приняли такую: статья в основном объективная. Но художник Бенцель потом говорил Платону, что не ожидал этого, так как руководством накануне была подготовлена совсем другая, - осуждающая.
... Лида радуется, когда захожу к ней в проявку, - наверное, видит в этом поддержку себе, ведь многие в Комитете похихикивают над ней за веру в Бога. А директор телецентра и её начальник как-то намекнул ей, чтобы помолилась за него, если помрет, - может, чувствует свою вину перед ней за то, что развел с мужем? А дело было так: когда после смерти матери Лида вступила в секту баптистов, то он чуть ли не каждый день звонил начальнику ее мужа, чтобы тот через него повлиял на жену. И тот повлиял, - муж заявил Лиде: «Или Иисус, или я». И она выбрала Христа.
... Летучка. Вхожу.
- Ты обозревающая? – спрашивает звукорежиссер Володя Анисимов.
- Нет, Володя. Сегодня я – подсудимая.
И потому, что знаю: обозревает редактор Ирина Носова и будет мстить за то, что на прошлой летучке раскритиковала ее просоветскую передачу. И она уже говорит медленно, зло:
- Очень жаль, что все три передачи были одного режиссера. Особенно плох был «Край родной», ведущий - Качанов. Ну... – И картинно вздыхает: - Не знаю, что и сказать... - Делает наигранную паузу: - Я же вычеркнула целые абзацы из его сценария, а он оставил.
Ей поддакивает Ильина, «снабженец» нашего начальства продуктами и винами из обкомовского магазина, в котором работает ее мать. Сидит она рядом с председателем Комитета Корневым, что-то нашептывает ему, зло поглядывая на меня, и когда Носова кончает, тот вдруг итожит:
- Да, передача «Край родной» - прокол на нашем телевидении. Её нельзя было давать в эфир. Ведь Качанов в ней говорил, что памятники надо ставить не героям гражданской войны Щорсам и Чапаевым, а таким, как купец Могилевцев* .
Никто не перечит, и Корнев сворачивает летучку.
Выхожу во двор. Пытаясь успокоиться, медленно хожу возле березок, запорошенных инеем. Нет, не могу справиться с своим лицом, - маской скорби!
Но слышу, зовут просматривать так раздразнивший их «Край родной». Вхожу в аппаратную. Целая комиссия слетелась! И уже прокрутили рулон с передачей до того места, где Платон говорит: «Зачем было взрывать холм на Набережной? Ведь на нем стоял монастырь с часовней, который можно было приспособить под музей»... Нашли еще один криминал!
- Да только за это можно было бы отметить передачу, а не ругать, - взрываюсь. - Журналист набрался смелости сказать об этом преступлении, а вы... - уже кричу, обернувшись к Носовой, которая стоит у двери, дымя сигаретой: - Сами-то привыкли болтать в эфире о чёрт-те-чём!
- Как это о чёрт-те-чём? - выкатывает глаза. - Вы думаете, что говорите? – краснеет от возмущения.
Нет, ничего больше не отвечу ей и, повернувшись, выйду. Поднимусь в другую аппаратную, нырну за штору. Не разреветься б! Глубоко, несколько раз вдохну, выдохну. Успокоиться, успокоиться!.. И все же, когда буду ехать домой, под сердцем... словно раскаленный шар будет сдавливать дыхание.
... Ходил Платон на встречу с поэтом и редактором журнала «Советский Союз» Грибачевым, который всегда кричал «одобрямс» или «осуждамс» «по велению Парии» на тех, на кого науськивал Центральный Комитет. И на этот раз по тому же «велению» направлял местных писателей: если бы не было коллективизации, не было б мощной индустриализации; если бы не Сталин... Ну, Платон и выкрикнул:
- А почему не говорите про Сталинские репрессии?
На него зашикали, кто-то крикнул: «Из зала надо вывести этого Качанова!».
Но Платон - опять:
- А, впрочем, Вы всегда прекрасно жили. И при Сталине, и при Хрущеве*, да и теперь успешно перестраиваетесь. Поистине, можно позавидовать резервам вашей перестройки. Но если у вас осталась совесть, то честнее было бы уйти в отставку.
И снова кто-то выкрикнул:
- Не нравится Качанову, пусть уходит!
На защиту Грибачева бросился и ведущий журналист «Рабочего» Сергей Васенков, но Платон обернулся к нему:
- А ты бы уж лучше помолчал! За всю свою журналистскую жизнь ни одного критического материала не написал. Всё у тебя получалось так, как Обком велел.
- Да Вы тоже кричали ура вместе со всеми! - поднялся Грибачев.
- Нет, это Вы кричали и процветали, а я в загоне сидел. Да и сейчас сижу.
- Потому и сидишь, что всегда был врагом нашей Партии! – подхватился местный поэт Мирошкин.
Так что «цепные псы» партии так покусали моего мужа, что он весь вечер никак не мог успокоиться. И хорошо, что начался фильм «Процесс», который в свое время партийцы не выпускали на экран. А говорилось в фильме о том, что в свое время из ста тридцати участников семнадцатого съезда партии Сталин расстрелял девяносто шесть, да и перед войной - восемьдесят процентов командного состава Армии.
... Возвращаюсь с работы. На лестничной площадке стоит озадаченная уборщица:
- Сына Вернидубовых привезли в цинковом гробу.
Да, помню его: круглолицый, высокий, всё-ё улыбался, здороваясь во дворе. Должен был в мае возвратиться со службы, но вот... Погиб в Афганистане*, на войне, о которой, по мнению власти, мы ничего не должны знать.
