— Знаешь, — сказал он вдруг. — А ведь это идея.
— О чем это ты? — спросил Константин, почувствовав, как все внутри у него как бы замерло.
— Да вот насчет этого. — Василий кивнул в сторону бутылок.
Константин непонимающе посмотрел на бутылки.
— Ты толком сказать можешь?
— Понимаешь, единственный шанс, который у нас есть, это создать условия, сходные с теми, что были, когда мы попали сюда…
— Ну?
— Ну, ну, — передразнил Василий. — Совсем это солнце мозги из тебя выпарило.
— Да говори ты толком!
— Стаканы у тебя есть?
— Стаканы?! Какие стаканы?
— Из которых мы будем пить эту отраву, — сказал Василий и снова кивнул в сторону бутылок.
— Ты что, очумел?!
— Пойми, это и впрямь наш единственный шанс. Пока ты ходил по округе, я малость поразмышлял. Похоже, мы и впрямь попали в параллельный мир… Впрочем, это неважно. Важно же то, как нам отсюда выбраться. Хронохода у нас нет.
— Это я заметил.
— Нет у нас и других каких-нибудь аппаратов.
— Это я тоже заметил.
— Все, что у нас есть, — эта проклятая водка.
— Я пить не буду.
— Будешь, как миленький. Повторяю, это наш единственный шанс, нам нужно создать именно те условия, которые были вчера. Да и время уже поджимает. Еще час-другой, и мы изжаримся тут окончательно. Смотри, мы тут уже довольно давно, а солнце даже с места не сдвинулось. Наверняка сутки тут длиннее земных, так что если ты рассчитываешь дождаться прохлады, то глубоко заблуждаешься. Если кто и дождется прохлады, то это наши высушенные солнцем трупы.
— Послушай, — сказал Константин. — А может, ты сам, а? Ну на что я тебе. Я же в твоих теориях ни бум-бум.
— Нет, мы оба должны.
— Ну почему, почему?
— Во-первых, потому, что воспроизводимые условия должны быть максимально идентичными, а во-вторых, потому, что бутылок всего две и второго шанса и впрямь может не быть.
— Проклятье! — скрипнул зубами Константин. — Вечно я из-за тебя куда-нибудь попадаю!.. Ладно, давай твою чертову водку, пока я не передумал.
Василий молча протянул ему бутылку, сам же взял другую.
— Но это в последний раз, — сказал Константин. — Больше эту отраву я в рот не возьму. Клянусь!
— Если все образуется, я сам брошу пить. Ну, за возвращение!
— За возвращение.
Константин сорвал зубами пробку с бутылки и, зубами же прикусив горлышко, опрокинул бутылку над головой. Водка была противная, мерзкая и горячая, как кипяток, но Константин мужественно принялся ее глотать. Сидящий рядом Василий, давясь и кашляя, расправлялся со своей.
* * *
Первое, что Константин почувствовал, была неимоверная сухость во рту. Такой сухости позавидовала бы даже пустыня, не только Сахара, но и все прочие, взятые вместе.
— О-охх, — простонал он, открывая глаза.
Над головой висел очень хорошо ему знакомый потолок — похоже, он вновь на чердаке у Василия. Константин, устраиваясь поудобнее, принялся было поворачиваться, как вдруг все, что с ним давеча происходило, вспомнилось ему во всей полноте: пустыня, куст, застывшее в зените злобное голубое солнце… Неужто и впрямь все это было?..
Постанывая от прихлынувшей к горлу тошноты, он спустился по лестнице вниз. Василия в мастерской не было. Диван, на котором он имел обыкновении во время сна обретаться, был пуст. Хроноход был сдвинут к стене, а посередине комнаты стоял стол с остатками вчерашнего пиршества: тарелки, кастрюли. Было там и несколько водочных бутылок, не все из которых, между прочим, были пусты.
Когда Константин спустился вниз, входная дверь скрипнула и на пороге возник Василий. Выглядел он как привидение — синий, худой, под глазами круги. Впрочем, и Константин выглядел не лучше. Они молча друг на друга уставились и простояли так около минуты.
Первым нарушил молчание Василий.
— Кажется, получилось, — сказал он.
— Что именно? — спросил Константин осторожно.
— Ну, как же… Возвращение. Ты разве забыл?
— Так это был не сон?
— Н-не знаю… А ты что помнишь?
— Ну, пустыню там, каменную… солнце… голубое.
— Понятно. Я тоже это помню… Раз мы помним это оба, значит это был не сон… Как же мы смогли туда попасть без всякого оборудования?
— Да еще и вернуться…
— Чудеса… Опять я не могу вспомнить, как это у нас получилось. Вот же голова садовая, надо было диктофон с собой взять!.. Послушай, а больше мы с тобой никуда?..
Тут Василий замолчал, глядя на приятеля какими-то… словно бы затравленными, что ли, глазами, и у того снова внутри все как бы сжалось.
— Что еще?! — выкрикнул он.
— Понимаешь… В общем… В общем, сам посмотри.
Василий кивнул в сторону окна. Константин кинулся к окну.
— Черт возьми, Василий! — воскликнул он. — Откуда этот слон?
— Слон?! — удивился Василий. — А, ну да… Слон. Да фиг его знает… Если бы дело было только в слоне.
По спине у Константина пробежал холодок. Он снова поглядел в окно. Слон, объедая листья сирени, по-прежнему стоял посередине двора. Однако Константин на него уже не смотрел. Он смотрел на какую-то темную стену за ним, которую он принял поначалу за стену амбара, позабыв, что там должен располагаться не амбар, а улица.
— Черт возьми, что это?!
Константин приник к стеклу лицом и стал глядеть вверх, туда, где на тридцатиметровой, примерно, высоте болталась на длинной шее крохотная головка.
— Я бы подумал, что это бронтозавр, но очень уж он велик, — сказал Василий, тоже выглядывая в окно. — Даже для бронтозавра.
— Но откуда он здесь?
— Если б я знал… — Василий вздохнул. — Ох и разговоров теперь будет… Теперь точно съезжать отсюда придется… Как же мне их отправить обратно?.. Да еще знать бы — куда…
Василий вздохнул снова и с тоской поглядел на стоявшую на столе водку.
— Нет! — закричал Константин. — Только не это! Да сколько же можно-то, а?
— Но ведь условия должны быть идентичными, — попробовал Василий вяло защититься.
— Ты как хочешь, но я эту отраву больше в рот не возьму. Выпутывайся из этой ситуации сам. А мне, между прочим, еще со Светланой надо разобраться. Я, между прочим, ее уже две недели не видел. Ладно, пока.
И Константин, ни слова больше не говоря, обошел Василия, который стоял на его пути, как столб, и вышел из дома вон.
23 июня 2007 г.
