Творцы поневоле

здесь он – добропорядочный рабочий? Из истории он знал, какой вклад внесла фашистская контрразведка в победу в Великой Освободительной войне, но он не предполагал, что эта организация до сих пор существует.
- Кто организовал покушение?! – Вновь проревел офицер.
- Да какое покушение? Я ребёнка спас… м-м-м, - Андрей почувствовал, как из разбитой губы потекла кровь. Ему было не столько больно, сколько обидно. Он честный человек, а его даже слушать не хотят и избивают, как преступника.
- Не делай из меня дурака!
- Да уже поздно… - Андрей не смог удержаться.
Левая почка отозвалась на удар жалобным стоном. Отто бил умело и профессионально. Он схватил Андрея за волосы и запрокинул его голову назад. Тщательно выговаривая слова, он повторил вопрос, бешено сверля Андрея глазами:
- Кто. Организовал. Покушение?
- Я же говорю – я выбежал на дорогу, чтобы ребёнка не задавили…
Отто резко согнул голову Андрея вниз, выбросив ей навстречу своё колено. Удар был настолько страшен, что Андрей на пару секунд отключился. Мотая головой, чтобы прийти в себя, он начал понимать, что никому тут правда не нужна, и что его будут бить до тех пор, пока он не сознается в том, чего не было – в покушении на Николса Грюндера. Три кита, на которых держался мир Андрея – Закон, Порядок, Уважение – уплывали всё дальше и дальше с каждым ударом Отто.
- Я верный слуга Верховного Фюрера! – В отчаянии выкрикнул Андрей, за что немедленно получил по уху со всей силы. Четверть Андрея сейчас хотела одного: упасть на колени и слёзно просить прощения, умолять об одном, чтобы больше не били, но три четверти захлебнулись в злости и обиде на мир в целом и на Отто Ларинга в частности.
- Не смей упоминать Верховного Фюрера своим поганым языком! Кто организовал покушение?!
- Господин Ото-ляринг-олог… - Короткий и болезненный удар под ребро. – Идите вы со своим покушением...
На этот раз унтерштурмфюрер ударил от всей души – сбоку с разворота голенью прямо в лицо Андрею. Тот опрокинулся назад себя вместе с подлетевшим от удара стулом, при падении вдобавок стукнувшись затылком о бетонный пол. Сплёвывая кровь и зубы, Андрей стонал сквозь выступившие против его воли слёзы. Отто ахнул ему ногой в бок, намереваясь продолжить экзекуцию на полу.
- Подожди, подожди! – Взмолился Андрей. – Я всё скажу, только не бей.
И мысленно прибавил: «Сука!»
- Бабе своей тыкать будешь! – Ларинг ещё раз пнул по рёбрам и усадил Андрея вместе со стулом обратно.
Он выжидательно смотрел на окровавленного Андрея, тот облизнул разбитые губы, пощупал языком пустоту на месте двух выбитых передних зубов и, глядя в пол, с ненавистью ответил:
- Никакого покушения не было, и никто его не организовывал, но, если бы я знал людей, способных на это, то никогда бы их не выдал…
- А что же ты тут утверждал о верности Верховному Фюреру? – Вкрадчиво спросил офицер.
- Я ему действительно верен, но это не относится к тупым дрессированным псам-убийцам…
Отто Ларинг с хладнокровным бешенством методично принялся обрабатывать Андрея, не оставляя без внимания ни единого кусочка его тела. Через несколько минут, унтерштурмфюрер, отдуваясь, отошёл от заключённого. Андрей ничего не соображал. Он не мог ни потерять сознания, ни прийти в себя. Кровавый сумрак наполнил опустошённый сосуд его избитого и израненного тела. От брюк противно пахло. Жёсткий шершавый бетон приятно холодил его липкую щёку. Отто, схватив Андрея за воротник, резко поднял его и усадил, отчего того вырвало прямо контрразведчику под ноги. Офицер схватил за подбородок его непослушную голову и заставил посмотреть на себя единственным заплывшим глазом (второй глаз был контужен и ничего не видел ).
- Кто организовал покушение?
- Никто, - прохрипел Андрей, не видя ничего и слыша словно бы через вату. Вместо языка во рту оказалась какая-то большая болезненная шишка.
