испарину .
У машины сидели ребята и пили пиво. Володька на четвереньках добрался до них и присоединился.
Пока тянули пиво, рядом притормозила машина. Вышли три небритых мужика в рыбацкой одежде, о чем- то посовещались, открыли багажник и вытащили пару ведер. Двое понесли их к берегу, третий подошел к ребятам.
-Сигарета есть?
Доставая пачку, Владимир кивнул на тех, двоих: - За грязью?..
-Нет. Местные мы… В Бреды к друзьям ездили… Раков мелких наловили, решили попробовать у нас развести. Раньше- то и здесь водились. То ли мор прошел…то ли выловили… - Он махнул рукой.
Все с любопытством потянулись к берегу, встали у кромки воды, наклонились.
Владимир, сидящий у машины, ради интереса попробовал пересчитать «пятые точки», сбился и полез за видеокамерой. Как по заказу, из- за облаков выглянуло солнышко. Радостное, рыжее, счастливое, словно немецкий солдат летом в русской оккупированной деревне.
Владимир снял и общий, и ближний план замерших у озера ребят и произнес в камеру, глядя на знакомые и родные «тылы»: «А назовем ка этот эпизод «Прощание с раками». Хучь вместе… хучь раздельно…»
Сам же захихикал своей шутке и поспешил к берегу: страсть как хотелось посмотреть маленьких раков.
ГЛАВА 5
Ласка шуршала где-то за стенкой. Володька время от времени перговаривался с ней, подбрасывал печенюшки в уголок. Рика дремотно поднимала морду, принюхивалась, но недовольства не высказывала.
Шел первый час ночи. Тихо плакал по приемнику Руссос. Сизый сигаретный дым слоился под потолком. Отгадывался последний кроссворд.
Владимир отложил ручку, зевнул ущербным ртом, натянул куртку на голое тело и вышел из домика. Следом, пересиливая себя, спящую, поплелась Рика. Встали в темноту под дерево. Володька расстегнулся, Рика присела… Подняли глаза вверх, да так и застыли, позабыв про нужду: звезды упали вниз, зацепились за листья, груши, яблоки, замерцали новогодними блестками! Тишина стояла обалденная!
И тут Рика со стоном зевнула.
- Тьфу на тебя! – чертыхнулся Топтыгин и поплелся назад. Разделся на кухне и охлажденный забрался под одеяло к Надежде.
- Спишь? – спросил вкрадчиво.
- Уже нет. Ты что так долго?
- Представляешь, сейчас с Рикой вышли в сад – мужик в плащ- палатке стоит на улице, а земли как будто не касается, ног не видно. Рика ко мне жмется, дрожит, скулит. Я к воротам подошел, а мужика уже нет, как сгинул! Слушай, может, это и есть «Черный дачник»?
- Вовка, кончай пугать! Я сейчас до утра не засну!
- Все, больше не буду! Просто интересно: жара такая, а он в капюшоне, будто лицо прячет. Говорят, у «Черного дачника» нет кожи…
Он слетел с дивана, разбудив бряканьем костей остальных.
- Что такое?! – испуганно, с соседнего дивана спросила Валя.
- Ничего, ничего…- успокоительно пробормотал Владимир, карабкаясь на диван. – Топор из рук выскользнул…
- Какой топор? – перепугалась еще больше Валентина.
- Младенческой кровью омытый… - вновь попробовал пошутить тот.
Надежда, поворачиваясь на бок, нечаянно пихнула мужа коленом в пах. Тот охнул и потерял на секунду сознание.
- Пап, а кто такой «Черный дачник»?- подала голос Дарья. – Как «Черный турист»? Или «Бабка Синильга»?
- Ага, - сдавленным тоненьким голоском ответил отец, суча ногами под одеялом. – Как Синильга…
- А что он делает?
Володька покосился на освещенное луной напряженное лицо жены.
- Подарки разносит, - скучно, со вздохом ответил он. – Яблоки, груши… ягоду крыжовник…погоду хорошую…
- А- а, - сонно отозвалась Дашка, засыпая.
Топтыгин настороженно прислушался к организму. Кажется, ничего больше не болело.
- Спокойной ночи всем, - пожелал он в темноту.
Ему не ответил. Никола, свояк, уже вовсю храпел.
…Утром Володька проснулся от хохота.
Все давно уже встали и завтракали на веранде. Надежда вслух зачитывала отрывки из книги В.А.Абросимова «Работы в поле и в саду», С.-П., 1889г., переизд. в 1986г.
«При посадке картофеля первая работница идет по заданному направлению и отбрасывает лежащие на пути камни. Вторая работница палкой выдавливает лунки. Следующая садит клубни, присыпает их землей. Четвертая работница поливает, причем не менее ушата воды на 3-4 клубня…»
- Дураки, - дремотно подумал Владимир. – Чего смеются… Блаженные времена для мужиков были! Лафа!
