Разорванный треугольник.

совершим путешествие в память. А сейчас, мы поглядим глазки.
Время полетело веселее. Димка уже самостоятельно садился в постели, неторопливо делал по несколько шагов вдоль прикроватной стены. Раны постепенно затягивались, благодаря травным отварам спасительницы, боль почти не напоминала о себе. Наталья Аристарховна, тем временем, хлопотала по хозяйству, кормила незатейливой, но вкусной пищей.
- Ну, что, герой, давай пробовать обретать самостоятельность, - тетка Наталья неспешно начала разматывать бинты.
Димка испугался: « А вдруг он слепой. Что, если он никогда больше не увидит ничего и никого». От этих мыслей холодный пот, мелкими горошинами, проступил на лбу.
- Ты, милок, глазки то закрытыми держи, и покуда не скажу, не открывай, - распорядилась женщина.
Димка чувствовал, как ослабевает давление бинтов. Ему не терпелось избавиться от тугой повязки, он устал от нее. Теплые пальцы его спасительницы, аккуратно сняли тяжесть, прошлись каким-то пахучим раствором по его векам.
- Ну, с Богом, открывай,- голос тетки Натальи стал чуточку напряженным.
Димка помедлил секунду, и приподнял веки. Узкая щелочка расплывчатого света, скользнувшая на зрачки, привыкшие к темноте, заставила его крепко зажмуриться.
- Ну, ну, воин, смерти не побоялся, а тут испугался, я не страшная, - Наталья Аристарховна рассмеялась.
Метель мысленно досчитал до пяти и открыл глаза.
Окружающее пространство, размытыми очертаниями, ворвалось в его сумрачный мир.
Рядом с кроватью сидела женщина, но лицо плыло, как будто Димка смотрел через искажающую мир линзу. Глаза начало пощипывать, выступили слезы, и парень устало прикрыл веки.
- Очень хорошо. Значит еще неделька, и ты будешь у меня как новенький, - сказала Наталья Аристарховна.
- А кто вы по образованию, - внезапно задал вопрос Димка.
- О, как, - удивилась тетка Наталья. – По образованию я библиотекарь. С чего вдруг  тебе понадобилась моя профессия?
- Не знаю, - признался Метель. – Вы так чудно разговариваете, в городах давно так не говорят. Вот я и подумал, что кроме сельской школы у вас вряд ли есть другое образование. Метель смутился:
- Извините, Наталья Аристарховна, я не хотел вас обидеть. Он только было собрался открыть глаза, но женщина строго шикнула на него:
- А ну не сметь! Ишь, расхорохорился. Рано еще давать нагрузку глазам. Лежи тихо. Я бинтовать не буду, но маску всеж  надену. Сейчас вечереет, потому в комнате не особливо светло, а утром света в хате будет много, глаз может и не выдержать.
- Вы не обиделись, - сбитый с толку суровой отповедью хозяйки, промямлил Димка.
- Чай не девица на выданье обижаться. Опосля поговорим, - оборвала разговор женщина. – Пей отвар и спать. Утро вечера мудренее, – с этими словами она вставила в руку парня кружку. Аромат, к которому Димка уже привык, защекотал ноздри, и тот не сопротивляясь, сделал большой глоток, смакуя легкую горечь.
Проснулся Димка от того, что где-то неподалеку от избы тетки Натальи, залилась трелью пичуга. И так она звонко выводила свои незатейливые мотивы, что он боялся пошевелиться, будто мог отсюда, из своей постели, напугать певунью.
За стенами избы, весна поторапливала свою соперницу зиму. Почки на деревьях и кустарниках набухали соком, готовясь радостно взорваться, выпуская в мир новорожденную зелень листвы. Ночами еще покусывали, огрызаясь, небольшие морозцы, но днем солнце щедро одаривало закопченную недавними боями, обугленную, землю своим теплом, заставляя, чудом уцелевшие семена, робко пробиваться наружу.


