повторял ее движения. Ни единожды у Светланы возникал соблазн окликнуть супруга по имени. Ее опередили, точнее, кто-то из жильцов вспугнул его. Пролет за пролетом она дошла до первого этажа, и никого, кроме старушки с мусорным ведром не встретила. Кто-то вошел и вышел из подъезда, а она, словно шпионка, стояла и прислушивалась, прилипнув к стене. Наконец, она выглянула из подъезда, и первый, на кого упал ее ищущий взгляд, был Родриго.
- Пойдем домой, - Света протянула ему руку.
Молодой мужчина не двинулся с места. Ей пришлось проявить настойчивость. У дверей квартиры Родриго остановил ее, - Подожди, Света.
Света терпеливо ждала, пока муж захочет все объяснить ей. Ему нелегко, он желает оправдаться, но она ни в чем его не обвиняет. – Родик, я постараюсь понять тебя и поддержать. Не томи.
- У меня нет денег.
Продолжительный вздох предвосхитил ответ, который Света дала, глядя в карие глаза мужа, - Главное, чтобы у тебя совесть осталась. Мы любим тебя и ждем. В семье так заведено, трудности надо переживать сообща. Ты ничего не хочешь мне сказать, Родик?
Слегка дрожавшей рукой молодой мужчина откинул со лба челку, той же рукой он уверенно провел по волосам супруги, - Я люблю тебя, Света. Завтра, в понедельник поеду на ту работу, по объявлению. Если меня не возьмут, съезжу домой, за деньгами.
- Родик, ты хочешь бросить нас с Даней?
- Нет, Света, нет. Мне еще ни разу за шесть лет нашей совместной жизни не пришлось пожалеть о том, что мы женаты. Ты – самая лучшая женщина, мне всегда будет тебя не хватать.
Они тихо отворили дверь в квартиру. Спустя пару секунд она так же неслышно захлопнулась.
IV
- Мамочка, пока четыре тысячи. Родик на днях обещал привести.
Наталья Сергеевна машинально сунула деньги в карман халата.
- Мам, меня не будет с утра до вечера три дня подряд. На тебе Даня. Присмотришь?
Немолодая уже женщина вздохнула, - Куда ж я денусь? Была бы твоя воля, ты ребенка на пятидневку засунула.
Света моментально парировала, - Мам, ты сама скоро работу потеряешь, к чему вредничать?
- Что ж, будем жить на твои доходы, - горько усмехнулась Наталья Сергеевна.
- Почему на мои? У меня муж есть! – отвлекшись на мамины блинчики, говорящая не видела выражения лица собеседницы. Пожалуй, хорошо, что не видела. Глубокие складки залегли в уголках ее рта. Глаза, поблекшие с годами, смотрели с сожалением, вот только неизвестно, кого они жалели больше: дочь, внука или себя? – Светочка, может, вам еще ребеночка завести? Мы с папой поможем. Если надо, я досрочно на пенсию выйду, с внуками буду сидеть.
Тарелка с блинчиками опустела. Света бросала молящие взгляды то на сковородку, то на тарелку, печально вздыхая, - Мам, нажарь еще. Данька все слопал, а я только попробовала. Очень хочется кушать.
- Эх, доченька, ты сама не ведаешь, чего тебе хочется. Блинчики я нажарь, но подумай …
Светлана перебила, - Мамочка, ни тебе, не кому бы тони было, неизвестно, чего мне надобно. К сожалению, все узнается постфактум.
- Деточка, я же вижу, как ты переживаешь последнее время. Ты сама мать и понимаешь, что для всякой матери счастье ее ребенка – самое важное в жизни. Света, пока молода, заводи детей, - уловив отчужденность в лице дочери, Наталья Сергеевна умолкла. Она терпеливо ожидала ответа дочери.
Света принесла все необходимое для приготовления блинчиков. Теперь все зависело от мамы. – Помоги, мамуля, я много раз пробовала сама приготовить, но так вкусно, как у тебя, не получается.
Наблюдая за умелыми движениями мамы, Света незаметно для себя задремала. Очнулась она также внезапно, почувствовав толчки в бок.