- Хочешь играть в героя, пожалуйста. – Зловеще произнёс Отто Ларинг, которому, видимо, наскучило бить Андрея. Он крикнул в сторону, не сводя с подозреваемого тяжёлого взора:
- Иван!
С металлическим лязгом дверь отворилась, и в комнату кто-то вошёл. У Андрея не было ни сил, ни желания рассматривать нового изувера. Знакомый голос пробился сквозь шум в голове:
- Ну, Андрей, от тебя я такого не ожидал. Зачем ты связался с мятежниками?
Узнавание обладателя голоса сделало в десять раз больней, чем избиения Отто.
- Дядя Ваня… - Еле слышно просипел Андрей.
- Да, это я. – Человек вступил в освещённый круг. И куда только пропал симпатичный, добродушный, слегка ворчливый старикан из коммуналки? Сейчас на изувеченного Андрея смотрел равнодушный и жестокий палач в возрасте. – Ты меня разочаровал. Всегда считал тебя благоразумным парнем.
- Мне плевать… - Андрей попытался плюнуть, но не смог. – К-крыса…
- Что прикажете, лейтенант? – Дядя Ваня не сводил холодных глаз с Андрея.
- Твой знакомец упирается. Помоги ему разговориться. Думаю, для начала подойдёт «конверт».
- Будет сделано. – Дядя Ваня деловито стал хлопотать у металлической лавки.
Затем он стащил Андрея со стула и приволок его к этому сооружению. Андрей с трудом передвигал ноги, не говоря уже о каком-то сопротивлении. Не снимая с него наручников, дядя Ваня усадил его на скамейку вместе с ногами, вытянув их вперёд и примотав кожаным широким ремнём колени к сиденью, чтобы Андрей не смог их согнуть. Надел на его шею кожаный ошейник с металлической цепью спереди, которая протягивалась под лавкой через отверстие между ног Андрея и через блок заканчивалась на металлическом «штурвале». Отто кивнул, и дядя Ваня крутанул этот «штурвал», цепь натянулась и вынудила Андрея согнуться пополам к своим ногам, колени, зафиксированные ремнём, не могли облегчить позу. Андрей, довольно гибкий, сперва не ощутил дискомфорта, но к концу первой минуты ноги стало ломить, и тело принялось мелко дрожать от боли, и не получалось даже чуть-чуть расслабиться – ошейник не отпускал и давил на горло, вызывая удушье. Темнота в глазах озарялась белыми звёздочками, и на второй минуте Андрей, не выдержав, захрипел:
- Ничего я не знаю… освободите… я ни при чём… это ошибкааааа…
Отто Ларинг кивком приказал дяде Ване ослабить хватку. Тело Андрея, как пружина, разогнулось, и, если бы не ремни, он свалился бы с лавки. Его снова вырвало.
- Он нам так весь пол заблюёт, - заметил дядя Ваня.
- Ничего, сам же его и вычистит своим языком.
- Как бы не так, - с трудом выговаривая слова, ответил Андрей, наслаждаясь моментом относительной свободы.
- Иван, допрашиваемый до сих пор уверен, что находится в институте благородных девиц. Пора его разубедить.
- Будет сделано.
Дядя Ваня отошёл к газовой горелке, увеличил в ней пламя и сунул в огонь железный заострённый прут, который раскалился докрасна через минуту. Палач подхватил прут рукавицей и направился к Андрею, тот, как завороженный смотрел единственным глазом на красно-белый конец штыря, жар которого чувствовался на расстоянии. Дядя Ваня приблизил прут к лицу Андрея, Отто хищно приблизился, желая в полной мере насладиться болью заключённого, Андрей в ужасе зажмурился. Дядя Ваня внезапно широко размахнулся и со всей дури, едва не зацепив Андрея по макушке, ударил раскалённым концом железяки офицера прямо в лоб! Унтерштурмфюрер от такого неожиданного и сильного удара кувыркнулся назад себя. На его лбу стала тут же проявляться багровая полоса. Он, очумело мотая головой, попытался подняться, опираясь на руки, но дядя Ваня вновь размахнулся прутом и ударом сверху вниз по темени уложил Отто Ларинга окончательно.