***  

Время такая интересная субстанция. Когда человеку тяжело душевно, когда его заковывает в цепи неприятностей, бед и утрат, это самое время, будто насмехаясь над тщетностью человеческой суеты, растягивается в бесконечность. Но стоит человеку сменить траурность негатива, на яркую палитру счастья, как это  самое время невообразимым образом преображается в краткость мгновения.
Зима,  завершая свой земной цикл, разукрасила город морозными узорами, и будто дразня неминуемую весну, засыпала белым пушистым снегом продрогшие улицы. Янка вернувшаяся в свое привычное состояние вечно несущейся куда-то субстанции, жила в нескончаемом бешеном,  ритме.
Работа и всевозможные мероприятия, как-то незаметно для самой Яны, отодвинули все ее душевные переживания на задний план.  Павел был занят своими неотложными делами по бизнесу, и от того звонил крайне редко. Яна обретала равновесие.  То самое равновесие, которое Метель так безрассудно выбивал из ее жизни. Впервые, после встречи в кафе, Яна смогла без эмоций и волнений, мысленно посмотреть назад. Когда они познакомились с Димкой, она поняла, что влюбилась в него настолько стремительно, что даже вздохнуть без мысли о нем уже не могла. Чувства хороши, но хороши в меру. Яна сейчас понимала, она просто «заболела» Димкой. И тогда, скорей всего, он почувствовал это и отдалился. Почему? Извечный вопрос «почему». Но ответ был только у него, а Яна могла лишь предполагать и догадываться. А стоит ли это делать?! Наверное,  не стоит. Он выбрал войну, что ж, выбор есть выбор. Впервые с момента знакомства, Яна подумала, а было ли будущее у их с Метелью отношений?! Нет, не было. Разные миры, разное отношение к жизни. Настолько полярны они были с ним, что кроме страсти, кратковременного завихрения чувств и эмоций, им не дано было. Яна вздохнула. Прислушалась к внутренним ощущениям. Боль Димкиной части ее души, сжалась в крохотный комочек, и бережно была перенесена в архив памяти. То счастье, которое подарил ей когда-то Метель, осталось в том промежутке времени, которому имя «прошлое».

***

…Яна смотрела ему в глаза. Молча, курила свою тонкую сигарету, и, не отрываясь, смотрела в глаза Димки. Взгляд был пронзительный и чужой. Он чувствовал, этот ее взгляд ему не знаком. Он хотел спросить, что с ней происходит, но вдруг лицо Яны начало менять очертания, будто Димка смотрел на него в водном отражении. Метель поднял руку, чтоб успокоить рябь, но лицо женщины начало удаляться, сжимаясь до размеров светящейся точки.
«Она превратилась в звезду. Далекую и недосягаемую звезду. Звезду, которая озаряла его жизненный путь, и которая чуть было не испепелила его истерзанную душу, своим неукротимым пламенем.  Он убежал от нее. В последний и окончательный раз убежал. Я отпускаю тебя, звездочка. Свети миру, а свою дорогу я пройду сам»…


