узнал меня, все понял и… сбежал? Да нет! Он не сбежал бы! Он бы закончил свое дело, начатое еще тогда. – мысли неслись с бешеной скоростью, паника пробуждалась, а я не двигалась, я сидела, прислушиваясь, не в силах подняться и обследовать помещение. – Закончить начатое! А собственно, что он должен был закончить?! Ведь я же ничего не знаю, о его прошлых планах, о сегодняшних! Ведь я, проведя с ним более двух часов, так и не удосужилась потребовать ответа. Хотя бы один вопрос задать! Я, как намокшая кошка, найденная сердобольным прохожим, приведенная в дом, уснула у огня. Капа, Капа! Что с тобой? Неужто… - но я не успела додумать, как он появился в двери. Спокойный, в хорошем настроении, полностью расслабленный, кажется даже счастливый. Прошел к дивану, мягко ступая босыми ногами по высокому ворсу ковра, присел на самый край:
- Сейчас принесут перекусить и …, мне бы хотелось узнать, чего ты хочешь, чаю или
- Мне все равно! – заявляю я и отворачиваюсь к огню. Мне все это не нравится. Нет, я не нравлюсь себе! Вот зачем все это?! Зачем я тяну время? Пришла сюда, оцениваю его…. Зачем? Мне просто надо задать ему один опрос и… покончить с ним, как делала это тысячу раз. А он молчит, он не трогает меня разговорами. Что лишний раз стегает мое самолюбие. Отчего не проявляет несдержанность?! Почему не выказывает мужскую поспешность?! Мне бы легче было начать задуманное. Не бить же лежащего… Стоп! А кто сказал, что он безоружный?
Небольшое зерно противоречий проклюнулась, и я вздохнула облегченно: «О, Создатель! Я еще не так плоха».
- Вижу, согрелась! – подал он голос, и я увидела его руку, протянутую мне. «Ничего себе, а я и не слышала». - Можно и к столу!
Я кладу свою кисть в его ладонь, хотя могла и подняться сама, не кисейная барышня. И тут
