Сквозь тернии

чем.
Как бы подтверждая эти мысли, Децл приподнял голову, напоказ хрустнул шеей и глянул на Яську так, что того пробрало буквально до костей, не меньше. Затем Стасик плюнул на пол, напрочь игнорируя беспокойное кудахтанье Инессы Карловны, и прочертил указательным пальцем правой руки по собственному горлу.
Яська проглотил страх, понимая, что и впрямь доигрался. Живым Децл его теперь точно не отпустит. По крайней мере, можно с уверенностью сказать, что первоначальная опция «поучить уму-разуму» ушла в небытие, а на её месте возникла пресловутая «шапка» – «отыграться за всех и вся!»
Децл развернулся, пнул подвернувшийся под ногу стакан и вышел прочь.
Инесса Карловна неуклюже поплелась следом, что-то бормоча себе под нос.
- Не прощаемся... – деликатно ухмыльнулся Схрон, больно наступив на ногу.
Яська поморщился, но ничего не сказал.
Чича так же не преминул оставить комментарий:
- Ну, Ясёна, ты и влетела!
Прозвенел звонок. Толпа зевак стала быстро редеть. Яська стоял и думал, как теперь быть...

Шмыги естественно и след простыл. Через урок после неприятного инцидента по классу пополз слух, что Димка наведался в лазарет и со страху разыграл там комедию, в духе, «как сильно у меня разболелась голова». Фельдшер, Антонина Марковна, без особого труда выявляла ложь, по одному лишь внешнему виду горе-актёра. И если номер не прокатывал, исполнитель тут же отправлялся прямиком на ковёр к Дим Дымычу. Там он мог играть сколько душе угодно, если конечно не иссякал пыл.
На деле мало кто желал, а тем более, отважился на подобные эксперименты. Только если уж совсем край.
«Выходит, Шмыга не на шутку струхнул, раз решился на столь сомнительное мероприятие. И сыграл, получается, что надо, раз отпустили. Хотя мог просто сбежать».
Но в этом случае непонятно, какими мотивами он руководствовался. Хотя... Схрон, Чича и Децл – могут ещё и не такие мотивы выработать. Святая троица, блин!
Яська не понимал главного – смысл бежать? Всё равно, рано или поздно поймают, а тогда – всыпят по полной.
Как теперь всыпят ему самому.
Яська сидел за партой мрачнее тучи и тоже уже начинал задумываться о бегстве. Однако его здравый рассудок оказался нечета сознательности Шмыги – просто Яська всё прекрасно понимал. Ту ситуацию, в которой оказался, возможные варианты действий, в конце концов, последствия инцидента.
«Ладно бы просто поколотили – бог с ним. Можно зажмуриться и перетерпеть».
Но вот как быть, если начнут издеваться по-настоящему, – а ведь начнут! – в попытке не только запугать на будущее, но и вдобавок ко всему, сделать школьным посмешищем? Вот это как раз и есть самое страшное, перед чем меркнут даже синяки и ссадины.
Уроки бежали быстро. Впрочем, так всегда, когда впереди поджидает что-то не очень приятное, как например, поход к стоматологу или домашняя упряжка от мамы. Хотя это всё так, цветочки. А ягодки созрели сегодня! Плюс налились кровавым соком, укрылись переплетёнными стеблями, ощетинились острыми шипами – иди, Ясик, к нам, поиграем.
«Хочешь в прятки, хочешь в войнушку, а если есть желание, можем просто над кем-нибудь поиздеваться! Например, над тобой же самим, заодно научим уму-разуму – у тебя ведь нет ни того, ни другого, раз так упёрто полез в растянутую петлю. Или как, не хочется? Естественно, не хочется. А кому охота умирать? Да-да, ты не ослышался: можно и в это. Потому что никто не увидит. Ведь никому нет дела до ученика, затравленного уличной шпаной. Разве не так? Иди, попроси кого-нибудь заступиться, ну же, смелее, посмотрим, что из всего этого выйдет...»
Яська тряхнул головой, в попытке избавиться от неприятных мыслей. Те вроде как подотстали, но лишь на какой-то миг, после чего вновь закопошились внутри головы, будто стайка жуков-пожарников в гнилой скамейке.
