Творцы поневоле

 Творцы поневоле

1.

 Андрей проснулся от резкого громкого гудка, но продолжал лежать, не открывая глаз и не шевелясь. Давно минуло то время, когда Андрей сразу вскакивал с постели, одевался за сорок пять секунд и бежал на завод, едва прикоснувшись к бесхитростному завтраку. Теперь он позволял себе понежиться в кровати несколько минут, сохраняя под тёплым одеялом остатки сна и разжигая в себе силу воли, чтобы выбраться из этого царства грёз в холодное тесное пространство комнаты. До второго гудка, означающего начало смены, оставалось около часа. Андрей аккуратно заправил постель и направился в общую кухню. Три конфорки на газовой плите были заняты. Андрей, не теряя времени даром, поставил на оставшуюся свой старый эмалированный чайник. Далее он проследовал к ванной комнате по прихожей, заваленной пыльным, неизвестно чьим, хламом. Около туалета уже скопилась небольшая очередь из четырёх человек – соседей Андрея по коммунальной квартире. Крайняя Элка – красивая молодая девушка, не вступившая на скользкий путь многих таких же симпатичных товарок – по определению нуждалась в защите и опеке. Андрей был готов с удовольствием предоставить свою помощь этому прекрасному цветку, распустившемуся на их помойке, но не знал, как Элка отнесётся к подобному предложению. Она в свою очередь была бы не прочь заполучить такого видного парня, но ждала, когда же он, наконец, первым сделает шаг навстречу. Андрей, поприветствовав девушку и остальных соседей – дядю Ваню, его старуху Клавдию, Митьку (двадцатилетнего хлюпика и интеллигента) – пристроился за Элкой и принялся бесцеремонно пялиться на её ладное тело, прикрытое коротким грубо сшитым халатом.
Дверь туалета распахнулась, и взорам жильцов предстал Арик-сало, сам того не замечая, вытирающий мокрые пальцы о свалявшиеся усы и бороду. Увидев Андрея, Арик радостно заухал и полез с ним здороваться, раскачивая свои колыхающиеся телеса. Андрей, учитывая недавнее местопребывание соседа и санитарное состояние его верхних конечностей, руки не подал, но приветливо ему кивнул. Арик опять заухал и принялся суетливо вытирать пальцы о штопанные-перештопанные штаны.
- Сало! – Добродушно сказал Андрей. – Воду ещё не отключили. Что тебе мешает протащить к рукомойнику пару метров свой толстый зад?
Арик, непрерывно ухая, последовал совету Андрея. Юркий и сухопарый дядя Ваня умудрился уже выскочить из уборной и пройти в кухню, откуда через пару секунд раздался его крик:
- Митька! У тебя чайник вскипел! Я на его место свои харчи поставил!
Митька затравленно кивнул, словно бы дядя Ваня мог его увидеть. Элка, покачивая бёдрами, скрылась в туалете, улыбнувшись Андрею. Тот едва успел улыбнуться в ответ, стараясь не обнажать жёлтых зубов. После ухода Элки ему стало не на что глазеть, и он со скуки принялся повторять в уме слова выученного ещё в детстве величественного гимна:
Да будет счастливо всё человечество,
Объединённое благодаря великой расе,
Да будет счастливо наше Отечество,
И да будет Фюрер Верховный наш счастлив!