- Мам, что случилось? - рядом стоял Данила, уплетающий новую порцию блинчиков.
Мамы у плиты не было и, похоже, что быстро пустеющая тарелка – все, на что она могла рассчитывать, - Смотри не подавись, - Света забрала тарелку с остатками соблазняющих золотистой корочкой блинчиков.
Отклик возмущенной матери не заставил себя ждать, - Как тебе ни стыдно, сыну такое говорить! – обернувшись к внуку, Наталья Сергеевна добавила, - Кушай, Данечка.
Света усмехнулась, - Кушай, кушай, только смотри, Даня, после горшок не потеряй. Мам, а ты пожалеешь, что растишь эгоиста.
- Уже пожалела, что одну вырастила.
- Мама, мне звонили?
- Нет. Тебе чаще звонят по мобильному. А ты ждешь звонка?
- Жду, с предложением работы. Деньги нужны, сейчас более всего нужны деньги.
- Мама, а папа обещал мне телефон подарить.
- Он мне тоже, много, чего обещал. Забудь пока о телефонах. У тебе, Данила, и так есть более, чем у других детей. Если нет дождя, пойдем гулять.
Вместо ответа Данила состроил рожицу. – Не хочу. Я в салоне телефон видел за пять тысяч, с наворотами.
Света постучала по столу, - Больше тебе ничего не надобно? Телефона за пять тысяч, нет даже у твоих сверстников из Афлубейры.
- Афлубейра – новая разновидность планшета? – тут же отозвался Данила.
Света укоризненно покачала головой, - Стыдно не знать названия родного города своих бабушки и дедушки.
Вопросительный взгляд Данилы уткнулся в лицо любимой бабушки. Света быстрее нашлась, что ответить, - Даня, у тебя ни одни бабушка и дедушки. Кроме московских, есть живущие в Португалии. Надеюсь, ты не забыл, что у тебя папа оттуда?
- Мам, а когда мы поедем в Португалию?
Света пожала плечами, - У папы спроси, - и тут же добавила. – Он скоро вернется.
- Еще надо спросить у вашего папы, когда он даст деньги на ремонт?
- Ну, мам, ты уж слишком много хочешь. Пусть лучше себе работу нормальную найдет.
Данила внимательно слушал за обменом репликами между мамой и бабушкой. Особенно его интересовало все, что касалось его папы, которого Данила видел, увы, нечасто. – Мам, а папа сейчас точно в Португалию уехал?
Вопрос ребенка озадачил обеих женщин, но Свету, особенно. Ей казалось, что за годы, проведенные вместе с мужем-иностранцем, она должна была изучить его полностью, и может рассказать о нем то, о чем он умалчивает. – Данила, почему ты сомневаешься? Ты думаешь, папа обманывает нас?
Окруженный любовью и вниманием мальчуган пожал плечами, - Я так не думаю, а вот наша воспитательница спросила меня перед выходными: «А почему твой папа давно не приходит?»
Света с мамой переглянулись, причем, если у одной было на лице написано недоумение, то ее оппонентка была возмущена, - Сынок, не объясняй ей ничего. Посторонним людям знать такие подробности не положено.
Данила пояснил, - А сегодня, когда я ответил, что папы нет в Москве, воспитательница посмеялась и сказала, что «Твой папа, наверное, в деревню Кукуево укатил».
- Гадюка. Ты ей в следующий раз скажи, что папа на ассамблее ООН, хотя ваша дурра, скорее всего, не ведает, что это такое.
Наталья Сергеевна возмутилась, - Света, ты не права. Нельзя о воспитательнице плохо отзываться. Верный способ ее утихомирить – подарить подарок из Афлубейры.
- Нет, лучше мне подарите подарок. Я буду более благодарной.
Внимая маме и бабушке, Данила сделал важное для себя заключение. Ожидается приятный сюрприз, и, если он вовремя о себе не напомнит, удовольствие может обойти его стороной, - Мама, я тоже попрошу папу. Может, он все-таки, купит мне мобильный?
- Ты попроси о подарке свою воспитательницу.
- Я не хочу больше в детский сад ходить. Воспитательница смеется надо мной, говорит, что о папе своем я все выдумываю.