На последнем уроке добило сочинение по русскому языку. Правильно говорят: беда не приходит одна. Яська пытался заставить мозг думать на заданную тему, однако ничего не получалось. Максимум, всё та же минута, после чего тропа рассуждений принималась лавировать из стороны в сторону, неизменно приводя к неподъёмной глыбе с выведенной на её поверхности мелом надписью: «твая песинка спета, Ясёна». Явно писали от руки, даже наделали ошибок. Наверняка кто-нибудь вроде Децла, а может и он сам. Только откуда всё это? Разве мог Децл наведываться в чужие мысли, тем более, изменять или контролировать их ход?
«Вряд ли, хотя на деле может быть всё, что угодно...»
Вот так Яська и писал, точнее думал, неизменно отвлекаясь на насущное. А последнее не являлось в одиночку. Тащило вслед за собой что-нибудь ещё, этакое двухэтажное с карнизом и крылечком, где с чёрного хода лает собака, а под забором резво скачет шайка юрких воробьёв.
«Снова шайка, хоть ты тресни!»
Когда прозвенел звонок, Яська обнаружил, что так ничего и не написал. Только число и тему: «Мой самый счастливый день на свете!..»
«Счастливый, чего уж там говорить, радость так и прёт через носик, как у свистящего чайника! У того хоть есть надежда – снял крышку и враз избавился от всякой ерунды, что так и норовит причинить вред».
Подошла Светка Стригунова – вся такая аккуратная, в тёмной блузке с приколотым к правому отвороту значком в виде двух сросшихся вишен, платьице ниже колен, белых гольфах и лакированных туфлях. Точно Барби с витрины универмага. Глянула на чистые страницы Яськиной тетрадки, наклонилась.
- Оставь. Скажешь потом, что забыл сдать. А дома напишешь.
Яська глупо уставился на обеспокоенную одноклассницу.
- Чего?
- Я говорю, тетрадь спрячь, пока Валентина вся в себе.
Яська машинально глянул на учительницу – та и впрямь мысленно пребывала по ту сторону окна.
«Кого-то высматривает...»
Обычно её встречал невзрачный мужичёк с усами и зонтиком. Он брал Валентину под руку, и они медленно прогуливались вдоль школьных аллей, буквально тая от нежных чувств друг к другу, совершенно не обращая внимания на несущееся им вслед улюлюканье малышни. Валентине было уже под сорок – Яська только сейчас сообразил. Видимо это был последний шанс. Попытка ухватиться за ускользающее из-под рук счастье. Хотя какое ему до этого дело – своих проблем вагон и маленькая тележка. Жаль только Валентину. Не хочется врать именно ей... и именно сегодня.
Сегодня вообще не хотелось делать ничего плохого! Хотелось превратиться в этакого пай-мальчика, у которого если и есть проблемы, так это по части какой-нибудь скрипки или краеведческого кружка.
Стригунова, тем временем, видя Яськин ступор, сделала всё сама: сумку на распашку, тетрадь поглубже, молнией – вжик! – и готово, комар носа не подточит.
Яська только глупо моргал. Затем посмотрел на Стригунову – оказывается, та просто собирала тетради, потому и подошла, – пролепетал:
- Спасибо.
Стригунова тут же поменялась в лице – видимо попыталась вспомнить, когда ей в последний раз приходилось слышать благодарность от мальчишки, тем более, одноклассника.
- Не за что, – пожала плечами девочка. – Да ты не накручивай себя так. Чего они тебе сделают? Поколотят, да отпустят. Ты только сам на большее не нарывайся.
- Нарвался уже, – прохрипел Яська, чувствуя, как над головой сгущаются мрачные тучи.
«И куда только подевался тот лучик – хоть какая-то надежда! – Он поднялся из-за парты и решительно двинул на выход. – А так... Семи смертям не бывать, одной не миновать».
Его уже ждали. Те же трое, плюс молчаливый Гуня.
Чича сразу же активировался.
- А вот и Ясёна-трусёна! А мы уж думали, что искать придётся.
- Не придётся. Вот он я.
Децл холодно ухмыльнулся.
- Что ж, сосед, признаться, не ожидал от тебя такого.
- Такого – чего? – огрызнулся Яська, отмечая про себя, что недавний страх вновь куда-то улетучился, как и в столовой.
