началась новая жизнь. Красивая жизнь! Нам выдали военную форму. Вся одежда была подогнана по размеру. На лацканах курток была вышита кобра, издыхающая в смертельных объятиях мангуста. Не многие тогда еще знали название этого зверька, но мы с Женькой знали- мы любили читать.
Нас все-таки поселили в том здании, рядом с которым мы мерзли в палатках. Нам с Женькой досталась маленькая уютная комната. Правда с небогатой мебелеровкой- две кровати и тумбочка- но мы все равно были довольны. Для нас тепло и сухость уже сами по себе были неоценимым удобством.
Еще каждому из нас открыли счет в банке и перечисляли туда наше недельное содержание. В принципе, не так уж и много, но для многих из нас, ранее вообще не державших в руках денег это была немыслимая сумма. По выходным нас вывозили на автобусах в город. Мы гуляли и строили глазки девочкам, которым нравились наша форма и военная выправка. Мы были в их глазах на голову выше своих "гражданских" конкурентов.
Но мы особо не воображали- разве что совсем чуть-чуть. Даже наоборот. Нам было жалко юных безденежных ухажеров. И частенько- такое обычно происходило, когда мы уже пересыщались каким-нибудь диким весельем и хотели этим веселым настроем с кем-то поделиться- мы с Женькой находили в каком-нибудь захудалом, бедном кафе такую же бедную пару и предлагали отметить важное событие. Обычно их выдумывал Женька. Это были или рождение его племянника, или свадьба моей сестры, или какие другие важные события в жизни наших дорогих несуществующих родственников. Один раз он дошел до того, что предложил отметить сто семилетие своей бабушки. И хотя он явно перегнул, но ему поверили. Так вот. Придумывался повод, накрывался стол и мы неожиданно исчезали, оставляя влюбленных наедине. Если можешь кого-то осчастливить, почему бы не сделать этого? Правда?
Иногда случались и драки.
XXXII
Я с трудом выбираюсь из воспоминаний. Вернее, меня вытаскивают. Оказывается я все еще в душе. А в дверь кто-то настырно колотит. Левой ногой. Нет. На самом деле я конечно не знаю- какой. Просто так подумал. Вроде как пошутил сам над собой.
Закрываю воду и отворяю дверь. Ну конечно там Женька. Улыбается, как всегда. Завидую людям, которые всегда находят поводы для улыбок. Говорят, что от этого в организме вырабатывается нечто, повышающее настроение.
Я тоже улыбаюсь в ответ и спрашиваю. Не без сарказма:
-А что, свободных кабинок больше нет?
-Я уже,- взлахмачивает рукой свои волосы. Я вижу,что они влажные.
-Тогда в чем дело?- теперь я действительно ничего не понимаю.
-Я думал тебе плохо. С сердцем.
Изображаю полное непонимание. Я действительно не понимаю. У меня плохо с сердцем? А он улыбается, видя мое замешательство. И до меня доходит. Хохмач! Комик! Но я не попадусь на удочку. Сделаю вид, что не понял. А может подыграть ему?
-Да,- говорю,- Защемило что-то. Наверное, в пятки просится.
-Да ладно,- он вдруг стал серьезным. Это Женька. Который даже в тире во время зачетных стрельб улыбается. -Я все понимаю. Она действительно очень красивая. И я рад за тебя. Честно.
У меня от этих его слов действительно начинает щемить. И слезы к горлу подкатывают. Он все видит. Крепко сжимает мою руку. И все быстро проходит. Странно.
-Сделай что-нибудь для нее. Я не про работу у Паскаля и не про освобождение из под ареста. Это ты просто обязан был сделать как честный человек. А теперь сделай что-нибудь как друг. Или ухажер. Это уж как тебе больше нравится.
-Уже сделал.
-Что,если не секрет?
-Прицепил букет к ее форточке.- я улыбаюсь, заранее зная его реакцию.
-Пешком по стене? На седьмой этаж, -сказать, что он просто удивлен- это не сказать ничего.- Да там же карнизов почти нет. Ну ты точно придурок. Я конечно слышал, что от любви сходят с ума, но чтоб настолько.
Я ничего не отвечаю- лишь пожимаю плечами.