В комнату осторожно, оглядываясь, вошла Рика. Потянула носом.
- Что тебе надо? Иди отсюда.
Рика подошла, лизнула его в лицо, затем плюхнулась на пол и громко зевнула.
«…Для разлыхления почвы используются камни, зола , битый кирпич. В последнем случае очень удобно, если участок находится неподалеку от кирпичного заводика…»
Хохот. Потом еще что- то невнятное. Опять хохот.
- Вставайте, сэр, - сказал себе Топтыгин. – Пора пахать…
… Сережка, брат наших сестрёнок, и Димка, сын Слухачей приехали в пятницу, под вечер.
Шум, гам, поцелуи, объятья… Кое-как разместили машины у ворот. Затопили баньку, запалили дрова в мангале. Девчонки крошили салаты. Мужики, остограммившись, мариновали мясо и кур. Затем всей толпой под прицелом Вовкиной видеокамеры с криками и аплодисментами торжественно перерезали красную ленточку у нового туалета. Маэстро скромно стоял в стороне и смущенно улыбался.
- Ну, Никола, тебе и первая честь! – подтолкнул его Сергей Братский. – Как автору.
- Да ладно вы, - тот засмущался ещё больше. – Валь, ну, когда жрать-то будем?
- Всё! За стол, за стол!..
Сели, забыв про новоселье. С устатку ли, от длинной дороги ли, от жары ли, но захмелели быстро. Никола всё осаживал мужиков: «Баня ещё… не торопитесь… успеем…». Куда там! У всех был такой переизбыток «чувств –с «, так хотелось рассказать всё-всё-всё, что рюмочки опрокидывались как-то незаметно и в охотку.
Часа через два все-таки удалось отправить мужиков в баню.
Пока Димка с Володькой, переговариваясь, неспешно резали огурчики и открывали водку и пиво в раздевалке, пока разнагешались, пока добивали сигаретки - остальные уже вовсю хлестались вениками. Слышались охи, приглушенный мат, шипение воды.
-Айда, Димка, а то зальют все к чертовой бабушке…
Двое уселись на нижнем полке, трое наверху. Пар стоял отменный, градусник показывал восемьдесят пять с плюсом.
Никола наверху продолжал спор со свояком Сергеем Братским.
-А я тебе говорю - есть дырки! – с напором настаивал Сергей.
-Тьфу ты! Канальцы есть, конечно… Ведь… это… специально же объединили: ЛОР! Понял? ЛО-ОР!!! Ухо, горло, нос! Ой, блин! Димка, кончай плескать! – крикнул он сыну, пригнулся, спасаясь от раскаленного пара. – Понял? ЛОР! Ухо, горло, нос! Но дым не пройдет! Канальчики…
- Да иди ты на хрен со своими каналами! – перебил его Сергей, уже пьяненько размахивая руками. – Вовка! Притащи сигарету! Прикури! Щас я тебе, Никола, докажу! Каналы!.. Тоже мне доктор!..
Володька сбегал в предбанник, тяпнул рюмочку, прикурил сигарету и вернулся в парилку. Там уже и Николай, и его сын Димка пытались отговорить Сергея Братского от эксперимента. Анатолий же, напротив, настаивал на его проведении.
Сережка Братский взял сигарету, облизнул губы, несколько раз прокашлялся и глубоко затянулся при общем молчании, зажал пальцами нос.
Блестевшее от пота лицо покраснело, глаза выпучились, как у карася на суше. Зрители, стоя рядом, тоже, как клоны, непроизвольно завыпучивались.
-Вон дым пошел! Из левого!..
-Да это пар…
-Серега! Держи нос крепче! Это пар… Тужься! Тужься!
-Тужься… Да его сейчас Кондрат хватит! Или через задницу весь дым выйдет!
-Там канальцы…
-Пошел ты!..
Лицо у Сережки приобрело свекольный цвет. В тишине раздался еле слышный писк. Из левого Сережкиного уха появилась тонюсенькая струйка дыма. Сергей разжал пятерню, глубоко вздохнул, обвел всех олигофренным взглядом и повалился набок.
Разом загомонили, подхватили гуттаперчивое тело и, прижигая филейные части о каменку, матерясь, потащили Братского в раздевалку. В раздевалке тот очухался, остограммился, даже разулыбался. К говорящим, правда, старался поворачиваться правой стороной.
-Не слышу почти ничего левым, - громко объяснял он. – Как пукнуло что-то внутри!.. Будто граната разорвалась!..
-Так «пукнуло» или «граната»?
-Иди ты! Чуть не окочурился человек!
-Не - е, ну, дым-то был?
-Был, был… Пей давай! Завтра к врачу поедем.
