Танец любви и смерти

словно загнанный зверь. Затем вновь опускается на скамью и обхватывает голову руками.

- Бедняжка, она так кричала, - тихо говорит он. - За что это нам? За что?..
- Мор страшный в этом году, сынок, - бормочет старуха, - полгорода уже мертвых. Давно уж не было такого. Очень давно. Помню, девчонкой совсем еще была, годков семь мне минуло... тоже чума приходила в наш город, но такого вот не было. Сколько мертвых-то уже! Господи Боже мой...

- Все, хватит, замолчи! - зло бросает Карлос и поднимается. Замечает стоявший на столе горшок с отваром. - Это что ты делала? Для нее?
- Да, - старуха показывает на горшок, от которого идет резкий пряный дух. - Отвар травяной для госпожи Эстеллы. Боли снимает, жар тоже. Надо бы дать ей попить.
- Давай, я сам отнесу, - Карлос принимает из ее рук кружку и идет к выходу.


Эстелла Альварес умерла  в пять часов утра 17-го декабря 1638-го года.

2

Франция, Лион,
30 мая 1793 года.

- Жюли, надеюсь, тебе это понравится.

Раздался легкий щелчок, и крышка небольшой серебристого цвета шкатулки, откинулась назад. Одновременно с этим раздались звуки мелодии, торжественной и в то же время, печальной.
А на отполированной поверхности крышки закружились в механическом танце две изящные маленькие фигурки - испанец и испанка.

- Господи! Какая прелесть! - Жюли Лебран захлопала в ладоши, с восхищением разглядывая музыкальную шкатулку. - Они такие красивые. А мелодия...
Она слегка наклонила голову, и ее золотистые локоны рассыпались по плечам. - От этой мелодии у меня щемит сердце. И как будто... как будто я слышала ее когда-то раньше... Это было давно,  очень давно...
- Вполне возможно, - улыбнулся Морис де Фернель. - Это мелодия сарабанды. Старинного испанского танца. Она была очень популярна когда-то. Может быть, ты слышала ее на рынке, Жюли. Ее вполне могли играть уличные музыканты. Или какой-нибудь шарманщик...

- Нет, - Жюли сосредоточенно нахмурила лоб, словно что-то вспоминая. - Это было не на улице. Но где? А может...
Она подняла на де Фернеля глаза ясного бирюзового цвета.
-  Что же, милая Жюли? - спросил он, поставив шкатулку на каминную полку и обнимая девушку за талию.
-  Возможно, она мне просто приснилась, - выдохнула маленькая швея, прижавшись к де Фернелю.
-  Мне так страшно, Морис...
-  Мы победим, Жюли, - он погладил любимую по щеке. - Мы победим... Посмотри. - он взял Жюли за руку, подвел к окну и отодвинул тяжелую бархатную штору. - Взгляни туда!

Жюли проследила взглядом за направлением его руки. Вдали виднелась башня городской ратуши, над которой развивалось белое знамя. Отсюда оно было еле заметно, и уж тем более, было не разглядеть, что вышито на его полотнище. Но Жюли Лебран прекрасно знала, что там красовались золотые лилии. Золотые лилии на белом поле - символ королевского дома Бурбонов. Не ранее, как неделю назад, она собственноручно вышила их на белоснежном полотне, которое ей принес де Фернель.

- Это означает, Жюли, - все более воодушевляясь, произносил Морис де Фернель, - что Лион сделал свой выбор. Мы больше не подчиняемся этой банде преступников, засевшей в Париже и устроившей резню по всей стране. Лион признает только законную королевскую власть. Власть короля и Бога.

- Да... да,  - согласилась Жюли, обняв его за шею. - Мы победим. И я люблю тебя, Морис.
В ответ де Фернель  нагнулся к ней, Жюли была совсем небольшого роста, и их губы слились в страстном поцелуе.


***

Легкий щелчок, и крышка небольшой серебристой шкатулки откинулась назад, а на отполированной поверхности закружились в старинном танце две маленькие фигурки.
Жюли де Фернель устало прикрыла глаза, прижимая шкатулку к груди. Единственное, что ей досталось в память о муже. Они все-таки успели пожениться там, в осажденном республиканцами мятежном Лионе. И стоя перед алтарем и повторяя вслед за священником слова молитвы, Жюли верила, что они всегда будут вместе...
и даже смерть не разлучит их. Не разлучит никогда. Но смерть оказалась сильнее.

