его живот.
- О чем вы говорите? – спросил Джеймс.
- Я хочу исследовать загробный мир и вернуться оттуда!
Доктор слегка опешил, откинулся на спинку, снял очки, протер их и поставил обратно на вытянутый нос, после чего решился вставить слово.
- Но, это невозможно, и, даже, с какой-то стороны бессмысленно, не хочу вас обидеть.
- Ничуть, доктор, это лишь более возбуждает мое желание попытаться, - невозмутимо сказал Бакет.
- Не хотите ли вы сказать…
- Именно, друг мой, и вы мне в этом поможете, - перебил он Джеймса.
- Но с какой стати?
- А с такой, что из нас троих здесь присутствующих, только у вас имеется весомая причина отправиться туда, - он смотрел точно в глаза Джеймсу, который был озлоблен.
Никто не решался проронить слова. Все молчали, уставившись в пол, каждый погруженный в свою думу. На стеклах появились брызги, которые стали растекаться, пока не испачкали все окна в комнате. Жуткую ночь частями освещали вспышки, выхватывая неестественные чудовищные силуэты садового дворика, отчего иной раз хотелось поблагодарить Бога, за теплую и уютную комнату, которая выглядела столь неприступной для царящего снаружи ужаса. Зашелестел дождь, кромсая окна косыми полосами. Быстро он перешел в ливень, превратившейся в плотную стену водной массы, шум которой покрывал даже утробный рев грома. Однако казалось, что кто-то вот-вот появится за стеклом, уродливый, пугающий своим изрезанным лицом, полным шрамов и язв, и станет наблюдать мертвецки холодным взглядом. Мысль эта не давала покоя доктору, который боролся со своим желанием вновь проверить свои догадки, поэтому он так и сидел, разглядывая плешь паласа под своими ногами.
- Вы ошибаетесь, если думаете…
- Джеймс, вы сделаете это ради нее, чтобы вновь увидеть вашу любимую Софию.
- Прошу вас, сэр, - тяжело вздохнул Джеймс, - я не желаю, чтобы моя покойная невеста, становилась вашим экспериментом.
Джеймс явно сдерживался, превозмогая копящиеся в горле слезы, объясняясь спокойно, как и подобает в светском обществе, где не существует понятия искренности человеческих чувств и грани терпения, которой человек пытается не нарушать.
- Джеймс, мальчик мой, моя жена бесплодна, да если бы она что-то и могла сделать, я уже ни на что не способен. У меня нет наследников, и я не вижу лучшего человека, которому я смогу передать «Бакет трейдшип» и все мое нажитое богатство, чем вы, Джеймс.
Джеймс осунулся, на его нижнем веке набухала мерцающая слеза, которую он утер рукавом, так, что это было бы незаметно. Он молча встал и удалился, на выходе бросив, не поворачиваясь:
- Простите меня, джентльмены, но мне нужно идти. Рад был знакомству, мистер Арпингтон.
- Агата! – крикнул мистер Бакет – и в ту же секунду смуглая домработница появилась в проеме, словно она так и простояла весь вечер под дверью, слушая их разговор. Мистера Бакета посетила подобная мысль, отчего он рассердился и грубо приказал подать удалившемуся Джеймсу экипаж, и проследить за выполнением этого поручения.
После ухода Джеймса разговор неловко замер, потому что мистер Бакет чувствовал свою вину за случившееся, а доктор отчего-то ощущал её вдвойне.
- Ничего страшного, - начал Бакет, присаживаясь рядом с доктором.
- Мне кажется пора…
- О, нет-нет, останьтесь, нам нужно с вами серьезно поговорить. Не беспокойтесь, мистер Арпингтон, вам незачем смущаться, я допускал, что Джеймс отреагирует на это предложение таким образом. Однако будьте уверены, он вернется. Вернется, ибо жить не может без своей Софии и все отдаст, чтобы увидеть её. В день её смерти Джеймс был по делам в Вене и не смог проститься с ней. Глупо вышло. Прощался он с прекрасной розовощекой девушкой, беременной их ребенком, а увидел её уже бледную в гробу. Скончалась за пару дней до его возвращения.
- А что же ребенок?
- Ребенок…это весть окончательно убила прежнего Джеймса. Извлекли мертвое тельце, вот и все. С тех пор он сам не свой. Спасает только работа. Я стараюсь его больше нагружать, чтобы он не запил или что еще хуже – покончил с собой. Работа его развеивает немного.
- Печально, - заключил мистер Арпингтон, ощущая, как и он, и Джеймс, и Бакет словно стали ближе, зная об этой истории.
Мистер Бакет взял пустые стаканы, отошел к бару, наполнил их виски и вновь сел напротив доктора, подав ему стакан.
- И все же, доктор, скажите, существуют ли сильные препараты, способные отключить человека и затем заставить работать его вновь?
Доктор, осознавая для себя всю тяжесть положения Джеймса, чувствуя неприятное пустое сосание в животе, внутренне обиделся на Бакета, который все так же желал знать то, ради чего он все это заварил. Он нехотя ответил:
- Насколько мне известно, такие вещества действительно существуют, и активно использовались индейцами в ритуалах познания духа.
- Это хорошо, - сказал себе под нос мистер Бакет.
- Однако я не знаю ни одного человека лично, который бы испытывал их действие на себе.
Оба задумались. Мистер Бакет просчитывал все возможные способы совершить задуманное. Доктор же, в свою очередь, боролся с самим собой. С одной стороны желая поскорее окончить аудиенцию, дабы не развить идеи мистера Бакета, с другой – не мог так просто расстаться с этим экспериментом, охваченный медицинским любопытством.
- Мистер Бакет, я надеюсь, вы понимаете, что, начав работу над экспериментом, у вас сразу же появятся как сторонники, так и враги. К сожалению, последних может быть гораздо больше, и что еще хуже, некоторые из них окажутся весьма могущественными противниками. И церковь в том числе.
- Именно поэтому, я прошу вас никому не разглашать услышанное. Это должно быть тайной.
Мистер Бакет встал со стула, подошел к бюро и достал лист бумаги из выдвижного ящика. После чего спешно и шумно принялся царапать стальным пером поверхность, склонившись грузным телом к столу.
- Вот! – подбежал Бакет, размахивая листом. – Наш договор, между вами, Джеймсом и мной.
- О чем?
- О неразглашении нашей с вами тайны. Так я точно буду уверен, что произошедшее сегодня останется в стенах этого дома.
Доктор осторожно принял бумагу из рук мистера Бакета, пробежался взглядом по наспех начертанным строкам, после чего с некой непонятностью взглянул на Бакета поверх очков.
- Если для вас это важно, я подпишу.
Бакет подал тому перо, и мистер Арпингтон вывел рядом со своим именем долгую извилистую роспись, после которой указал дату.
- Джеймс подпишет позже, будьте уверены.
