укрепила меня, что порог « бугровской « квартиры я переступил без тени сомнения в своих выдающихся способностях прирожденного плотника.
-Вот, привел,- с гордостью объявил Амбал, легонько подтолкнув меня в спину.
- Дома строил ? – коротко спросил « бугор», вперив в меня свой единственный глаз . Второй был плотно затянут по видимому навсегда , розовой пленкой века.
-Строил, - без тени смущения ответил я
- Хорошо. Завтра к восьми часам подойдешь на остановку. Поедем в Боровское договор заключать. Если есть трудовая, захвати с собой.
- И все? Ни « здравствуй « тебе, ни «прощай»,- сказал я разочаровавшись в слегка в приеме - Ни какой торжественности.-
-А чего он с тобой, рассусоливать будет? Сказал о деле и катись дальше. Кто ты ему?-- Амбал пренебрежительно глянул на меня с боку. - Кум? Сват? Брат?
- А глазок – то ему где ковырнули?
- В драке, говорят. Я тогда на зоне отдыхал. Точно не знаю. А чего тебе его глаз?
- Да ни чего. Так я. Просто интересуюсь.
Утром следующего дня наша только что сформированная бригада в составе шести человек выехала к месту будущей работы в поселок Боровской. Нашим работодателем был завод строительных материалов. Коротко – ЗСМ. Площадка отведенная под строительство дома находилась рядом с кирпичным заводом, на котором работали выпущенные на вольное поселение женщины. И конечно же это соседство было оценено нами по высшему классу
-Лучшим может быть только место ночного сторожа в женском монастыре,- подвел итог беглого осмотра местности, мой новый друг и товарищ по работе Женя Кайданов, хищно поглядывая в сторону длинных дощатых сараев на фоне которых то и дело мелькали стройные фигурки работниц, упакованные в синие и черные казенные робы. Конечно, наше быстрое сближение с прекрасной половиной человечества, обитающей в вагончиках рядом с кирпичными сараями, вызвало волну недовольства, а порой даже открытой враждебности в среде местных гуляк. Но мы были антипинские, и это давало нам право вести себя независимо везде, куда только могла докатиться народная молва, рассказывающая о «подвигах« антипинских головорезов. И все же, не смотря на опережающую нас дурную славу, одна довольно серьезная стычка с местными у нас вскоре произошла.
Случилось это в субботний вечер. Закончив пораньше свой трудовой день, мы решили выходной в Антипино. Собрали инструмент и не задерживаясь более направились к дороге. Обычно в таких случаях мы довольствовались попутными машинами. Но на этот раз воспользоваться услугами этого вида транспорта нам не пришлось. Проходя мимо кирпичных сараев, в которых сушили кирпичи прежде чем их отправить в печь на обжиг , мы встретили знакомых нам уже девчонок , так же отработавших смену и направляющихся домой. Конечно же просто пройти мимо них мы не могли и присоединились к ним, благо идти было по пути. Уже на подходе к вагончикам нас обогнал странный кортеж , состоящий из обшарпанной и помятой машины , которую в народе называли «инвалидкой» , и прицепа на мотоциклетных колесах ,явно кустарного производства. Три человека сидели в машине, четверо в прицепе. Чихая и кашляя маломощным двигателем, машина с трудом катила груз, который был ей явно не по силам. Но» великолепная» семерка , сохраняя величественно – надменный вид , обогнала нас и даже попыталась лихо развернуться на не большом пяточке перед вагончиками. Но двигатель этого чудо экипажа выбросил вдруг из себя клуб синего дыма и громко чихнув на последок, заглох. Лихого поворота не получилось. Тем не менее, вся прибывшая на чудо экипаже компания, сохраняя невозмутимость с достоинством сошла с транспорта и довольно профессионально перекрыла нам все пути отступления.
-Ой, девочки! Это же Гренад! – испуганно пискнула одна из наших знакомых, спрятавшись за спины своих подруг. С Гренадом мы встречались впервые, но судя по поведению наших девчонок, испуганной стайкой метнувшихся к своим вагончикам, авторитет он в своей деревне имел большой.
И так. Против нас стояло семь человек . В нашей же бригаде боеспособных было всего трое. Амбал, Женя и я. Расклад сил шел явно не в нашу пользу. С Гренадом, судя по его комплекции, мог тягаться только Амбал. Шестеро остальных – против нас с Евгением . Такой вариант как бегство нами не рассматривался . Во первых, в окнах вагончиков довольно явственно просматривались лица наших подружек. Во вторых непререкаемый авторитет антипинских головорезов оказался бы основательно подмоченным . Допустить такого даже мысленно мы ни как не могли.
А Гренад похоже и не собирался нападать на нас. Он спокойно стоял опершись спиной о столб, вкопанный в центре пятачка неизвестно кем и для каких целей, и задумчиво смотрел поверх наших голов своими узкими , явно азиатского типа глазами . За своей спиной я услышал легкий шорох шагов . Это отступала не боеспособная часть нашей бригады. Что ж, так даже лучше. Больше будет места. Оглядываться было некогда. Я стоял как раз против столба, о который продолжал опираться Гренад и лихорадочно решал задачу о количестве шагов разделяющих нас. Все дело было в том, что ранее, в шестнадцать - семнадцать лет, мне часто приходилось работать в лесу и там я, копируя индейцев с их томагавками, благо возраст еще позволял, метал в стволы деревьев свой топор. Я переломал не один десяток топорищ, к большому не удовольствию бригадира не раз обещавшего выгнать меня из бригады за издевательство над инструментом, прежде чем у меня стало что – то получаться. Вскоре определившись с расстоянием, я уже уверено вгонял свой топор в цель с трех, шести, и девяти шагов. И здесь в Боровском, я довольно часто упражнялся в этом занятии, повышая квалификацию и даже устраивал показательные выступления на спор вгоняя свой топор в приколотую к стене нашей бытовки открытку.