Осада Лиона длилась почти три месяца. И это было страшное время. Но Жюли надеялась и верила. Надеялась даже в тот сентябрьский вечер, когда де Фернель привел в их дом какого-то невысокого коренастого человека, заросшего щетиной и, назвал его Жаном Бове. Жан сказал Жюли, что тот поможет ей пройти через заставу и бежать.
- Я хорошо заплатил ему, - объяснил де Фернель жене, когда Жан ушел. - Он не любит монархистов, но деньги он все-таки любит больше. Пойми, Жюли, - повысил он голос, когда жена подняла на него полные отчаяния глаза и замотала головой. - Пойми... это для тебя единственный шанс спастись. Если они возьмут город, они уничтожат всех - и женщин, и детей.
- А ты... - простонала Жюли. - А как же ты?
- Я спасусь, - весело улыбнулся Морис де Фернель. - А потом отыщу тебя. И мы уже не расстанемся. Ну же, любимая, не плачь. Я ведь тебя никогда не обманывал, Жюли.

И сейчас, сидя в экипаже, увозившем ее все дальше и дальше от Лиона, Жюли из последних сил, как за соломинку, цеплялась за эти слова мужа.

"Я ведь тебя никогда не обманывал, Жюли".

3

Осенний вечер был сырым и промозглым. До отправки поезда оставалось еще почти два часа, и Карина Лисовская решительно не знала, чем заняться. Работа была завершена еще вчера, а все достопримечательности за время ее недельной командировки в Калининграде осмотрены. Город показался ей красивым, но каким-то неуютным...
И сейчас мелкий осенний дождь окончательно довершал это впечатление. Кутаясь в белый шерстяной шарф, Карина шла по одной из улиц, разглядывая витрины.
Навстречу попадались немногочисленные прохожие. Вот, впереди стал виден шпиль костела. Миновав его, Карина свернула на какую-то узкую боковую улочку и неожиданно услышала звуки, заставившие ее замедлить шаг, а затем и вовсе остановиться. Словно что-то живое и горячее кольнуло сердце, а затем так же внезапно прошло... Мелодия... Неужели все дело было в ней? Звуки доносились откуда-то слева, и Карина вскоре увидела вывеску самого непримечательного кафе. Несмотря на дождь, дверь была приоткрыта. Мелодия зазвучала как будто сильней и, повинуясь какому-то странному импульсу, Карина толкнула дверь и вошла в небольшое помещение с мягким приглушенным светом. Вдоль стены стояли небольшие столики. Посетителей, несмотря на непогоду, было мало, и Карина свободно села за понравившийся столик. Тотчас же перед ней материализовалась официантка, молодая девчонка со стрижкой каре, зеленого цвета челкой и пирсингом нижней губы.
- Пожалуйста, что будете заказывать? - заученно улыбнувшись, спросила она Карину, положив перед ней меню.
- Кофе "Эспрессо" и бисквит с шоколадным кремом, - сделала заказ Карина.
Официантка улыбнулась и уже собралась скрыться.
- Постойте, - окликнула ее Карина, и неформалка снова заученно и лучезарно улыбнулась:
- Желаете что-нибудь еще? - она протянула меню.
- Нет, нет, - Карина расстегнула пальто и положила рядом шарф, - в помещении было довольно тепло. - Я просто хотела спросить, что это за мелодия играла у вас минуту назад?
- А... это... - официантка вновь расплылась в улыбке, и Карина подумала, что с обходительностью в этом заведении явно перебарщивают. - Эта мелодия называется Сарабанда. Старинный испанский танец в современной обработке. Но если хотите, я могу поставить что-то другое.

- Нет, не надо другое... - Карина откинулась на спинку кресла. - Поставьте эту музыку еще раз. Она мне очень понравилась.
- Хорошо, - официантка кивнула головой и умчалась за стойку.

Карина прикрыла глаза. Снова полились торжественные и печальные звуки...