Децл явно не ожидал подобной агрессии, но виду не подал.
- Чего – это ты нам должен сказать, – он помолчал, колупая грязный ноготь. – Чего лезешь не в свои дела?
Яська отвернулся, всем своим видом демонстрируя полнейшее пренебрежение.
- Ты чего башку воротишь! – Гуня, не задумываясь, махнул ногой.
Яська ждал этого. Гуня – твердолоб, он как баран. Никогда не изменяет традициям, дай только повод помахаться. Яська увернулся и, недолго думая, поймал Гунину ногу. Все на секунду потеряли дар речи, даже мастер почесать языком – Чича. Гуня вылупился, словно увидел НЛО, а Яська возьми и толкни... Рефлекторно, не задумываясь, – схватил и оттолкнул! А чего? Пускай видят, что он их не боится. Ни до, ни после того, что они сотворят с ним в отместку!
- Ах ты, сука! – Гуня кое-как сохранил равновесие и ринулся на Яську, будто взбесившаяся бетономешалка на нерадивого гастарбайтера. – Да я тебе башку за это сверну!
- Не здесь! – Децл решительно вклинился между Яськой и Гуней. – Тащите его «на базу». Там разберёмся.
- Да я ему и тут наваляю! – не унимался уязвлённый Гуня. – И мне насрать, что кто-нибудь увидит!
- Да успеешь ещё, – прохрипел Схрон, и уже обращаясь к Яське: – А где дружочек-то твой? Штанишки стирает на очке?
Яська скривил подбородок.
- Да даже если бы знал, всё равно не сказал бы!
Схрон молча сунул под дых.
Воздух в лёгких кристаллизовался. Перед глазами вспыхнули жёлтые кляксы. Яська стал оседать.
- Держи его, дурень! – послышался совсем рядом злобный шепот Децла. – Ну же, давай, пока никто не видит!
Яська почувствовал, что его куда-то волокут – определённо за угол школы.
«Лишь бы всё обошлось только тумаками!»
Нет, не обошлось.
За углом Яську мгновенно привели в чувства – очередными тумаками, подзатыльниками, пинками. Особо усердствовал Гуня, желавший как можно скорее восстановить утраченный перед дружками авторитет. Один он бил больно – остальные так, порядка ради.
Яська укрыл голову руками и просто терпел.
Когда силы мучителей иссякли, Схрон спросил в лоб:
- Где Шмыга? Говори!
Яська пожал плечами.
- Не знаю.
- Всё ты знаешь, – ласково проворковал Чича. – Выёживаешься просто, по простоте душевной. Вот это видел? – Он сунул Яське в нос испещренный шрамами кулак. – Говори, где эта скотина, а то всё за неё получишь!
- Не по лицу, – снова предостерёг Децл. – Хочешь завтра с Дымычем объясняться?
- А чего объясняться-то?.. – рассудил Гуня и неожиданно двинул Яське по лбу кулаком. – Дурачку вот этому нужно объяснить находчиво, как всё обстоит, а то он вроде как не вкуривает, что с ним может приключиться!
Чича засмеялся.
Яська поднялся с корточек. Поморщился – в голове неприятно гудело. По очереди оглядел противников.
- Только так и можете. Вчетвером на одного! А один на один – слабо?!
- Да я тебе сейчас такое один на один покажу! – Гуня замахнулся, но ударить всё же не посмел.
Точнее не успел – Децл перехватил руку.
- Спокойно, говорю же. Если щас не угомонишься, лично нахлобучу! Усёк?
Гуня замялся в нерешительности.
- А чего с ним сюсюкаться-то? Потому что сосед?..
Децл злобно улыбнулся.
- В гробу я видал таких соседей. А, Ясик... Хочешь в гробу побывать? – И Стасик улыбнулся, словно только сейчас придумал наказание, соответствующее проступкам подсудимого.
Яська почувствовал в груди холод. Льда пока ещё не было, но заморозки обозначились явные. В голове крутилась одна-единственная мысль:
«Не посмеют! Что угодно, но закопать не посмеют!»
Но он в очередной раз ошибся.

14.

Естественно, рыть новую могилу не пожелали – лень, да и на