по-еврейски, вопросом на вопрос отвечал костя и продолжал трудиться дальше. Для скорости к нему прикрепили пятерых помощников из братских среднеазиатских хлопковых республик.
***
Вместе с последним листом, упавшим с берёзы посреди аллеи славы, выпал первый снег и изо рта повалил густой сизо-белый пар, оседающий искрящимся инеем на отворотах шинелей.
Тянуть резину дальше не было целесообразно, и Костя решил за одну ночь исполнить заключительный аккорд работы. Отправил горе-помощников спать, всю ночь напролёт не выпускал из рук инструменты.
***
За многие годы существования, казарма, да и иные помещения, зимой кутающиеся в пышные снежные меха, стараясь хоть чуточку согреться, среди зимней ночи вдруг задышали теплом. Жарой! Отметка на градуснике в комнате дежурного по части застыла неподвижно на цифре двадцать семь; до этого неумолимо ползла вверх.
Уже капитан и китель расстегнул, и джемперочек, заботливо связанный любимой тёщей в сказочно далёком Краснодаре, снят и кальсоны уставные, тёплые с начёсом, нашли законное место в шкафу.
Да что говорить! Комфортно и тепло вдруг стало в казарме, в столовой, в солдатском клубе, в офицерских квартирах и в комнатах холостяков. Приятный сюрприз ожидал офицерский и рядовой состав части №… в эту сказочную ночь.
Заскрипели весело несмазанные петли форточек и шпингалеты. В комнатах было настолько жарко, что возникла необходимость проветрить и освежить воздух в помещениях, в прежнее время и сама мысль об этом казалась кощунством.
«Судьба, прошу, не пожалей добра» пела в своё время небезызвестная Алла Борисовна; Костя не пел, он Судьбу благодарил, потому как знал, кому и за что нужно быть благодарным.
***
Не прошло и трёх месяцев, а Костя поехал в заслуженный отпуск. В звании ефрейтора. Благосклонность Судьбы принималась им осторожно. Мало ли, каким малозначительным действием можно её лишиться. Но выходило, что каждый следующий отпуск сопровождался одновременно повышением звания: младший сержант, сержант, старший сержант…
***
Коммунальное хозяйство Костя привёл в порядок не в одной родной части, ставшей вторым домом, а и в расположенных поблизости. Знаете ли, есть у отцов-командиров замечательная отличительная характерная черта –
гордиться способностями своих подчинённых. Любая, мало-мальски значительная гордость сопровождается поощрением.
***
В один из весенних дней, после очередной шабашки, командир пригласил Костю для беседы.
- Руки у тебя золотые, сынок, - сказал он с уважением. – Да, вот беда, такие, как ты на гражданке быстро спиваются.
Слегка поначалу опешив, Костя указал на два гранёных стакана, налитых с «мениском» жидкостью с характерным ароматом.
- Товарищ полковник, а это как понимать? – спросил удивлённо Костя, - не вяжется с вашими словами.
Александр Ипполитович устало махнул рукой, встал с кресла, облегчённо скрипнувшего «ох!»; обошёл стол, остановился позади подчинённого, положил руки на плечи.
- Это… Это верный народный антидот против превратностей жизни и как способ психофизической релаксации исключителен, - объяснил он и тотчас добавил, - оставайся-ка ты на сверхсрочную, Костя! Подумай: перспективы, открывающиеся перед тобой фантастические, обмундирование, паёк, за выслугу лет…
- Извините, товарищ полковник, - мягко постарался перебить Костя, - чесслово, будущее своё, ну, никак, не связываю с армией.
- Ну, что ж, - как-то быстро отошёл командир, - на нет и суда нет.
***
Время неумолимо движется вперёд.
Сменились два раза времена года. Пришёл долгожданный час дембеля. Крутилась в голове, как заевшая пластинка мелодия «Уезжают в родные края дембеля, дембеля».
Следуя неписаному закону, вместе с друзьями за сто дней до приказа постригся наголо. Стрижкой заведовал каптёр-тёзка Костя Симонихин из Рязани, мужской мастер-профессионал, бравший на конкурсах исключительно первые места; не изменил он себе и в армии: модельные стрижки офицерам и, в основном, бокс или полубокс для рядовых. Благодаря первым, скромненький синий, местами с отставшей краской, высокий фанерный ящик всегда был полон водкой, портвейном и дефицитными рижскими шпротами. Вторые помогали это добро трансценденталировать из одного физического состояния в другое.
Вот и сегодня, после обнуления головы, будущие дембеля, сидели в каптёрке, за дверью на стрёме стоял молодой, чинно пили водку из чайных чашечек и закусывали прибалтийским деликатесом, хрустели обычным солдатским поджаренным золотистым сухарём из столовой, украинским салом (подсуетились родственники одного из друзей), армянской бастурмой (приезжали родственники с невестой и её роднёй к старшему сержанту) и вяленой воблой, её ловили в речке, в километрах пяти от части.
Друзья по очереди делились планами на будущую гражданскую жизнь, мечтали, о том, что кто-то будет поступать в институт, кто-то пойдёт в органы, по стопам деда и отца с братьями, кто работать. Вот так бесхитростно переходила эстафетная палочка из рук в руки, пока очередь не дошла до Кости.
Неторопливо выцедив горькую жидкость, он завёл речь.
- Не, братаны, - смакуя послевкусие напитка и посасывая сухарь, проговорил он, - я для себя давным-давно, ещё до срочной, нарисовал план будущей жизни.
- Расписал по пунктам, Костян? – усмехнулся товарищ из Ленинграда.
- Именно! – Костя поднял вверх указательный палец, - перво-наперво – женюсь.