- Сарабанда, - повторила Карина название мелодии, которая будила в ней какие-то странные и смутные воспоминания.
"Память о том, чего никогда не было", - усмехнулась она про себя. Открыла глаза, посмотрела в окно. По стеклу ползли капли дождя, оставляя на стекле длинные размытые дорожки. Карина поднесла руку к щеке, и почувствовала на ней соленую влагу...
- Что-то новенькое, - усмехнулась она, бодро вытерев глаза платком. - С каких это пор я стала бешено сентиментальной? Определенно, надо снова заняться фитнессом и...

На полумысли ее прервал чей-то вежливый вопрос:

- Простите, я Вам не помешаю?
- Вообще-то мешаете, - недовольно пробурчала Карина. - Да и столиков свободных здесь полно.
- Ну, тогда извините, - пробормотал мужчина, отходя в сторону. - Сам не знаю, как так получилось. Наваждение какое-то... Наверное, все эта музыка.

И, отвернувшись, он пошел к столику, стоявшему в углу.

Карина почувствовала укол совести.

- Вообще-то я не против... - окликнула она незнакомца. - Присаживайтесь.

Мужчина обернулся, и она встретилась с ним глазами. У него были серые глаза, высокие скулы, прямой нос и ямочка на подбородке.

"Где я его видела?", - молниеносно промелькнула мысль, и Карина Лисовская задумалась, перебирая в памяти всех людей, с кем ей приходилось сталкиваться за свою двадцатисемилетнюю жизнь.

Подскочила вездесущая официантка, и мужчина, севший напротив Карины, заказал себе кофе.

- И все? - спросила Карина. - Больше ничего не будете?
- Нет, - он улыбнулся. - Вообще-то я шел с работы, я тут живу недалеко. И сам не знаю, как меня занесло в это кафе.
- Дождь, - равнодушно протянула Карина, прихлебывая горячий кофе, который ей уже принесли.
- Что? - переспросил ее собеседник.
- Ну, дождик Вас сюда загнал, - объяснила Карина. - Все банально.
- Нет, не дождь, - мужчина покачал головой. - Просто услышал музыку, что-то защелкнуло в мозгу и тупо пошел за ней... ну знаете, как крыса на зов этого знаменитого крысолова. Как же его звали? - он щелкнул пальцами. - Из головы вылетело.
- Крысолов из Гаммельна.
- Точно, точно. - улыбнулся мужчина. - И бывает же такое... Я и говорю - наваждение. Меня Борисом зовут, - представился он.
- А я Карина, - девушка улыбнулась, откусывая кусочек бисквита.
- Красивое имя, - улыбнулся в ответ Борис. - Вас назвали в честь кого-то? Ну, бабушки там, прабабушки?
- Нет, - Карина покачала головой. - Просто маме очень нравилось это имя. Вот и все. Все банально.

Борису также принесли кофе и он начал размешивать его маленькой ложечкой. Карина поймала себя на мысли, что неотступно смотрит на его руки... В них было что-то до боли знакомое, этот жест, как он держал ложку, слегка отставив в сторону средний палец.
"Перед тем, как опустить ее в чашку, он слегка покрутит ею в воздухе", - вдруг, словно из ниоткуда, пришла мысль.

Борис закончил мешать кофе, ложка описала в воздухе маленький полукруг, и легла на салфетку, рядом с чашкой.

Карина перевела дыхание, по спине пробежал холодок...

Борис перехватил ее взгляд, повел плечами.

- Что то случилось? - спросил он. - Карина, почему Вы так смотрите?
- Борис, скажите... - девушка начала, и почувствовала, что голос внезапно стал хриплым. - Скажите мне одну вещь... у вас бывает ощущение, что вот, встречаешь человека, незнакомца... и вдруг возникает ощущение, что знал его уже давным-давно?
- Вы это... обо мне? - осторожно спросил Борис.
- Да да, - Карина кивнула головой. - Господи, я наверное схожу с ума. Ну ка, откиньте челку... ну же... у вас там... родинка, да? - последние слова она прошептала, боясь признаться в этом самой себе.
- Ну вот, я была права! - как-то жалобно воскликнула она. - У Вас там родинка, а я... я наверное, сошла с ума.

Борис убрал руку со лба и как-то растерянно посмотрел ей в