СЭМ

Вася. – Мы мародёры. Когда до руководства дойдёт, нам самим лоб зёлёнкой намажут по быстрому. По законам военного времени. Мы это хорошо знаем, сами так делаем.
- А банковские молчать не станут, - поддержал Репа. – Они жаловаться пойдут, концы искать. Не должно быть концов. И инкассаторскую службу никто не отменял. Они как ездили с оружием, так и ездят, имеют право. Так что, можно пулю в лоб прямо на месте получить. Одно дело, когда машину блок-пост тормозит на открытой трассе или в городе, а другое дело, в лесу.
- Сколько вы машин видели? – Спросил Сэм.
- В лесу, две видели, - ответил Вася. – С интервалом, часа полтора. Больше мы там сидеть не могли, надо было на маршрут возвращаться. А пока по комбинату тусовались, их три там прошло. То есть, если в лесу с утреца засесть, то по крайней мере одну мы точно выпасем.
- А почему в лесу, а не на ХБК? – Спросил Сэм.
- Потому, что там рабочих нет, но сторожа ещё торчат, - ответил Вася. – И шакалов много лазит, пиздят, что плохо лежит. Удобней в лесу.
- Я так прикидываю, - сказал Репа. – Что они со всего города, сначала в Кировский район свозят, что осталось. По северному направлению им из города не выехать. А на южном – дырка. И до Мариуполя рукой подать, это же не Днепропетровск. Так что, есть шанс. У нас. А если первую машину за деревья затолкаем, так может, и вторую дождёмся.
- Они бронированные, - заметил Сэм.
- А мы это уже проверили, - ухмыльнулся Репа. – Возле химзавода одна такая стоит, горелая. На ней укропская диверсионная группа ездила. Калибр 7,62 её в упор берёт. А у нас есть такой калибр, с автобазы.
- Ну, тогда берите отпуск на работе, за свой счёт, - сказал Сэм, принимая из рук Репы парующий шашлык.

Глава 31.
Что ждёт за поворотом дороги?

Место они подготовили заранее, с вечера. По обе стороны узкой дороги, за деревьями, вырыли неглубокие окопчики, чтобы предохранить себя от осколков мощной гранаты. Пока работали, дорога оставалась пустой, что Сэма слегка обеспокоило. А не опоздали ли они с открытием охотничьего сезона?
Время показало, что рано и поздно, - понятия относительные.
На рассвете они залегли в засаде. Дорога петляла, но на этом участке просматривалась достаточно далеко. Было очень тихо, только попискивали ранние  пташки.
Послышался шум мотора.
Сэм ожидал увидеть банковский «вагон» с раздвижной дверью в борту. Но из-за поворота показался трёхдверный фургончик-«фольксваген» с зелёной инкассаторской полосой и начал быстро приближаться.
Возле ямы водитель притормозил. Машина медленно опустилась в неё передними колёсами.
На противоположной стороне дороги, едва заметно, шевельнулся куст. С расстояния всего в четыре метра, надо было вкатить гранату в яму, как в лузу. Вася попрактиковался заранее и теперь без труда сделал это.
Раздался оглушительный взрыв. Машина завалилась набок, ударилась бортом о стенку ямы и снова встала на четыре колеса.
Они подошли с двух сторон и открыли кинжальный огонь, в направлении от задней двери к кабине. Боковые бронестёкла побелели от микротрещин, потом провалились внутрь вместе с креплением. Магазины меняли, не прекращая сплошного огня. Пули дырявили борта, но не везде, кое-где оставались лишь вмятины, - где защита была мощнее.
Прижавшись к борту, Сэм сунул ствол в кабину и не глядя, выпустил туда полмагазина. Потом поднял руку. Стрельба прекратилась. Сэм принюхался. Запаха бензина не ощущалось. Он заглянул в кабину. Два изодранных пулями тела в форме на признаки жизни можно было не проверять.
Сэм подошёл к задней двери, пацаны сгрудились у него за спиной. Он три раза выстрелил в замок и рванул за дверную ручку. Дверь распахнулась неожиданно легко, и он вместе с ней сделал шаг в сторону.
Из дверного проёма ударила автоматная очередь. Пацаны упали на дорогу. Сэм сбоку сунул ствол в грузовой отсек и выпустил туда весь остаток магазина.
Потом оглянулся. Вася, Колян и Толян лежали неподвижно, Репа корчился, зажимая рану в бедре.
Сэм повернулся к грузовому отсеку. Там стояло пассажирское сиденье. На сиденье лежал залитый кровью труп. Ещё два лежали на полу, рядом с ними, - короткие автоматы. Все три были в гражданской одежде. По полу разлетелось десятка полтора разномастных ноут-буков. У борта стоял большой белый мешок из синтетической ткани. Сэм рванул за горловину. Из машины на землю посыпались какие-то бумаги, ведомости и теки.
Больше там ничего не было.