Пока Андрей пел про себя и проникался духом патриотизма, в туалетную комнату вошла Ванесса – седая женщина средних лет, измождённая и опустошённая. Её муж погиб пять лет назад при странных обстоятельствах. Как рассказал Ванессе следователь, его убили при попытке ограбления, убийц спугнули, и они скрылись с места преступления, не успев даже забрать кошелёк, в котором оказалось сто марок. Деньги Ванессе не вернули, объяснив, что они теперь являются вещдоками. Да и не могли эти деньги быть его, так как он зарабатывал пятнадцать марок в месяц, которых  вместе с Ванессиными десятью едва хватало на то, чтобы сводить концы с концами. Поэтому у него никак не могло быть с собой такого богатства. После смерти мужа жизнь стала просто невыносимой. Добрые соседи делились, чем могли в меру своих скромных возможностей с Ванессой, но ей всё равно было трудно прокормить себя. Ванесса старалась не оставаться в долгу – в знак благодарности она сидела с маленьким Рихтеров, когда  молодожёны оба находились на работе, стирала Митьке одежду, штопала Арику-сало его необъятные штаны, Элке заменяла умершую от тифа старшую сестру, дяде Ване помогала готовить обеды, так как его Клавдия была никудышной стряпухой. Только Андрею она не могла ни в чём помочь – он с детства привык всё делать сам. Да и ему, дослужившемуся уже до мастера и получавшему до сорока марок в месяц, пара марок роли не играла – он всё равно пока жил один – поэтому слов благодарности за «одалживаемые» Ванессе деньги ему вполне хватало.
Да и вообще, жизнь теперь стала намного лучше, чем несколько десятилетий назад, когда их справедливое государство ещё вставало на ноги. В то время работать приходилось всем поголовно с тринадцати до шестидесяти пяти лет по двенадцать часов в сутки без выходных. Вместо заработной платы получали раз в неделю пищевой паёк и раз в полгода одежду. Тех, кто отлынивал от работы, арестовывали полицаи, и этих людей больше никто никогда не видел. Сейчас же рабочий день всего десять часов, каждую декаду выходной, стабильная зарплата, тунеядцы искорены. Полиция бдительно следит за порядком и охраняет покой простого народа. Порой преступником против общества оказывался с виду вполне приличный человек, про которого никогда и не подумал бы плохого, а тут, смотри-ка, ведут эту гниду под белые рученьки; ничего, как бы враги народа не маскировались под хороших людей, доблестные полицаи всех рано или поздно выведут на чистую воду.
Андрей унёс вскипевший чайник и бутерброды с маргарином в свою комнату и принялся уписывать свой скромный завтрак за обе щёки, слушая радио. Последнее время с продуктами опять начались перебои, и на пару месяцев пришлось даже ввести талоны. Во всём виноваты были крестьяне – они в который раз сорвали сбор и сдачу урожая, требуя увеличения себе и без того большой продовольственной пайки (в деревнях зарплату не платили). Но дикторы сообщали, что все мятежники понесли справедливое наказание, и скоро в магазинах вновь появятся продукты питания в достаточном количестве. Андрей искренне желал воплощения благородной цели Верховного Фюрера, ибо по её достижению жизнь станет счастливой и беззаботной, и никто на целой планете не будет никогда ни в чём нуждаться, и все будут вечно благословлять Трижды Великого Фюрера Адольфа Гитлера, начавшего объединение человечества и уничтожившего смертельно опасные нации, которые могли бы своим больным генофондом привести всех людей к медленному вырождению и гибели. До самой своей смерти в восемьдесят три года Трижды Великий Фюрер выполнял свою Великую Миссию, и ещё во времена его правления все страны Земли соединилась в одно государство, и только евгенически чистые люди продолжали своё существование на благо всему человечеству. Второй Верховный Фюрер, руководящий уже более тридцати пяти лет, продолжил вести народ Земли к великому и счастливому будущему.
По пути на завод Андрей раскланялся со знакомым полицаем Артуром Адольфовичем; тот стоял на перекрёстке в своей тёмной форме с золотым орлом на каске и пряжке ремня и как бы невзначай потрескивал электрической дубинкой. На приветствие Андрея он лишь нетерпеливо мотнул головой в сторону, мол, проходи, не задерживайся – мне всё равно некогда, я на службе. Андрей, в общем-то, и не собирался точить лясы – за опоздание к месту работы могут и в кутузку на пятнадцать суток отправить. Он достиг улицы, за которой начиналась первая промышленная зона города, окружённая бетонным выщербленным забором с колючей проволокой по верху. Напротив располагалась проходная. Андрей внезапно остановился. Ему почудилось, что в смрадном тяжёлом воздухе, к ядовитым парам которого уже все давно привыкли, появился какой-то незнакомый тревожный и странный запах. Людская масса, безликая и безучастная, обтекала Андрея с двух сторон серым унылым потоком. Андрей понял, что не запах его взволновал, а недоброе почти осязаемое предчувствие.
Послышался далёкий еле слышный резкий и неприятный вой полицейской сирены. Люди в страхе покинули проезжую часть. Те, кто успел пересечь проходную, поспешно удалились в глубь территории завода от греха подальше.  Вой быстро нарастал, и скоро вслед за сиреной показались три боевых мотоцикла с полицаями в сёдлах. Вслед за грозными двухколёсными машинами, выстроенными «свиньёй», двигался тяжёлый бронированный лимузин вице-канцлера третьего рейха Николса Грюндера, который посетил город с инспекцией. Толпа в почтении замерла, ожидая, пока кортеж проедет мимо. Внезапно на дорогу аккурат между автомобилем и мотоциклами выскочил пятилетний мальчишка, которого, видимо, нерадивая мамаша взяла с собой на работу, так как дома его было не с кем оставить. Андрей находился в первом ряду практически напротив ребёнка. Не отдавая себе отчёта в том, что делает, Андрей бросился за малышом, крича, как ему казалось, громче сирен: «Стойте! Стойте!» Он подхватил мальчишку почти у самого бампера броневика и сжался, ожидая страшного удара многотонной машины. Но шофёр лимузина, поддавшись инстинктивному побуждению, крутанул руль в сторону, и автомобиль вице-канцлера, благополучно обогнув Андрея с ребёнком, съехал в кювет. Мотоциклы, следующие за броневиком, притормозили и остановились. Андрей, ещё не успевший испугаться, взглянув бегло на малыша и убедившись, что тот в порядке, пошёл было отдавать довольное приключением чадо плачущей мамочке, но в этот момент его настиг удар электрической дубинкой по затылку, нанесённый одним из полицаев. В голове что-то с яркой синей вспышкой лопнуло, и Андрей потерял сознание, чуть не придавив своим падающим телом ребёнка.

