Ах, старый ты хер!
- Даешь выпивку! – закричала баскетболистка Таня.
Начальник не успел захлопнуть дверцу и повернуть ключ – завязалась потасовка.
У сейфа началась давка.
Старикашка, будто годы сбросил: львом бился за свою мочу – словно фурии дрались молодки за газировку.
Исход сражения решил Ямпольский.
Он, растолкав девчат, пробился к сейфу и отнял спорный сосуд у начальника БТиЗ.
Делиться ни с кем не собирался – да и что там было делить?
Феликс Эдмундович широко расставил ноги, широким жестом занес над устами вожделенную бутылку – смотрите, мол, как я ее щас одним глотком. Сделал глоток – и будто от толчка маленький шаг назад, пораженный внезапной догадкой. В следующее мгновение, неугадив в форточку, яблоко раздора торжественного собрания мелким стеклянным крошевом устремилось на пол. На беленой стене проступили желтые пятна.
Да ладно!
На следующий день….
Вокруг кипит предновогодняя жизнь: лишь воробьи чирикают просто так, а люди поздравляют друг друга, желают чего-то, то есть общаются - врут или говорят правду, кому как нравится.
А меня донимает одна проблема – как поступить с сыном: я соскучился, деды в Увелке изнемогают, и у него завтра день рождения. Хоть съездить поздравить, подарок вручить, но вот тещино «зачем сюда приезжаешь?» тормозит – ну, не хуже же я татарина совсем. Ночь промучился, не спал – все думал. Сейчас по городу гуляю, по магазинам – подарок сыну выбираю и все решаю: ехать или не ехать в Розу? Наверное, совесть меня не пустила или по сумме данных (то есть, взвесив все основательно) – добрел до вокзала, сел в электричку и уехал в Увелку.
В состоянии потрясения заявился к сестре – никуда не денешься: Новый Год, день рождения и у нее, то да се….
А я подарок отдам, покажу ей язык или лучше фигу и уйду к родителям на Бугор.
Но, увидев, что готовятся шашлыки, потрясающе наглым голосом заявил:
- Нудный не бывает прав!
Признаться, боялся остаться с отцом один на один – он мне за сына такое устроит...
Дети не так внимательны к родителям, как родители к детям. Это несправедливо, но так устроен мир.
Короче остался у сестры - напился и вот уже в полночь московскую под елкой на площади с какой-то бабою перезрелой в толпе народа танцую вальс.
Она:
- Вот-вот! Верните мне свежесть чувств! Молодость! Красоту! И любовь!
Ну и пошел возвращать в неблизкий город Южноуральск.
Где-то на полдороги из автобусной остановки татями вынырнули три тени:
- Мужик, спички есть?
Голос такой противный, что неминуемо должна получиться драка.
Но я ответил спокойно и дружелюбно:
- Меняю три спички на одну сигарету.
Меня обступили со всех сторон, и обмен состоялся.
Та, которой были нужны молодость и красота, сорвалась бежать обратно в Увелку.
И черт с ней…
Я неспеша докурил сигарету. Потом ребята угостили вином. Новый Год….
Второго числа собрался в Челябинск – тоска достала по сыну. И подарок жжет спину. Это для рифмы – на самом деле он у меня в спортивной сумке.
На вокзале встретил Валю - иногда все складывается очень удачно.
- Какие люди! Давай поцелуемся в честь Нового Года. Что? Не будешь? Бунт на корабле? Сейчас заору – свистать всех наверх! Раз, два, три – ору!
- Стоп! – Валя прикрыла мне рот ладонью. – Шантаж?
- Ага, - легко согласился я.
- Мне подружки вчера нагадали – в этом году научусь быть любимой и встречу достойного человека.
- Про достойного человека это ты зря – молод еще я.
Валентина хихикнула:
- Тянись, мой дорогой: подкупает не возраст, а чувство. Пожилым тоже нужна любовь. Без тепла сердце чахнет! Так поется в песне!
Оба мы были подшофе и очутились в ее квартире.
Закусили, выпили.
- Ну, мужчина, говори комплименты, - попросила хозяйка и заранее улыбнулась от удовольствия.
- Как делать нечего, блин – спокойно отвечаю и стихами Асадова:
Встретились двое. Один сказал:
- Я сердце лечу, и нервы лечу,
Пять лет по аптекам как пес скачу.
