обиды на ветеринара.
"Вы, мама, для разнообразия сломали бы себе шейку бедра, что ли? Хоть какую-то радость в дом привнесли бы!" - сказал ей недавно ветеринар.
О том, как Серафима тридцать лет назад упекла его в Киров отбывать там наказание по позорной статье 113 УК РСФСР, ветеринар, конечно, не забудет до смерти. Серафима лично подбирала ему статью "кухонного боксера" - так безумно любила единственную дочь, оберегала ее от напасти - вроде Семы, - мечтала о головокружительной карьере дочери, и делала все возможное и невозможное, будто творила страшную месть за свою нелепо истраченную жизнь, поломанную слепой и безжалостной судьбой.
Не хотела и не пыталась она тогда представить, что ее кровинушка, лапушка, красавица, дочка грозной судьи, почти небожитель - западет вдруг на невзрачного типа, нищеброда... А тот нагло, в открытую отобьет у Серафимы самое драгоценное, принадлежавшее только ей одной - дочернюю любовь.
Делить дочь с недоумком представлялось ей унизительным и позорным делом.
Любовь нельзя поделить, любовь можно выкрасть. Совершить разбойное нападение на представителя закона со взломом и проникновением в жилище и путем хитрого обмана завладеть самым дорогим.
Нет, ветеринар тогда заслуживал более сурового наказания.
Но и Серафима не отрицала свою вину в том, что не сориентировалась вовремя, упустила возможность расправиться с ветеринаром еще тогда, когда Язва только начала его поиски.
И повод для поиска был безобидным и не вызывал подозрений - вернуть головной убор, случайно прихваченный чуханом в позорном бегстве.
Он прятался у приятеля в комнате гостиничного типа. Приятель был известным в районе эфедринщиком, находился в разработке, а за всеми постоянными и случайными посетителями комнаты велось пристальное наблюдение как раз Веркиным отделом. Так что вычислить место нахождения ветеринара не составило особого труда: "Неизвестный принес эфедринщику коробку "Солутана", после чего эфедринщик оставил в распоряжении незнакомца комнату, а сам уехал в дачный массив "Дружба". Приметы неизвестного..."
Чтобы операция "по выемке продукта" прошла успешно и без неожиданностей, Язва решила действовать по старинке:
" В половине второго ночи звучно и четко, строго по инструкции, постучала в двери, - звонок не работал, - затаив дыхание прослушала злорадно всю какофонию звуков, взорвавшую за дверью покой и тишину спящего дома; выждала немного;постучала снова, точно произвела предупредительный выстрел, и достала из сумочки ключи, которые Верка изъяла у задержанного эфедринщика накануне.
Ветеринар был сильно растерян, смущен, но не напуган. Он стоял посреди комнаты, прикрыв птичью грудь шерстяным пледом - весь такой нелепый и недоделанный - худенькие ножонки его скосило под Андреевский крест, будто впервые он встал на коньки. Кроме жалости, другие чувства к нему испытывать, казалось, было просто неуместно".
На этой сцене своей исповеди ветеринар обычно делал паузу, чтобы дать нам с котом возможность подключить к телефону зарядное устройство и выгрызть колтун шерсти на боку.
-Знаешь, а ведь я ждал, что она придет, - заявлял он нетерпеливо нам после недолгого, принудительного молчания.
- Еще бы, не ждал! С****ил у нее берет и думал, что с рук сойдет? Она забудет и все тебе простит?
окончание следует...