Глава 32.
Введение в шабаш.

А оставаться в городе, собственно говоря, было уже и незачем. Бригада распалась на бегу, споткнувшись на дороге жизни, ведущей в смерть, и воссоединилась с Макаром на кладбище. Репа лежал в госпитале с перебитой ногой, которую ему удалось оформить как ранение, полученное в бою с неустановленными диверсантами. Отель «Ливерпуль» дожёвывал наркобаксы. Сэму не очень-то хотелось возвращаться на съёмную квартиру по соседству с родственниками убитых пацанов.
Что ждало его самого за поворотом дороги? Он не знал. Но предыдущий отрезок его пути, от младенца на мусорной свалке до зрелого мужчины, убеждал его в том, что жизнью людей, их действиями и результатами, потоками их крови, - управляет чёрт. Подлинное ощущение чертовщины было обусловлено зловещим смыслом человеческого существования и постижением неизбежности смерти. В тени собственной смерти легко убить и легко жить, там все ангелы умирают и рождаются бессмертные демоны. И ангел, и демон, это проявления единой, неутолимой страсти к совершенству. Но ангелы не могут жить на земле, а демоны – могут. Демона невозможно унизить, нельзя прогнуть, это стальной клинок, закалённый в огне и в дерьме. Каждым днём своей жизни Сэм доказывал своё право на силу. А силу он понимал, как отсутствие слабости и право на всё. В жизнь он входил с чувством смерти, как на арену гладиаторского цирка, где играют всерьёз, и есть вещи похуже, чем смерть. Такое чувство давало ему эрекцию, способную пропороть быка и оргазм как у повешенного. Оно открывало дверь в пространство хаоса, где порогом являются человеческие мораль и нравственность. Переступающий порог, делает свою природу подобной природе обитающих там существ, для которых мелкий человеческий космос – игрушка, предмет забавы. Сэму очень не хотелось быть предметом забавы. Но для того, чтобы переступить через мораль и нравственность, - надо их иметь. Для человекообразной обезьяны, бесстыдно онанирующей в своей клетке, такой шаг недоступен. Чтобы обрести демонические крылья, надо прежде быть светлым ангелом и удариться о землю. В Святом Писании Сэм видел подтверждение этому. Говоря проще, - за всё надо платить. Для морального большинства, платить своей человеческой плотью и кровью, это слишком дорого. Парадокс нежелания состоит в том, что скупой платит трижды. Потому, что никому из людей не уйти от человеческого страдания – старости, болезни и смерти. Поэтому, нежелающий идти в жизнь, как в смерть, разменивает жизнь на удовольствия червя и удобряет собой гуманитарный гумус, покрывающий планету, - без цели, без смысла, без наслаждения. С точки зрения Сэма, второй парадокс заключался в том, что люди не являлись единым видом. Дистанцию между людьми он видел не в цвете кожи, не в уме, не в образовании, не в имуществе, - а в крови, зашифрованную в генах. Поэтому, он презирал все формы национализма, патриотизма, идейность и экономическую спесь. Он видел, что тот, кому положено растить детей, строить дом и сажать деревья, - делает это. Тот, кому положено разрушать построенное, - будет разрушать. Тот, кому положено его человеческой кровью разрушать человека, чтобы освободить место иному, - будет делать это, чего бы это ему ни стоило. Среднему человеку нужны заповеди. Несредний человек ему такие заповеди даёт от имени Бога, политической партии, государства – и пользуется плодами своего пастырства. Человек, не желающий быть ни овцой, ни пастырем, - сжигает весь человеческий мусор на обочине дороги, по которой гонят стадо. Там он осуществляет шабаш духа через аутодафе собственной души. Странник, засевший в засаде на обочине стадной жизни, использует «общечеловеческие ценности» - пачку долларов, библию, избирательный бюллетень, паспорт, порножурнал, - в своё удовольствие и по назначению, а не как пропуск в стадо или фетиш, ради которого стоит тратить жизнь. Сэм полагал, что жизнь надо прожить так, чтобы не было мучительно больно, ни от хомута, ни от отсутствия туалетной бумаги и знал, как сделать это. Он знал, что широкая дорога морального большинства, это, на самом деле, - дрожащий лучик света с танцующими в нём мошками, в неизмеримых пространствах тьмы, где обитают демоны. Он не совершал осторожных экскурсий в безумие, он жил в нём, защищаясь зеркальной бронёй ума. Он знал, что надо платить и дорого платил за вход, за отказ от тёплых человеческих огней, возвращаясь лишь за тем, чтобы собрать кое-какие долги, - в дом, который построил Бог.
А сейчас ему хотелось отойти от темы, в сторону от ситуации, из города, побыть в тишине и собраться с мыслями.