Но там я сам отсчитывал расстояние до цели. Здесь же мне приходилось довериться только своему глазомеру.
И там промах стоил мне только одну проспоренную бутылку водки, Спорили, как правило, на водку, Здесь же промах мне обойдется очень дорого. Конечно, топор не индейский томагавк, но в случае промаха, череп этому, равнодушно взиравшему куда - то вдаль, придурку раскроит в два счета. И тогда прощай вольная жизнь лет так на десять. Впрочем , думать ,что будет тогда , когда … было некогда. Мы втроем стояли в нескольких мгновениях от жесточайшей драки, исход которой предсказать было совсем не трудно. Хотя, в прочем… Переноска с инструментом стоит у правой ноги. Изящно изогнутое топорище словно впаялось в ладонь . Страшно сверкнув на солнце остро отточенным лезвием мой топор пролетел разделяющее нас расстояние . И….
О, слава вам великие войны американских прерий. Мой топор вонзился в столб , не задев головы Гренада. Все участники встречи, еще мгновение назад готовые броситься друг на друга отнюдь не из - За проявления братских чувств, застыли в каком – то немом оцепенении, с ужасом глядя на медленно сползающего по столбу вниз Гренада. Лицо моего противника залила кровь .
Нет. Я действительно не промахнулся . Лезвие топора не задело головы . Но удар топорища рассек кожу на лбу и расквасил нос и губы Гренада . Ни каких более серьёзных травм Он не получил. Но увидев летящий в его сторону, страшно сверкающий лезвием топор и ощутив довольно сильный удар топорища по голове, почувствовав запах и вкус своей собственной крови, Гренад, по видимому, решил что с ним все кончено, и рухнув на землю, на землю застыл неподвижно у подножия столба.
- Убили! - взвизгнул вдруг с ужасом один из его дружков и быстро повернувшись, бросился бежать, оглашая пустынную в этот час, деревенскую улицу визгливыми воплями. За ним, выйдя из оцепенения и бросив своего товарища на произвол судьбы, дружно затопала вся их еще недавно такая грозная компания.
- Э, паря, да ты на задок, оказывается, слабоват, определи наш « бугор « склонившись над тем, что еще совсем недавно было сильным и уверенным в себе противником и хищно втяну носом воздух. – Весь свой желудок в штаны вывалил со страху – то.-
Естественно что, в этот вечер мы в Антипино не попали. Девчонки ставшие невольными свидетельницами нашей блестящей победы пообещали накрыть для нас большой стол и устроить праздник .И даже наш « бугор « , Забыв о семье и доме , остался с нами праздновать , справедливо решив , что дом и семья никуда не денутся , а застолье , да еще бесплатное , да еще с молодыми девушками , удовольствие редкое . И упустить такой случай просто никак не возможно.
Еще в самом начале нашей трудовой деятельности в Боровском к нам прибился мужичек из местных, Николай Суботин. Каждое утро к месту нашей работы и усевшись в тенечке молча наблюдал за нами . Сначала мы игнорировали его , делая вид что не замечаем его присутствия . Но после привыкли и даже стали доверять ему некоторые не сложные операции по обслуживанию нашей бригады. Так Суботин ходил за водкой. Накрывал нам стол добывал пропитание воруя с Боровской птицефабрики каким – то ему одному известным способом яйца, а иногда и кур. Продавал , с нашей санкции конечно , доски и прочий «лишний» стройматериал , завезенный по распоряжению директора З С М для крыши строящегося дома . Ловил в заброшенном карьере ,расположенном недалеко от нашей стройки , гальянов сплетенными им самим из медной проволоки мордами. В общем , мужик оказался с головой , и мы , усаживаясь за стол , конечно , не забывали его заслуг перед народом и честно делились с ним и водкой и закуской .
И только однажды проявленная им инициатива пришлась нам не по душе.
На нашу стройку из близстоящих домов несколько старух повадились ходить собирать щепки ну и прочий строительный мусор, годный на растопку. До появления Суботина им никто не препятствовал. Но не такой был человек Суботин. С неделю он мужественно переносил их присутствие и только что –то тихо бурчал себе под нос , провожая хмурым взглядом таскающих мешками щепье старух . Но вскоре его терпение лопнуло . Мы потешались вначале , глядя с лесов на разгоравшуюся под нами « дровенную» войну между Суботиным и старушками. Но когда наш доблестный страж конфисковал их мешки с набранным уже щепьём а за возврат потребовал по пол – литра с каждой, решили вмешаться.
Мешки с их добром слезно причитавшим бабушкам мы вернули и предупредили Суботина, чтобы он оставил старушек в покое и инициативы в этом направлении больше не проявлял.
Успокоенные бабушки, получив свои мешки с набранным добром, удалились чинно, с презрением отворачиваясь от посрамленного стража государственного имущества. И только одна, проходя мимо, обозвала его Иродом окаянным.
- Иди, иди, старая дева! крикнул обиженно Суботин, провожая разгневанным взглядом удаляющихся с отвоеванной