-Ну дерзай. Сам виноват. Никто не просил тебя влюбляться. Но когда в следующий раз тебе придет в голову подобная глупость-предупреди. Подстрахую. -и он удаляется, ворча себе под нос:"Это ж надо было догадаться! Альпинист! Чтоб тебя!"Женька уходит, а я остаюсь. Иду, беру чистую одежду, одеваюсь. Гляжу на часы. Все! Мне пора бежать за Юлей.
XXXIII
Вхожу в кабинет Паскаля и объявляю, что рабочий день для Юли на сегодня закончен.Паскаль пытается возражать и я в шутливой форме угрожаю наслать на него налоговую полицию. Он недовольно ухмыляется, но замолкает. Странно, но упоминание этой государственной службы на всех действует одинаково. Приводит в замешательство. Нас-"ликвидаторов"-боятся лишь преступники, а их
боятся все- даже президент.
Я веду Юлю за руку по коридору. Замечаю, что она хромает.
-Что с тобой,- спрашиваю,- Солнышко.
-Ноги болят,- она улыбается, но как-то через силу. Я понимаю, что ей действительно очень больно. И самое главное, понимаю почему. Я аккуратно изменяю направление и веду ее в нашу комнату отдыха. Очень медленно и осторожно. Когда мы входим внутрь, я запираю дверь изнутри.
Это небольшая комната. Для отдыха сотрудников. Под сотрудниками, конечно же подразумевают различных секретарей, бухгалтеров, архивариусов и так далее. Нас, конечно,в расчет не берут. Мы не сотрудники, а работники.
Причем работники грязные.
-Разувайся,- говорю я Юле.
-Зачем?- она не понимает.
-Так надо,- говорю я и она, пожав плечами, начинает снимать туфли. Конечно красивые штучки, но если она привыкла ходить в кроссовках- в общем, не сладко ей, наверное.- И колготки тоже снимай, -Что? Она еще более удивлена? Нет. По моему до нее дошло.
Так вот. Небольшая комната. Три кресла, журнальный столик, заваленный прошлогодними журналами, большой телевизор и стереосистема. А на полу роскошный ковер с длинным, мягким, пушистым ворсом. Собственно, он нам и нужен. Снова поворачиваюсь к Юле. Смущение? Нет. Отлично!
-Правда можно? -спрашивает.
-Когда ты со мной, тебе можно все. -отвечаю вполне серьезно.
Она осторожно ступает маленькими босыми ступнями на ковер- они почти такие же маленькие, как и ее ладошки- и жмурится от удовольствия. Я выхожу и оставляю ее одну. Пусть этот ребенок как следует расслабится после своего первого рабочего дня. Закрываю дверь снаружи и сажусь у порога. Никого не впущу. И не просите.
XXXIV
Юленька появляется из-за двери минут через десять. У нее на лице выражение полнейшего счастья. Такое выражение бывает у людей, употребляющих наркотик...А, в общем, сравнение, по моему, совсем не уместное. Просто вдруг в голове возникает подобная ассоциация. Плевать на все возможные ассоциации.
Ей хорошо и это самое главное.
-Ну что,едем домой?
-Домой, -она радостно соглашается. Конечно. Ей хочется домой- к маме с папой.Все правильно. Она еще ребенок. Все правильно и все хорошо. Вот только мне почему-то страшно обидно, что я не ее старший брат. Странные мысли, да?
Мы опять мчимся по шоссе на предельной скорости. Но она не боится. Мне кажется, со мной она не боится ничего. По моему, это правда. Во всяком случае, хочется надеяться.
-Ты можешь сейчас говорить?- она произносит это немного не уверенно.
-Ага, -говорю."Девочка, неужели ты еще не поняла, что я могу почти все",- думаю я и улыбаюсь.
-Так вот, -ее щеки начинают розоветь, -Я,- она сбивается и щеки краснеют совсем, -То есть, не я. Мама. Нет. Мы все приглашаем тебя сегодня на ужин.