Глава 33.
Шабаш.

Пробираясь на юг, в сторону Солнцева, Сэм в очередной раз подумал, что от войны страдают прежде всего простые люди. Мажоры, собственно, не страдают вообще, что наводило на воспоминания о марксизме-ленинизме. Все воюющие стороны всегда кричат о благе народа. Они никогда не скажут, что убивают людей за интересы олигархов и на их деньги. Нет, они сражаются за простых Ваню и Маню, за их счастье и будущее их детей. И всегда топчутся по головам этого народа, не разбирая правых и левых.
Окраины Кировского и Пролетарского районов, Мандрыкино, Александровка, Еленовка, Андреевка, Новотроицкое, Гранитное, лежали в развалинах. Там не было ни электричества, ни газа, ни воды, ни продуктов. Среди руин бродили перемазанные в саже люди. По сравнению с этим ужасом, центр Донецка выглядел раем. В очередной раз, Сэм задался мыслью, - почему укропы не разбомбили центр, а ДНР до сих пор не сравняло с землёй международный аэропорт им. Прокофьева, где сидели нацики? Похоже, не хотели разрушать небоскрёбы в центре и международный аэропорт, стоимостью в полтора миллиарда долларов. Похоже, между олигархами с той и другой стороны существовали некие, негласные договоренности. Война закончится, а бизнес продолжится. Убитых закопают, Ваня с Маней нарожают новых детей на радость работодателю, жизнь войдёт в цивилизованную колею. И всегда будет достаточно ржавого костыля, брошенного на рельсу, чтобы поезд снова пошёл под откос.
В заповедном местечке Сэма на берегу Кальмиусса, куда они прибыли под вечер, их ожидало большое разочарование. Под раскидистым осокорем уже стоял чей-то здоровенный джип «мицубиси». Более того, в кругу камней, где Сэм с Алькой провели столь незабываемую ночь, шли приготовления к пикнику. Там группа полуголых парней и девушек складывала хворост для костра и располагала на цветастых пледах выпивку и снедь. Почему им было не остаться под деревом?
Сэм посмотрел на Альку. Имея ввиду, что дважды в одну воронку снаряд не попадает, Сэм сначала хотел отправиться к чёртовой пещере, где их однажды прихватили люди Блудова. Но чёрт занёс их сюда, потому что так захотела Алька.
Теперь они стояли возле байка, рядом с кругом камней и Сэм почёсывал лысину, соображая,