Деньги спустил, а здоровым не стал.
- А я совсем доходягой был,
Но вот уже год, как жизнь хороша.
Все хвори и боли свои забыл,
И сердце, и нервы, все починил,
Причем, не потративши ни гроша!
- Вот чудо так чудо! Но, дорогой,
Открой мне, пожалуйста, свой секрет.
- А тут никакого секрета нет,
Просто я год как развелся с женой.
Как она заразительно хохотала, в ладоши хлопала и кричала:
- Браво! Еще!
И ночью шептала:
- Еще, еще… любимый мой… еще!
В первый рабочий день нового года на цеховую оперативку собрались в хорошем настроении. Гомонили шепотом сменные мастера:
- Чем собрание в прошлом году закончилось? Кто помнит?
- Ты в салате уснул, - зловредно напомнила контрольный мастер.
- Заглохни, Князева, - экономистка пнула ее локтем под ребра. – Ты не лучше была.
- Девчонки! Не звучать! Выставим! – замначцеха прикрикнул, оглянувшись на шефа. – Юмор не всегда к месту.
Женщины притихли. Ямпольский попросил их выйти совсем.
Обвел оставшихся мужчин суровым взглядом:
- Опереться не на кого.
Взглянул на меня:
- Как ты умудрился в закрытый ящик стола помочиться?
Присутствующие сразу врубились и захихикали вредным смехом.
Ямпольский побуравил взглядом начальника БТиЗ.
- Сейф в кабинете не для того, чтобы в нем…. Ну ты меня понял.
Здесь никто ничего не понял, и все промолчали.
Таково было тяжелое утро первого рабочего дня нового года.
На второй в цехе начались чудеса, какие бывают только под Рождество.
Сначала баскетболистки прошли мимо и не поздоровались – демонстративно так.
Прошли прямиком в БИХ – у них там штаб Сопротивления, подумал я, но ошибся.
Ближе к обеду появился Паниковский – тоже не подошел поприветствовать, а, завидев меня, уковылял к Ямпольскому в кабинет.
Тучи сгущаются – понял я и не ошибся.
Звонок из приемной:
- Вас приглашают к начальнику цеха.
Опять стою перед дверью Ямпольского - месяц еще не истек и вот….
Постучал, вошел, вежливо поздоровался, присел без приглашения, снисходительно посмотрел сперва на Ямпольского, потом на Паниковского и не стал прикидываться шлангом – позиции мои были сильны. На лицах моих оппонентов мстительные чувства.
Повисла пауза – испытание нервной системы всех присутствующих.
Светский разговор начал Ямпольский:
- Зачем ты, гнида, сюда приперся? Я не про сейчас, а вообще….
- Предложили, - тихо и вежливо ответил я.
Филя поднялся, набычился, шагнул ко мне и зарычал:
- Сейчас я с тобой разберусь !
- Со мной? – наивно округлил глаза. – Один на один или вдвоем рискнете? Вот картиночка достойная пера – бздежек с жиденком хотят отмузить русского офицера! Не обломаете кулаки? Где ж ваше национальное оружие – наглость, хитрость и коварство?
Когда Ямпольский подскочил совсем близко, я поднялся и поставил перед собой стул.
- Не кроши батон, Филя – лучше сядь и послушай: я пришел не с пустыми руками.
- Феликс Эдмундович! – закричал Паниковский со своего места. – Давайте послушаем, а то я сейчас уйду.
Больших трудов стоило бздежеку вернуться на место – но вернулся.
- Вы, влипли, ребята, - искренне пообещал я им, и в эту минуту сам себе верил.
Потом объяснил, что их не спасет ни членство Ямпольского в заводском парткоме, ни то, что Главный Технолог завода считает Паниковского своим учителем. Хвосты и носы их увязли полностью – их ничто теперь не спасет от карающего меча Комитета Государственной Безопасности.
- Можно было бы списать все безобразия в цехе на русскую безалаберность, но вы не русские – вот в чем беда!
Мои оппоненты стали другими – совсем непохожие на спокойных и безмятежных специалистов без надрыва выполняющих государственный план. Если верить сознанию, то в данную минуту их душонки трусливые на дерьмо исходили.
Но это уже другая глава.
А. Агарков
санаторий «Урал»
февраль 2015 г
