Сквозь тернии

орать же на весь двор, будто тебя в девичий туалет затолкали или прилюдно истязали почём зря. Но после случая со Шнурком все не на шутку насторожились.
В тот злополучный для себя день Димка по обыкновению забыл завязать на кедах шнурки. Естественно полетел. Только не на твёрдый асфальт, не в лужу и даже не в кабинет к Дим Дымычу – случалось и такое, – а прямиком на покуривающего у теплотрассы Чичу. Тот то ли не ожидал, то ли ничего не видел, то ли до последнего оставался уверенным, что с ним, с Чичей, на территории школы не может случиться ничего такого непредвиденного. Так или иначе, врезался в него Шнурок на полном ходу, да так, что полетел Чича своей наглой рожей прямиком на укутанные стекловатой трубы. Вполне возможно, если бы просто звезданулся об голый металл, Димка бы ещё и отделался малой кровью, а так... Шнурка потом вываляли в той же стекловате, да так, что «скорую» в школу вызывать пришлось. Естественно, пронесло обе стороны. Шнурку прописали какую-то вонючую мазь, отчего он буквально сразу же превратился в Стельку, а про конфликт и вовсе никто ничего не узнал – решили, что Димка в очередной раз удачно «зашнуровался». Впрочем, так и было.
На секунду Яське сделалось страшно, – а что если и его сейчас, как Шнурка или Стельку? Хотя... Он вновь глянул на почерневший металл, что торчал из земли суставчатыми коленями. Тут уж лучше просто голышом привязать – и того хлеще выйдет. Как он сам однажды по лёгкому морозцу катался на санках и зачем-то решился лизнуть обледеневший полоз. Слава богу, языком прикоснуться не успел – прилип растопыренными губами, словно в безудержном поцелуе. Ясик-губасик! А когда все во дворе принялись смеяться и тыкать пальцами, Ясик-губасик естественно заревел и ринулся прочь.
Крови тогда натекло столько, что дворник дядя Паша наутро был вынужден посыпать место Яськиного жертвоприношения песком из пожарного щита. А то ранние прохожие задавали слишком много вопросов. Ну очень много. О том, как в тот вечер успокаивали и лечили его самого, не хотелось даже вспоминать. Кажется, мама тогда впервые в жизни произнесла ту самую фразу, которая в дальнейшем переросла в крылатую: «Ну горе, а не ребёнок!»
Хотя так, думается, у всех.
Яська снова вздохнул. Да нет, и это тоже навряд ли. Мороза как такового и нету. По крайней мере, не прилипнуть так основательно. А смотреть на то, как кто-то медленно синеет у тебя на глазах, по крайней мере, противно, хотя и в духе садиста Схрона.
Они подошли вплотную к воротам. В воздухе пахло сырой извёсткой. Чуть в стороне раскачивалась высокая труба, – метров десять в вышину, если не больше, – удерживаемая в вертикальном положении тремя прикрепленными к бетонному основанию тросами. К металлической поверхности были приварены гнутые скобы – ступеньки, – а на самой верхушке еле угадывалась маленькая смотровая площадка с закопченным навесом.
Яська мимолётно вспомнил, как прошлым летом они с одноклассниками на спор лазили, «кто выше и не струхнёт»! Сенька Громов тогда оказался смелее всех – почти до самой верхушки долез. Там, правда, случилась беда – Сенька зарядил коленом по скобе, так что спускался потом уже на одних руках. Герой, чего и говорить!
«Хотя, и не одноклассник он вовсе, а второгодник, – такому и проиграть не зазорно».
Гуня больно толкнул в плечо.
- Чё замер? Приглашение выписать?
Яська не успел и рта раскрыть, как Гуня его боднул. Спасибо шапочка на месте, – а так бы точно шишка вскочила.
- Да пускай на свет ещё посмотрит, пацаны. Жалко вам что ли? – Схрон говорил в полголоса и без выражения, словно перед ним был вовсе и не человек, а какой-то там бесполезный предмет, который и выбросись не жалко. Не понять – шутит он или нет.
Чича оскалился.
- Чего, Ясик-фигасик, очко жим-жим?