2.

Андрей, только открыв глаза, понял, что находился без сознания. По внутренней поверхности головы растеклась трескучая боль, и яркий свет, ударивший по глазам, расплескал эту боль по всему телу. Андрей осторожно помотал головой – источник света поплыл перед глазами, и в них на мгновение потемнело. Андрей на миг прикрыл веки. Не успел он подумать о том, куда это попал, как чей-то силуэт заслонил свет. Андрей сощурился, пытаясь разглядеть человека. Не похоже было, что они когда-либо встречались. Человек вытянулся, как по стойке «смирно» и угрожающе рявкнул:
- Унтерштурмфюрер Отто Ларинг!
Андрею померещилось, что тот щёлкнул каблуками.
- Андрей Власов – мастер завода силикатных панелей, проживающий на Первой заводской улице, дом тридцать пять, квартира семь «б»?
Андрей, ещё ничего не понимая, утвердительно кивнул головой.
- Кто организовал покушение на вице-канцлера? Только не надо утверждать, что вы не знаете и первый раз об этом слышите.
- Не знаю, первый раз об этом слышу, - ответил Андрей автоматически и тут же потерял дыхание от резкого удара в солнечное сплетение.
- Вы… - Андрей с трудом вдыхал воздух. – Вы что… шутите?
Он только сейчас понял, что сидит с закованными за спиной руками на металлическом стуле.
- Абвер никогда не шутит, - унтерштурмфюрер поиграл желваками. Его вид действительно не располагал к веселью.
Андрей находился в состоянии какого-то отупения. Контрразведка, покушение на вице-канцлера… При чём