- Спокойной ночи, фрау Отто, - произнёс дядя Ваня, убедившись, что офицер не подаёт признаков жизни.
Андрей открыл глаз и взирал на эту картину, ничего не соображая. Дядя Ваня улыбнулся обалдевшему и обессиленному Андрею своей обычной открытой доброй улыбкой и принялся освобождать его от ремней и наручников.
- Дядь  Вань… что?.. – Андрей не мог закончить начатой фразы.
- Ничё, Андрюха, мы с тобой ещё повоюем, ишь ты, ироды, чегой это они к тебе привязались, - дядя Ваня говорил и одновременно, взвалив его на закорки, тащил к выходу, - не иначе приказали во что бы то ни стало найти козла отпущения. Ты уж меня прости, старого, что я тебя помаял маленько – нужно было фрицушке нашему бдительность ослабить…
С этими словами они вышли в узкий тёмный коридор. Андрей заметил валявшегося охранника без движения. Из полумрака вынырнула фигура и подхватила Андрея с одной стороны. Андрей повис на дяде Ване и на этом незнакомом субъекте, и они двинулись вперёд по коридору.
- Познакомься – это Ганс.
Андрей промычал что-то невразумительное в ответ. Они дошли до конца коридора. Стоявший там охранник ежесекундно дёргался и взволнованно вглядывался в плохо освещённый коридор. Увидев приближающуюся троицу, он замахал руками и зашипел, как только они приблизились:
- Что вы так долго?
- Всё по плану, нишкни, Фридрих. – Ответил дядя Ваня спокойно.
- Давайте сюда по коридору  - выйдете через заднюю дверь, там охраны сегодня нет, всех к вице-канцлеру стянули, он совсем от страха ополоумел. Надеюсь, как договорились?
- Конечно, деньги будут дожидаться тебя в условленном месте. Готов? Ганс, оформи по всей программе.
При этих словах Фридрих вытянулся по стойке «смирно» и зажмурил глаза, а Ганс богатырским ударом в челюсть свалил его. Андрей от неожиданности вздрогнул. Что-то многовато для него сюрпризов на сегодня. Они свернули в ещё более узкий коридор, почти на ощупь нашли дверь, поколдовали с кодовым замком и вырвались из этих душных казематов в ночной прохладный воздух. Снаружи задворки абвера казались всего лишь обычным гаражным помещением.
- Да, брат, конспирация, - прошептал дядя Ваня. – Ну, двинулись, что ли полегонечку.
Держась в тени домов, они, изображая из себя пьяных, покачиваясь, в обнимку пошли прочь от дома смерти.
- Андрюш, понимаешь, - продолжал по дороге шептать дядя Ваня, - мы-то вот и есть мятежники, партизаны, что ли, проще говоря. Эх, не хотел я тебя пока втягивать, но, вишь, как всё вышло-то. Теперича одна у тебя дорога – вместе с нами.
- А почему ты там своим был? – Андрей с трудом соображал, всё плыло перед ним, и казалось бредовым сном, но, всё же, толику разума он сохранил.
- Под прикрытием работал. А как же иначе их тайны узнавать и своим ребятам помогать? Приходилось всякое делать… Но это всё ж ради свободы. С тобой вот неловко получилось – не было времени подготовиться – убили бы они тебя, да и всё. Вот и пришлось мне раскрыться. Ну да ладно. Может, и пронесёт. Я Оттушку хорошо приложил – поди, и не оклемается уже.
По дороге Андрея несколько раз вырвало.
- Ничё, Андрюх, ты молодой, крепкий – оправишься, да и коновал у нас один есть. Правда, с лекарствами худо, но ничего – прорвёмся. Да и дойдём скоро – там ты сможешь отдыхать, сколько влезет…
Но до цели Андрей дойти всё же не смог – он потерял сознание…

3.

Андрей, наверное, впервые в жизни чувствовал себя так хорошо утром – ни сонливости, ни вечной усталости. Его переполняло какое-то необъяснимое счастье, чувство чего-то прекрасного. Хотелось тут же вскочить с постели и сделать что-нибудь необыкновенное. Андрей открыл глаза и рывком поднялся, намереваясь, как обычно, быстренько одеться, но тут же