образ жизни и даже образ мыслей. Приучиться есть пшённую кашу по утрам и строчить кляузы в жилконтору. Ездить на службу в трамвае и занимать пару сотен до зарплаты. Я завёл блог и писал правозащитную чушь в форумах таких же нищих коптильщиков неба, как сам.
О, боже! Месяц за месяцем. Я стал сомневаться в успехе. Сомневался в себе. По ночам я вскакивал и думал; колотил себя по башке, запивал валерьянку дешёвой водкой и снова думал. Я начал ловить себя на мысли, что да, мир несправедлив; я чуть не поверил, что стоит только успешным и богатым совсем чуть-чуть поумерить жадность, на свете не останется несчастья и горя. Легко догадаться, насколько был я близок к помешательству.
Одно лишь держало меня в моей новой жизни на плаву, не давало отчаяться. Лана. Светлая душа, она полюбила меня всем своим существом, всем без остатка. Полюбила такого как есть, бедного неудачника. Она не знала меня другим.
Знает ли она теперь, что не увидит меня никогда? Знает ли, что уже стала вдовой, едва пригубив сладости медового месяца? Я словно почувствовал её пьянящий поцелуй на моих губах, и в этот миг мне снова стало жалко себя. Мне будет её не хватать…
Впрочем, в сторону сантименты. Я вновь силён и уверен в себе. Жалкого доходягу можно запереть в прошлом под надёжным замком.
- Ну, что уставились? - крикнул я в толпу. Бедняги, они, похоже, забыли, что такое убийство. Где там - они забыли саму смерть.
Я им напомню. Не бывает ни жизни, ни смерти без борьбы. Борьбы за выживание. Пришёл мой черёд. Я покажу этому стаду, кто здесь настоящий господин.
Я вспомнил бритого мужчину на „Мерседесе“. Вот кто для меня сейчас настоящий наш. Без помощников в серьёзном деле не обойтись. Странно, как они вообще впустили его в своё „болото“. Чем он их подкупил? Может тем, что окропил в церкви „Мерседес“ серебряной водичкой? Небось понадеялись окончательно пришить ему память святоши из богадельни.
Впрочем, теперь это неважно. Мне же только на руку, что парень, судя по всему, здесь недавно и пока не оставил замашек нашего, истинного мира.
«Кайся не кайся, теперь уже вряд ли у них получится третий обряд». - Я с торжествующей ухмылкой обвёл взглядом понурые плечи и унылые лица, склонившиеся над трупом их былого кумира, сунул ножны за пояс и вразвалку направился за угол, на поиски чёрного „Мерседеса“.
Я не спешил. Времени теперь достаточно. Время остановилось…
* Прим. автора: старик цитирует «Очерк о принципах народонаселения» (1798 г.) Томаса Роберта Мальтуса.
Почему-то заранее захотелось дать ответы на незаданные, но вполне предсказуемые вопросы. Простите, бывает.
О постмодернизме в моём понимании: для автора это возможность донести некие 'глубокие' или по крайней мере кажущиеся автору таковыми отдельные мысли или размышления, не заботясь об общей логической оболочке и внутренних связях произведения в целом. Словом, это единственный жанр, в котором я допускаю частичное или даже полное отсутствие видимой, осязаемой, доказуемой логики. Ни фантастику, ни мистику, ни сказки я такими льготами не одариваю и другим 'не позволяю'. Хотите писать 'умную чушь' - называйте её постмодернизмом.
Дабы предотвратить возможные словопрения и подозрения в симпатии автора к ГГ, скажу так. Сам автор, вместе со стариком, давно уже зарезан нашими главными героями.
И ещё. Больше всего не хотелось бы, чтобы сказали, будто бы это история о попаданце. Это означало бы лишь одно: она мне не удалась.