Яська собрал остатки воли в кулак. Всё что осталось. А осталось не так уж и много. Особенно из-за переживаний. Хотя так всегда, когда не колотят сразу и по-настоящему, а таскают за собой, как овечий хвост, не зная, чего бы ещё сделать такого гадкого.
«То ли удовольствие растягивают, то ли ещё чего...»
Шиш вам, а не удовольствие! И Яська выдал:
- Да не боюсь я вас! Всё равно ничего не сделаете. Трусы!
Гуня замер, точно кобра перед броском – вроде можно уже и решать, но всё равно интересно, а что же дальше. Эдак, ну давай, нарвись по-настоящему, тогда тебе точно кранты, тут уж без вопросов! Ну же, сделай полшажочка и получишь так, как отродясь и не снилось!
А Яська просто развернулся и пошёл прочь.
- Стоять, – процедил Децл, понимая, что именно сейчас на кону вопрос его авторитета. – Взять его!
Яська так и не обернулся. Хотя и знал, что сейчас схватят. Обернуться, значило испугаться. То есть проиграть. А он же сказал, что не боится. И не боялся! Так это, временами хандрил, но в основном держался, не заплакал даже ни разу. А бить, пускай бьют. Подумаешь... Ну кого ни разу в жизни не били?
В спину бить всё же не стали. Развернули. И на – прямо в нос и губы!
Подобного Яська не ожидал. Хотя от Гуни следовало бы. Потом стало уже не до размышлений. Сознание обожгло, губы осушило, с кончика носа закапало. В желудок тоже полилось, затуманивая разум и подкашивая ноги. Но Яська всё же устоял, шмыгнул носом, понимая, что непременно уделает одежду.
А потом снова ударили, причём в то же самое место. Получилось совсем неожиданно, а оттого, обидно – ну ударил, кровь пустил, унизил! Чего ещё надо-то?..
Им видимо было надо чего-то ещё, потому что ударили и в третий раз. Профессионально, стараясь угодить сбоку в челюсть. Попали. Яська на миг провалился в оранжевую пустоту, а когда снова открыл глаза, уже валялся на земле в какой-то ну очень неудобной позе, так что болели оба бока и спина. Шея оказалась согнута под неестественным углом, а от каждого неосознанного движения хрустели позвонки.
Яська кое-как переборол боль, сгруппировался, перекатился на бок. Тут же во что-то уткнулся. А это что-то подло наподдало под дых! Яська задохнулся. В горло заново хлынула кровь. Причём хлынула – это ещё мягко сказано! Самый настоящий водопад, стремящийся непременно затопить лёгкие. Яська закашлялся. Это немного притормозило ускользающую реальность. Пространство уже не вращалось столь стремительно, а сам Яська в каком-то полуобморочном состоянии ждал, когда же Децл наконец скажет «хватит». Но тот всё не говорил, и Яську принялись нещадно лупцевать ногами.
Где-то далеко-далеко, на горизонте подсознания возникла тревожная мысль: «А ведь не остановятся, пока не убьют! Раньше боялись, что синяки кто-нибудь на лице увидит, а теперь – не боятся. Значит того, решили, что хватит с меня на сегодня. Решили убить».
Мысль не пронеслась, а просто возникла перед затуманенным сознанием и принялась еле заметно пульсировать, словно курсор на мониторе компьютера, ожидающий команды пользователя.
Яська заверещал, как раненный зайчонок. Наугад метнулся в сторону, потому что уже толком ничего и не видел. Его сознанием словно что-то завладело. Примитивное и прямолинейное, направленное на одно-единственное действо: выжить любой ценой! Даже причинив смерть.
От последовавшей догадки, с Яськиной груди свалился камень – ему как бы позволили делать всё, что заблагорассудится, отшвырнув прочь рамки дозволенного.
Яська безумно улыбнулся и подобрал с земли тот самый камень.
- Те чё мало, придурок, или эт я тебе так мозги повышеб? – спросил Гуня, делая шаг к Яське.
С его стороны это оказалось грубейшей ошибкой – Яськи как такого на прежнем месте уже не было.