Наталья Сергеевна вовремя среагировала на несправедливость, - Светочка, не огорчайся, я завтра сама отведу Данилу и поговорю с воспитательницей.
- Здорово, честному народу! – на кухню вошел Виталий Семенович, - Чем угощать будете?
Стоило небольшой, гармонично сложенной фигуре старшего Ширяева появиться на кухне, как все присутствующие сразу же вспомнили, что они – единое целое. Было нечто во взгляде этого удивительного человека, что влекло к нему даже людей равнодушных. Супруга и дочь смотрели ему в глаза, заражаясь их неуемной энергией и блеском. Глядя на домашних, хозяин дома любил строить планы, рассуждать об их реализации, делиться радостью, напрочь прогоняя горести. – Ну, Данька, расскажи, чьи блинчики были вкуснее?
Сосредоточенное выражение лица самого младшего из Ширяевых заинтересовало дедушку. На вопрос его ответила Наталья Сергеевна, - Виталий, я сейчас еще пожарю. Света с Данилой скоро уходят, а мы с тобой пойдем, прогуляемся по магазинам.
- Может, лучше молодежь пойдет затовариваться? – предложил дедушка.
Ни к чему не обязывающая родительская болтовня служила Свете фоном, Данька – второстепенным действующим лицом, мельтешащим где-то рядом, а она сама часто видела себя со стороны. Последнее время видения повторялись все чаще, причем, Света видела себя то погруженной в виртуальное пространство, то измученной неизвестно откуда взявшимися орущими детьми, и это, когда она была сыта по горло одними Даней. Пугала ее возникающая с бесконтрольной частотой одна и та же картина: она идет навстречу безликой толпе, где каждый смотрит друг другу в затылок. И вот, на глазах у Светы неожиданно началось смятение. Все эти бесцветные создания, словно зарядились от неопознанного источника, понеслись в разные стороны, сметая все на своем пути. И вдруг, она, поддавшись всеобщей сумятице, бежит, очертя голову, с каждой секундой теряя силы и уверенность в том, что она выживет, назло всем эгоистам. В какой-то момент из обезумевшей людской массы ее скользящий взгляд выхватил Родика. Она окликнула его, но любимый мужчина лишь ускорил шаг, а ведь он четко видел, что зовет его она, Света. Растворившись в толпе, она, зарядившись от ее стихии, бежит, пыталась догнать Родика, не переставая звать его. Она так усердно надрывала глотку, что в какой-то момент осипла и потеряла голос. Толпа все бежала и бежала. Свету охватило отчаяние. Что делать? Если они с Родиком потеряют друг друга, они могут более никогда не встретиться. И тут ей на глаза попалась Вера. Она тоже бежала, и преуспела в скорости более, чем сама Света, которая провожала подругу с безразличием. А не заразилась ли она им от толпы?
Когда Вера догнала Родика, они бежали вместе. Но муж клялся ей, Свете в вечной любви, а Вера была лишь второстепенным действующим лицом из массовки. Может, любви вовсе нет, а есть только пустые обещания, которыми прикрываются, будто щитом. Нет! Она никогда не будет одной из этой массы, рождающейся для того, чтобы быть, как все: к чему-то стремиться, завидуя чужим успехам, лгать, изворачиваться, прикрываясь высокими целями, плевать на нормы морали, одновременно собирая сплетни, на коих зиждется весь их интерес к жизни. Она не боится быть отвергнутой, но только не любимым человеком. У мамы есть отец, у Даньки есть бабушка, а у Родриго – своя жизнь в далекой Афлубейре. А что есть у нее?
V
Прошла неделя со дня возвращения Родриго. Все, что обещал, он исполнил, но спокойнее Свете не стало. Гнетущее ожидание, предчувствие близкой потери, безысходность, проистекающая от беззащитности, постепенно превращала жизнерадостную прежде Светлану в легко раздражающегося, замкнутого человека. Ее более не прельщали встречи с подругами, посещения родственников, с мужем они едва обменивались фразами, Света заметила, что ей не с кем не хотелось откровенничать, она сторонилась задушевных