Только в постперестроечное время узнаем: в семьдесят восьмом шестьсот спецназовцев, обученных под Москвой (в Балашихе), штурмовали в Кабуле дворец Амина, который в результате военного переворота пришел к власти. И вначале он устраивал наше правительство, но когда тайно начал заигрывать с Америкой, то вскоре наши войска вошли в Афганистан и началась война, которая шла девять лет и два месяца. За это время в Союз из этой горной страны ввезли в Россию четырнадцать тысяч цинковых гробов. А сколько раненых?.. Одни историки утверждают: Союз, мол, хотел обезопасить свои южные границы, а другие: эта война, подготавливаемая нашей партократией еще с пятидесятых годов, была очередной авантюрой, развязавшей гражданскую войну в Афганистане. Кто из них прав?
Редактор «Новостей» Жуков вернулся из командировки в район, сидит за своим широким столом, строчит очередную информацию, но вот поднимает голову:
- Опять в колхозе падеж скота. Совсем коров кормить нечем. А тут еще праздники начались, вся деревня запьянствовала, так что скот на фермах так от голода ревел, что аж в деревне слышно было.
- Вот и сделайте передачу об этом, - советую.
- А-а, - машет рукой, - все равно не пропустят.
И тут же стал созваниваться с Сельхоз управлением, чтобы прислали специалиста, который в «Новостях» дал бы советы колхозникам: что надо делать, чтобы повысились надои.
... Седьмого ноября на демонстрации, проходя перед трибунами, местные демократы выбросили лозунг: «Меньше слов, больше дела!», так потом из КГБ* приезжали на студию просматривать видеозапись: не пропустили б этого в эфир! Вот тебе и гласность. Да и оператор Женя Сорокин рассказал, - он чаще нас слушает радио «Свобода», - что в Москве разогнали демонстрацию против Сталина и около двадцати человек арестовали.
... Целых полтора часа держали моего брата Виктора в Обкоме по поводу его письма в ЦК*. КПСС* о том, что многотиражки не имеют никакой силы, так как подчиняются директорам заводов, и «товарищ» по идеологии был внимателен, все уверял, что они тщательно контролируют газеты.
- Вот и вашу проверяем, комиссию назначили.
Хорошо, что редактор отнесся к этой «выходке» брата без особого раздражения, а то могла бы обернуться для него бумерангом.
... Центральная пресса обрушила на нас лавину правды о жертвах большевиков в годы Гражданской войны и в репрессии тридцатых. И это для нас – как поминания в церкви. Только в церкви поминают иногда, а мы – каждый день.
... Твержу своим журналистам: ну давайте, пишите и вы смелее, как ваши коллеги в центральной прессе. Нет. Опять строчат информашки, принятые по телефону, забубённые тексты выступлений. Приведет редактор молодежных передач из Обкома раскормленных комсомольцев, те и болтают в прямом эфире о чем угодно, только не о правде прошлых лет и не о теперешних проблемах.
... Сегодня было открытое партсобрание, на котором присутствовал секретарь Обкома по идеологии Погожин и я говорила, что при таких отредактированных выступлениях по бумажке режиссура не нужна, ведь для Обкома важно не «как», а «что». Согласно кивал головой, что-то записывал. Ну и что? Ведь ничего не изменится.
... Предложил Платон Нестикову из «Рабочего» напечатать свою статью о мальчике, который выбросился из окна, но… А учился тот в ПТУ*. Мать в те дни уехала проведать отца, который сидит в тюрьме, ну а этот пацан и привел к себе ребят, девочек. Веселились они у него всю ночь, а на другой день девчонки на перемене стали шептаться о противозачаточных средствах, это услышала преподавательница, стала допытываться, они рассказали о той вечеринке, и она тут же позвонила в милицию. Нагрянули блюстители порядка к тому пацану, - аж шесть человек! - начали делать обыск, рассматривать простыни, а тот выбежал на кухню, распахнул окно и... Вот Платон и предложил «Рабочему» написать об этом, но зав. отделом Нестиков не одобрил, повел его к редактору, а тот - тоже: «Нельзя такое печатать. Это - очернение нашей действительности». Вот такая у нас «гласность» здесь, «на местах».
... Спросила Платона:
- Ответь мне, пожалуйста: почему ты, хороший журналист, отстранен от журналистики и почему я, хороший режиссер, по сути не занимаюсь режиссурой?
Отложил книгу, взглянул, вздохнул:
- Значит, голубка, не вписались... - Помедлил, отвернулся к окну: - И потому что мы… надеюсь!.. выше того уровня, в котором живем, вот этот «уровень» и не прощает нам этого.
И стал вспоминать, как в начале нашей совместной жизни мечтали: соберем вокруг себя умных, смелых людей, будем спорить, вести дискуссии.
- Помнишь, даже одно время и делали это. А потом поняли, что боятся люди говорить и больше молчат или просто врут. И разговоров откровенных не получилось.
Слушала, молчала. Конечно, так оно и есть, но ведь от сознания этого легче на душе не становится.
... И все же Виктора увольняют, а это значит, что его письмо в Центральный Комитет «сыграло свою положительную» роль. Поедет, наверное, работать в Жирятино, а это - в часе езды от города.
... Напечатали статью Платона о предприимчивых мужиках из районного города, - хотят те снять в аренду озеро, развести в нем карпов и кормить весь город, И уже дважды собирали они сходку горожан, спрашивали: хотят ли этого? Да, хотят. Но местное начальство не разрешает. Приезжали журналисты и от «Взгляда» ?, - появилась теперь такая передача, которую мы ждем каждый раз с нетерпением, потому что она для нас - единственный источник правды. Так вот, эти журналисты тоже собирали сходку горожан в этом городе, опрашивали людей, уехали. Но пока ничего не меняется.
... Дочка ушла встречать Новый год к подруге, а мы около одиннадцати, посматривая «Огонёк», втроём сели за стол, Но вдруг
