В белоснежной тишине…

«

…Немного тоскливо, хоть и есть красивые ниточки луны…
Скучаю по прежнему солнцу, его лучикам, что сверкали так красиво и играли в воде, точно рыбки; по тебе.
Когда же ты вновь, как прежде, забавно-нелепо зажмуришься и пройдешь по кромке льда, точно по лепесткам цветов?
Я помню, это для меня словно сказка, она так утешает и помогает забыть об…
Впрочем, умолчу об этом, лучше скажи… когда ты вернешься, принесешь в мое сердце маленькое, бесконечно-трепечущее счастье (ночи стали неимоверно темными и жуткими… Вокруг вспышки сияния по ночам и сотни глаз, на которые не хочется оборачиваться одному)?
Расскажи, тебе там интересно, нескучно?
Может, последовать за тобою (поверь, я не боюсь кровожадных зубов наших недругов или присоединяться к группе тщедушных крупных усатиков)?»

- так летели его слова, не взирая на ледяные лабиринты и снежные вихри, дни и ночи ожидающие ее, пусть и самого простого, ответа; что внезапно сверкнул недобрыми отголосками следующего:

«Тебе тоскливо?
Ну так съешь жирную рыбку, поболтай с приятелями, посмотри на сияние, покатайся на льдинах (мы набрели на такую сладенькую черную реку, в ней так здорово плескаться, что… совсем не хотелось и отзываться!).
Вокруг бегают какие-то смешные, ласковые мишки в разноцветных шубках – они играют с нами и зовут в «теплый домик, где нас ждут комфорт, восторг и новые друзья».
О, если бы ты знал, как мне тут хорошо (совсем не хочу возвращаться, тут такие мягкие кроватки, яркие лампочки и вкусные конфетки, а еще – море игрушек, не то, что выточенные сосульки, которые тают)!
Если ты не ленишься, не струсишь, можешь следовать за ярким-ярким огоньком в воде, на который мы плыли, будет бесконечно-весело (хотя, знаешь… я не настаиваю, зная твои привязанности к холодной серой кормушке и скучным соседям; делай, как хочешь!).
А я… не вернусь!
Ведь буду там, где мне никогда не будет скучно, как в наших краях, в том мареве блеклого сияния какого-то, как… с тобою!»

- чувствуя каждым уголком своего сердца эти слова из, смутного, неясного «далеко», он встрепенулся, ощутив какое-то больно кольнувшее чувство тревоги (оно точно сказало – спроси, где она, ищи ее скорее! И…

«Где ты?... Я не вижу никакого огонька; неужели…
То была ловушка! Возвращайся, слышишь, тебе не будет «весело», тебя не ждут друзья нигде, кроме нашего дома; и…
Услышь, там нехорошо, очень нехорошо, вернись ко мне; умоляю, ответь, где… ты сейчас!
Я не буду больше общаться с соседями, которое тебе скучны, буду плыть дальше всех за самой вкусной рыбкой, сбиваться с ног и искать для тебя алмазы, а не сосульки, только… не иди к тем «мишкам», прошу!
Вспомни, какие чудесные лучики солнышка весной, что зима… пройдет у нас, будет опять тепло и весело: мы будем гулять с огромными усатиками и прятаться в цветах, от недругов (они нас не найдут!)
У нас не тоскливо, у нас… дивные струны луны, они всегда готовы тебе подарить сладкие конфетки сна и мягкие перышки облаков… Я достану все это, лишь для тебя, только…
Отзовись, вернись!...»

- но… эхо этих строчек его сердца так и осталось безответным; хотя, бродя по заснеженным долинам и ледяным лабиринтам пещер, уныло проходя мимо друзей и соседей с едой, он все ждет ее…

В белоснежной тишине, в которой…
«Почему-то ему стало грустно…
Хоть и есть красивые ниточки луны…»