Улица моя лиственная.

Послание китайского «конкистадора» русскому народу.

   Вот работа у меня такая.  Иногда мне бывают нужны большие картонные коробки. А где взять? И я хожу за магазинами, собираю эти самые коробки, куда их выставляют специально для таких, как я. Хорошо, что приходится это делать нечасто.
      Однажды в период «коробочной нужды» зашёл я за магазин. Смотрю – вот она лежит. Большая такая коробка, как раз то, что мне нужно. Я схватил коробку и побежал домой. Внутри коробки среди упаковочной бумаги я нашёл несколько страниц отпечатанного на принтере текста. Был бы я нелюбопытным – отправил бы эти листочки в мусорку. Но любопытство – не порок, от него не избавишься. Впрочем, как и от большинства пороков. Стал я читать эти тексты, и вычитал вот что.
       Первые листочки были обыкновенной рекламой китайского чая. Помните, у Чехова «Список лянсинных и байховых чаёв купца Ершакова». За точность не ручаюсь, но как-то так. В рассказе купец, старавшийся прослыть культурным, человеком торговался с автором рекламного текста. По этому рассказу про купца Ершакова и рекламу чая потом сняли фильм-миниатюру.
        К началу нашего века реклама чая стала ещё более пышной и цветистой. Это и понятно. Китайский чай стал продуктом элитным и экзотическим. Я-то всё время пью листовой чай из безразмерного пакетика с бодрящим названием «Кировский». А тут такое разнообразие. Колоритнейшие названия, весь век бы их читал. Кудин – вода с чистых гор, Тегуан инь – богиня милосердия, Хуаншань Маофэн – ворсистые пики жёлтых гор. Каждому сорту чая соответствует определённая форма хитро свёрнутых чайных листьев. Веретено, воробьиные язычки, глаза феникса. И вкус. Насыщенный и обволакивающий, как высокая нота древнего струнного инструмента гу чжэн.
         Замечтался я что-то. Представил себя в длинном и гладком на ощупь синем шёлковом халате, в бамбуковом домике на скале, среди причудливых, искривлённых ветром, сосновых стволов. А когда тёплый юго-восточный ветер прогонит сырой туман с вершины моей горы, придут ко мне в домик три мудреца. Пить чай и беседовать. Будет журчать их разговор как тот ручей, откуда я беру воду для чая. А я буду слушать и впитывать их слова, а сам буду бессловесным как камень. Как замшелый камень, который лежит у моего порога. Потому что не подобает прерывать беседу мудрых. Поплывёт в моей руке коричневая чашка с чаем. Чашка, тяжеловесная и изящная одновременно, настоящее произведение искусства.
       Рассеянно пробежав глазами ещё пару листов, я вдруг наткнулся на совершенно другой текст. Вся моя мечтательная рассеянность улетела вмиг, как уже упомянутый туман, подхваченный ветром. В моих руках было послание к русскому народу. Это уже потом я обозвал этот документ «посланием китайского конкистадора».
        Сейчас, к моему большому сожалению, подлинного текста уже нет в моих руках. Я его дал почитать кому-то из своих знакомых, да так и забыл, кому именно. Поэтому, попытаюсь пересказать, что называется, близко к тексту. Помнится, в этом послании не было даже заглавия. Текст начинался как бы с середины. Он даже казался продолжением чайной рекламы. И вот что там было написано.
        «Вы, русские, нас боитесь. Думаете, что пройдёт немного времени, Китай усилится настолько, что ему будет тесно в границах своей, хотя и большой, но несоизмеримой с численностью населения страны. Что придёт час роковой, и полезут через границу миллионы озверелых, голодных китайцев, повинуясь приказу очередного «любимого руководителя». Как саранча – скажет со страхом в душе некто самый пугливый из вас.
       Саранча. Вряд ли вы, русские, и видели-то саранчу воочию. Во всяком случае, большинство из вас. Так что, не стоит и сравнивать. Вы, несмотря на нашу близость территориальную, плохо знаете нас и всё ещё судите о нас по старым и глупым анекдотам времён председателя Мао. Типа: «Русские, переходите на нашу сторону, мы будем давать вам в день стакан риса!» или «Пятьсот тысяч резинку натягивали, а еще пятьсот тысяч рогатку держали». Про рогатку – это, если помните, о запуске спутника. Особенно глупо это звучит теперь, после полёта первого  китайского космонавта».
         -Да не боимся мы вас – сразу подумал я.
Кого нам вообще бояться, пока у нас есть ядерное оружие. В том-то и дело, что пока. Хотя, ядерная дубина – это то, что государство наше выпустит из рук в последнюю очередь. Многое может отдать, а это не отдаст. А текст тем временем продолжался.
          «У вас сложилось превратное, стереотипное мнение о нас. Мы для вас – многочисленные, голодные, а это значит, злые. А также глупые и работящие. Позволю себе особо остановиться на последнем эпитете – «работящие». Это называется «рисовая культура». У нас основной продукт питания – рис. А земли мало. И каждый клочок её нужно возделать, за каждым росточком ухаживать. Это требует от человека фантастического трудолюбия. И такое отношение к труду распространяется на все  формы человеческой деятельности. На промышленность, искусство, науку, политику. Так что, человек, впитавший «рисовую культуру» с молоком матери, не может быть глупым. Он и к обучению будет относиться также. То есть, упорно и настойчиво грызть «гранит науки», как говорят у вас. Поймите это и взгляните на нас по-иному.
           Сама жизнь мало – помалу подталкивает вас к этому. Вы носите одежду, сделанную нашими руками, играете нашими игрушками, а скоро и ездить будете на наших автомобилях. Будете».