- Невеста есть?
- А то!
- Чо тогда не писала?
- План, повторю, у меня. Всё строго по пунктам. Так, на чём это я остановился, - Костя расплескал остатки напитка по чашкам, - да! заприметил её ещё в девятом классе, она училась двумя классами младше.
- Тёлка-то клеевая? – поинтересовался друг из Харькова, за что сразу же получил тычок в бочину.
- Мою жену не позволительно никому называть «тёлкой», - назидательно, обращаясь ко всем сразу, объяснил Костя и всё сразу же согласно закивали.
- Больно же, Костян! – взмолился харьковчанин, потирая ушибленное место.
- А если она сейчас с кем-то встречается? – подначил кто-то из друзей. – Что тогда?
Костя изогнул бровь в удивлении и поджал губы.
- Эти глупости в голове не плодю, - сухо отрезал он. – Вернусь, вот, если так, как ты сказал, внесу ясность, объясню ошибочность заблуждения.
- Зовут-то как твою избранницу? – заглаживая вину, поинтересовался харьковчанин.
Костя хитро улыбнулся, глядя исподлобья на друзей.
- А вот и не скажу, вдруг сглазите, - рассмеялся Костя, откупорил новую бутылку, разлил и первым поднял чашку. – Тост, друзья! За крепкую солдатскую дружбу! И за дембель, который неизбежен, как крах капитализма!
***
Многие плюсы на протяжении двух лет службы обернулись в самом конце большущим минусом.
По странному стечению обстоятельств вдруг оказалось, что срочно необходимо по мелочи кое-что доделать, довести до ума то, до чего почему-то не доходили руки, всплыли незначительные недоделки, мирно дремавшие до этого ответственного в жизни солдата дня.
Костя не роптал. Знал, за всё нужно платить. И платил. Кропотливо. День за днём устранял неполадки. Но, наученный горьким опытом, после выполнения работ, давал прапорщику Охлопьеву, сменившего Пухнарёва на должности, на подпись акт приёмки выполненных работ. Кряхтя и покашливая, тот подмахивал документ, горько качая головой.
Поставив размашистый росчерк в последнем акте, Охлопьев заметил с сожалением в голосе, что такого подчинённого у него больше не будет. Костя заверил товарища прапорщика, что незаменимых нет; но Охлопьев, опытный военный, как в воду глядел.
***
В приподнятом настроении Костя «вернулся в свой город, знакомый до слёз». В канун новогоднего торжества, когда заметённые снегом улицы сияли от иллюминации уличных гирлянд. Празднично светились украшенные и расписанные витрины магазинов.
***
С Ингой Костя столкнулся нос к носу возле подъезда. Не удивился встрече. Чувствовал, произойдёт нечто подобное.
- Вернулся? – спросила, смущаясь, девушка.
Костя выгнул грудь колесом.
- Демобилизовался, - аккуратно поправил её и замолчал, не зная, как продолжить разговор.
Инга рассматривала солдата, пряча глаза в высоко повязанном вокруг шеи мохеровом шарфу. Искрились радостно глаза и дивным, тихим светом озарялось лицо.
- Замужем? – прервал молчание Костя.
- На втором курсе института, - ответила Инга.
- Замужем? – настойчиво повторил Костя.
- Тебя ждала! – эмоционально выплеснула слова Инга, которые готовилась сказать на протяжении двух лет, но несколько в иной обстановке, и уткнулась Косте в грудь, глубоко вдыхая запах армейской шинели.
Костя с трудом подавил поднявшуюся волну волнения. Несмело и неумело погладил девушку по голове.
- После праздника подаём заявление в ЗАГС, - наконец, успокоившись, произнёс он. – Я пойду работать. Весной сыграем свадьбу.
***
А дальше всё, как он и говорил друзьям.
Жизнь по написанному плану.
Работа. За усердие и качественную работу из рядовых работников перевели к весне в бригадиры.
Свадьба. Рождение детей. Вместе с ними будто жизнь с женой прожили с самого начала: ясли, садик, школа, ВУЗ, женитьба, рождение внуков. И снова, как по проторенной колее, но уже с внуками.
***
Кое-что, всё же в жизни изменилось.
Не мог Костя в замечательную пору мечтательной юности предположить, что кому-то в верхах, кому безоговорочно верили и доверяли жители государства, вдруг решится под благовидным предлогом развалить страну, прикрывшись зонтиком под названием «демократия».
Вместе с супругой пережили и эту беду.
После всех потрясений успокоилась страна, немного кастрированная по европейско-азиатским окраинам. Встала на ноги. Вслед за нею и семейство Белобородько.
Жизнь вернулась в прежнюю колею, правда, с некоторыми государственно-бытовыми изменениями.
***
Азарт и Константин Андреевич понятия из разных плоскостных измерений.
С осторожностью относился к картам, к открытым казино и играм с «однорукими бандитами». Осуждал, не вслух, друзей, угодивших в болото лудомании.
Но что было присуще его натуре – увлечённость и увлечение.
С фанатизмом он стремился узнать новинки, касающиеся профессии, знакомился с ними, активно внедрял в работу.
Когда на рынке услуг появилось новое течение – пластиковые трубы, первым отыскал центр обучения, познакомился с методами работы и с новыми методиками и, выучившись и получив диплом, после короткой консультации с супругой открыл собственный бизнес по специальности.
***
Игра «Миллион на кон» появилась среди прочих телевизионных игр, предлагающих игрокам за сравнительно маленькие деньги за билет, несметные и более скромные выигрыши, десять лет назад. И сразу, что не удивительно, народ наш большей частью