Наконец-то было высказано то, что зрело внутри, видимо, еще с самого утра. Надо как-то развеселить девчонку. А то вон, совсем засмущалась. Срочно нужна шутка. Только что-нибудь удачное. Не сморозить бы какую-нибудь плоскую глупость. По моему, нашел:
-Очень своевременное предложение,- говорю,- Завтра я определенно не смог бы. Так как приглашен на ужин к президенту. И если бы я не пришел, старик бы обиделся. А сегодня буду очень рад.
-Что серьезно?- она уже улыбается. Светится.
-А что,-говорю,- Думаешь, президент не может обидится?
-Нет, он действительно пригласил тебя на ужин?
-Нет,- уже серьезно,- Сам он никогда не догадается.Но если я попрошу его об этом- обязательно пригласит.
-Здорово!-по моему,она так и не поняла,шутка это или нет,но все равно улыбается,- А у нас сегодня будет очень вкусный ужин. Я бы все тебе рассказала, но это должно быть сюрпризом.
-Люблю сюрпризы,- это ложь. Я говорю неправду. Ненавижу сюрпризы!Может дело в моей работе? Не помню, чтоб когда-нибудь получал сюрпризы, которые приносили бы мне радость. Но может,с сегодняшнего дня все изменится. Хотелось бы надеяться.
Я прибавляю скорость и негромко включаю мой любимый FM канал. Слышится веселая музыка. Я завожу такой же веселый разговор. Занимательный, интересный и в то же время абсолютно не о чем. И Юля попадается на удочку -дети любят поболтать. Оно и лучше.С разговором дорога короче.
XXXV
Останавливаю машину на стоянке и не торопясь идем к дому. Я понимаю, что у нее устали ноги, но тут дело не в инструкциях. Просто не хочу, чтобы соседи распускали слухи, что девочку привозят домой вечером на дорогой иностранной машине. Зачем? Ведь всем сплетникам рот не заткнешь. Зачем усложнять девчонке жизнь? Кому это надо? Мне? Ни в коем случае! Мне
хочется совсем другого. Как друг я желаю ей тишины и спокойствия. Потому что знаю этому цену. Не знаю как другим, но мне всегда не хватало этого в жизни.
-Хочешь, я понесу тебя на руках,- спрашиваю вполне серьезно, но почему-то улыбаюсь. Она удивленно смотрит на меня и отрицательно качает головой. По моему, девочка явно меняется. Раньше подобный вопрос ее вряд ли бы смутил. Хотя. Кто его знает. Я так и не пойму этих хакеров. Весь этот их вызывающий стиль жизни- что это? Неизменный принцип или просто выпендреж?
-Тогда обопрись на мою руку.- говорю. Не знаю, хорошо это или плохо, когда человек становится скромнее. Ведь говорят же, что наглость-второе счастье.
Не знаю. Но такой она мне, определенно, нравится больше. Впрочем, это уже мои проблемы.
Я веду Юлю под руку. Вернее, она почти висит на моей руке, кое-как передвигая ноги. Мы проходим по периметру двора.А вот и они- ожидаемые взгляды. Бабушки,вечно сидящие у подъездов и просто зеваки.Я чувствую их внимание всем телом. Отвечаю тем же. А у меня тяжелый взгляд. В лесу я не раз успокаивал им диких зверей. Люди тоже всегда отворачиваются. Как и теперь. А вот и подъезд. Помогаю ей подняться по ступеням-и мы уже звоним
в дверь. Да,дверь очень хлипкая. Да и замок. Надо будет поставить им хорошую железную дверь. Потому что,если случилось один раз, то может и второй.Странно. Я думаю о них уже,как о своей семье. Впрочем- ничего странного. У меня же нет семьи. Меня заставили отказаться от своих родных. Во имя Родины.
XXXVI
Меня встречают теплые приветливые взгляды. Это очень трогает. Ведь по сути я для них совершенно чужой человек. Или уже нет? Не знаю. Я поставлен в тупик этим вопросом. Не знаю,как это вообще принято. Нас- ликвидаторов- редко приглашают на семейные ужины. Впрочем,"редко"-это преувеличение. У меня такое в первый раз.
Нет, конечно всякое бывало. И роскошные ужины в особняках дипломатов, где я находился в качестве телохранителя. Где каждый квадратный метр стола стоил никак не