             Наверное, это послание долго лежало в коробке. Мы давно уж ездим на китайских машинах. Вот и у нас в городе Новоуральске теперь есть небольшое отвёрточное производство. Собирают машинки с красивым названием «Джили», что в переводе значит «удача».
              «А насчёт того, что одежда наша плохая и игрушки ломаются. Насчёт этого скажу одно. А до прихода китайской одежды к вам вы были одеты от Кардена?  Не думаю. И русские штаны так же рвались, как и наши, только стоили подороже. Так что вы, русские братья, сознательно сделали свой выбор. Выбор в пользу нас, китайцев.
          И если объединение наших стран когда-нибудь и случится, то это будет не вульгарный захват территории с помощью военной силы, а  тихое присоединение, обусловленное взаимным экономическим притяжением друг к другу. Мы, китайцы, мирный народ. В древности мы воевали, но весь двадцатый век вели себя мирно. Нас захватывали – это было. А мы? Кого мы захватили? А с вами, русскими мы разве воевали?  Ну Вьетнам, ну остров Даманский. Но это были конфликты из-за идеологических искривлений. Было ещё восстание ихэтуаней. Но тут вы уж нас поймите. Просто хотелось вытряхнуть со своей земли колонизаторов, выкинуть тех, кто писал на воротах своих иностранных  кварталов: «Китайцам и собакам вход воспрещён». Хоть вы, русские, подобных вещей и не писали, но тоже, вкупе с западниками, были в числе колонизаторов. И вам досталось как бы заодно с ними.
       Не был между нами от веку зарыт меч, как между Русью и Западом. Это с ними вы полярны, а с нами однонаправленны. Вы веками воевали с Западом и в тоже время смотрели на Запад, пытаясь понять и перенять их культуру и образ жизни, считая их высшей ценностью. Но не прививается у вас их образ жизни, а из подражания получаются только уродливые подделки. Как сказал кто-то из ваших классиков: «Мартышество французское». Вы же видите сами, какое место, какую роль вам, русским, отводят западники в будущем мире. В будущем «их» мире.
        Так, может быть, лучше вам быть  с нами?  Мы, восточные люди, добро помним. В чём нас не упрекнёшь – так это в неблагодарности. Нам было трудно – вы нам помогали. Теперь, когда трудно вам – мы вам поможем. Расценивайте это так. Не как экспансию.
       Вы, русские, боитесь, что, слившись с нами, потеряете свой язык, культуру и религию. Это безосновательно. У вас богатая  и древняя культура. Мы её всегда изучали и ценили. Для чего? Для того, чтобы разрушить? Нет, мы не столь расточительны, чтобы затоптать бриллиант в грязь. Наша культура и ваша культура – это наша общая сокровищница, из которой будете брать и вы, и мы. Это, кстати, западное изобретение – уничтожать язык и культуру покорённых народов. Мы этим не грешны, да и вы тоже. Посмотрите, кто больший урон нанёс вашей культуре? Учение, например, Конфуция или Голливуд?
       А насчёт языка? Да это нам надо, скорее, бояться, что мы станем  говорить по-русски, а свой язык забудем. Ведь русский язык проще китайского. Или, что появится какой-нибудь новый и уродливый русско-китайский жаргон.
       А религия? Вы строили на нашей земле свои православные храмы. Они все стоят до сих пор. Ни социализм, ни культурная революция, ни идеологическое противостояние не поколебали их. В  них идёт ваше, православное Богослужение».
       Вот и тут у меня возникли возражения. Богослужение-то у них идёт, но под магнитофон, как бы под фонограмму. Без священников. Это потому, что русским иереям в Китае служить запрещают. По их законам священником в Китае может быть только китаец. И православным священником тоже. Наверное, есть немало православных китайцев, но священниками они почему-то не становятся. Почему? Наверно, власти этого не одобряют. Не хотят, чтоб повторилось «старика вокзал помогай». Про «старика вокзал» мне рассказал один знакомый казак. Не могу не вставить сюда эту историю.
       Случилось это в начале прошлого века, когда наши осваивали китайскую Маньчжурию. Незадолго до того была построена КВЖД. И вот, один китаец услышал от кого-то, что на вокзале в Харбине нарисован старик. И если случится беда, то надо русским языком попросить этого старика, и он от любой беды спасёт. Это была икона Николая Чудотворца. Недаром эту икону повесили на вокзале. Ведь Николай Чудотворец охраняет путешественников. А тот китаец не знал даже имени старика. Не знал ничего, кроме того, что старик помогает.
       Однажды он плыл в лодке по какой-то реке и перевернулся. Плавать он не умел и сразу пошёл ко дну. И вот, перед лицом неизбежной смерти он вспомнил про старика. Вспомнил и из последних сил крикнул: «Старика вокзал помогай!» И сразу же неведомая сила вытолкнула утопающего из воды как пробку. Пережив чудесное спасение, тот китаец стал православным. Православие в руках искренне верующих – большая сила. И «они» этой силы побаиваются.
        «Скажу несколько слов и о власти. Есть такое слово «мелитократия». Для вас, русских слово незнакомое. Но теперешние серьёзные исследователи нашей жизни его употребляют по отношению к тем порядкам, которые устанавливаются  у нас. Мелитократия – власть умных и достойных. То есть, руководителем становится человек, который действительно умнее других, больше других знает. Не самый богатый, не самый пронырливый и хитрый, а зачастую, и подлый. Не человек с «золотым язычком» много добра обещающий. Не скажу, что это так повсеместно, но тенденция такая.
        Вы, русские – талантливый народ. Но у вас есть два важных недостатка. Первое – это отсутствие привычки к размеренному, однообразному, упорному труду и второе – это слабость руководства. Именно эти два недостатка постоянно приводили и приводят вас к состоянию внутреннего конфликта. Иногда этот постоянный внутренний конфликт приводит к вспышкам – мятежам,