***

- Метель, - голос  Натальи разрушил последние фантомы сна, - поднимайся. У нас сегодня много дел.
Димка открыл глаза и заулыбался. У Натальи Аристарховны как-то особенно произносилось его прозвище, он сказал бы, что как-то нежно, тепло. Сквозь неплотно закрытые незатейливыми занавесками окна, в комнату золотым потоком лился солнечный свет. Как давно он не видел этого самого света?! И если бы не волшебные руки женщины, как знать, увидел бы он когда-нибудь этот самый свет.
Боли в глазах как не бывало, мужчина сладко потянулся, откинул одеяло и скинул ноги с кровати.
- Как спалось, касатик? – Наталья Аристарховна стояла рядом с его постелью с фарфоровой кружкой в руке, из которой вился тонкой струйкой пар.
Димка взглянул на женщину, и невольно вздрогнув, потянул на себя одеяло. Резко заморгал, будто пытаясь освободиться от наваждения.
- Что случилось? Глаза беспокоят? – услышал он участливый вопрос.
Минуту посидев в нерешительности, Димка открыл глаза и воззрился на Наталью.
- Невероятно, - только и смог он выдавить из себя.
- Я чего-то тебя не пойму, аль привидение увидал? – Наталья Аристарховна встревожилась.
- Это просто невозможно, - изрек Димка. – Вы, как две капли воды похожи. Если бы не ваша одежда, ваш голос и не безумные километры, я бы подумал, что это она…
- Стоп, милок. Чтоб ты не снес мне мозг, давай-ка перебирайся к столу, видать созрело время для обстоятельного разговора, - поворачиваясь и делая шаг в дверной проем, скомандовала женщина, - Марш умываться и через пять минут я тебя жду.
Метель торопливо натянул штаны, которые аккуратно висели на спинке стула, рядом с кроватью, и вышел в комнату, вслед за хозяйкой.
Откуда-то справа до него долетело:
- Умывальник напрямки через залу в прихожей. Да не стой столбом, у нас сегодня тяжелый день.
Комната была не особо большой, в самом ее центре расположился стол с круглой столешницей, обставленный четырьмя стульями с высокими спинками. В правом углу, рядом с окном,  виднелся дверной косяк, завешенный бамбуковой шторкой, когда-то давно, очень популярной частью интерьера.  Слева, у стены стоял старенький сервант, заставленный причудливыми кружками, стопками, бокалами. Будучи человеком городским, Димка только в детстве видел подобную мебель.
Повинуясь распоряжению хозяйки, он прошел через комнату в прихожую, не особо большую, но светлую и уставился на рукомойник, рядом с которым висело цветастое махровое полотенце.
«Бог мой,  такой рукомойник он видел только у бабушки, в деревне, куда еще совсем мелким пацаном его родители отправляли из города на летние каникулы».
Метель заулыбался, и решительно надавил на хоботок умывальника, приготовившись к струе студеной воды. К немалому его удивлению, из алюминиевой чаши, по стержню, потекла теплая вода.
Крепко растеревшись полотенцем, которое оказалось мягким, хорошо впитывающим влагу, Димка вернулся в зал. На столе стоял заварник, украшенный китайской росписью, ну или японской, Димка не силен был в восточных тонкостях, две тарелки с приборами, чашки на блюдцах, вазочка с вареньем, и хлебница. Чугунная сковорода была плотно закрыта такой же чугунной крышкой, скрывая от Димкиных глаз вкусность, запах которой дразнил его ноздри. Не размышляя, Метель уселся на стул и положил руки на застеленный скатертью, край стола.
- Ну и чего ждем? – голос хозяйки раздался за спиной.
Димка обернулся и застыл.
Та же фигура, те же жесты, тот же взгляд…
- Чертовщина прям какая-то, - буркнул Метель.
Тетка Наталья, неторопливо обошла Димку, который пялился на нее во все глаза, и села напротив.
- Рассказывай, - только и произнесла она, раскладывая по тарелкам завтрак.
И не понимая, почему он повинуется этому голосу, этим глазам, Димка начал свой рассказ о том, как он познакомился с Яной. Не утаивая ни малейшей подробности, он рассказывал, как решил, что полюбил эту женщину, как не сложилось у него с ней, то ли в силу его безбашенности, то ли в силу того, что страх сломать свою непутевую судьбу, заставил его пойти на жертвенный шаг. Он пожертвовал чувствами этой женщины.
Рассказывая о Яне, Димка видел ее глаза, видел ее улыбку, в сидевшей напротив женщине. На какой-то миг, ему даже почудилось, что не было ни какой войны, что это они с Яной сидят в кафе, и что дорога в аэропорт еще только предстоит. Его рассказ больше походил на исповедь. Димке нужно было выплеснуть все то, что копилось все это время. Ему было необходимо облегчить душу. Он сожалел, что в очередной раз поддавшись страху, он не осмелился сказать правду Яне.  
- Ты хочешь сказать, что мы очень похожи? – спросила Наталья Аристарховна, замолкшего мужчину.
- Не то слово – похожи. Вы словно она, или она словно вы, только вы немногим старше ее, и голосами вы отличаетесь.
- Мда, чудны дела твои, Господи,- изрекла Наталья Аристарховна.- Ну что ж, всякое бывает в этой