Вместо него между четверыми подонками застыло окровавленное существо, движимое лишь слепыми инстинктами и напрочь лишённое остальной палитры чувств, свойственных человеческому детёнышу. Этакий космический зверёк, спустившийся со Звезды, с которым лучше не шутить. Иначе... Иначе возможно всякое, даже самое страшное, чему обучены обитатели планеты Земля.
Яська облизал с разбитых губ кровь. Сознание возликовало, а рука решительно двинулась сверху-вниз...
Гуня замычал, будто укушенная слепнем корова, и осел на колени.
А Яська ударил снова. И потом ещё раз, пока все пребывали в ступоре, вызванном его решительными действиями.
Гуня растянулся на земле – оторванная от забора жердь, иначе не скажешь, – а Децл скомандовал:
- Валите его! С этой тварью нужно что-то делать.
Яська принял тварь на свой счёт. С визгом бросился на посерьёзневшего Децла.
Кто-то подставил предательскую ножку...
Тварь молниеносно исчезла.

15.

Сперва Яська почувствовал боль. Скорее всего, именно она и вернула в сознание. В висках упруго стучало, будто где-то совсем рядом скакала конная кавалерия. Каждый новый удар отдавал пульсирующей болью в переносице и паху. Один глаз явно заплыл, второй просто не открывался. Яська ощупал лицо. Тут же пришла догадка – спёкшаяся кровь! Именно она и не позволяет разлепиться ресницам.
Яська принялся осторожно работать пальцами, потом всё же додумался их послюнявить. Вроде как вышло, однако от резких движений заломили отбитые рёбра. Это хорошо: значит, жив. Хотя если вспомнить, как били... По-настоящему бил, разве что дурень Гуня. Но последний хук явно принадлежал Схрону.
Гады!
Постепенно Яська вспомнил, чем именно всё закончилось. Точнее на каком эпизоде его поглотила бездна. От навеянных воспоминаний повеяло колючим холодом. Интересно, как там Гуня и что теперь ждёт его самого?.. Ответа конечно же не последовало, но Яська и без того понимал, что ничего хорошего ближайшее будущее точно не сулит.
Он кое-как принял вертикальное положение, упёрся спиной в холодную стену. Всхлипнул. Кровотечение вроде прекратилось, но глаз всё равно ничего не видел.
«А вдруг выбили?!»
Яська снова засуетился, напрочь игнорируя усилившуюся боль в паху – видать всё же много чего напропускал. Принялся ощупывать глаза более тщательно. Правый и впрямь заплыл, причём довольно основательно. Впрочем, прикасаться было не больно, только если надавить посильнее. Кожа была горячей и липкой, а коротенькие реснички – словно металлические. Левый глаз казался целым, – по крайней мере, на ощупь. Яська облегчённо выдохнул, понимая, что причиной его слепоты, скорее всего, является полнейшее отсутствие света в том месте, где он оказался.
Сознание в очередной раз подняло панику:
«А что если и впрямь, того... закопали или замуровали, как и задумывали изначально?!»
Сердце забилось сильнее. Из непроглядного мрака выглянуло мамино лицо с клочком кухни за спиной. Яська затаил дыхание. А мама глянула на него усталыми глазами и сразу же заговорила таким отчётливым голосом, будто и впрямь находилась рядом:
«Ну наконец-то! А мы уж думали, не вернёшься сроду».
Яська проглотил страх. Попытался собрать мысли в кучу.
«Почему думали?» – не то сказал, не то подумал он.
Мама улыбнулась. Спрятала за ухо локон седеющих волос. Яська сразу же попытался вспомнить: так ли на самом деле. В смысле, была ли седина на момент их последней встречи. Последней... Как-то дико звучит. Словно никогда больше не увидятся. Не вспомнил, а мама снова заговорила, или подумала:
«Тут твой друг Димка заходил...»
«Шмыга?» – не поверил Яська.
Мамино лицо нахмурилось.
«Я тысячу раз просила вас не пользоваться этими дурацкими кличками. Ведь вы люди, а не какие-нибудь животные! И неприлично это. К