Хуюмушечка, змея и Зойка Розенгольц.

 

  За исключением старшей дочери хозяйки, живущей второй год с мужем на ПМЖ в Германии, в городе Ганновер, и сына, отправленного на отдых в лагерь, можно было бы смело заявить, что вся семья Степановых в середине лета пребывала на даче.
  О ту пору обыватели пространства СНГ не приобрели ещё постсоветского стойкого иммунитета к сенсациям из серии "плохих новостей", посредством телевизора распространявшихся с ультракосмическими скоростями. Люди были в большинстве своём наивными, в плохое верили мгновенно, аналитическое мышление отсутствовало напрочь. Поэтому когда с телевизора впервые было выпущено и пошло гулять красивое слово "сальмонелла", да ещё и с пространными объяснениями специалистов о том, что оно означает, люди отреагировали мгновенно и предсказуемо - перестали покупать яйца кур. Впервые тогда же яйцо драматически подешевело, но и такая мера не привела к сколько-нибудь существенному повышению спроса. В преддверии надвигающейся беды народ изменил своим вкусовым пристрастиям. Никто на участках не жарил глазунью, не варил яйцо всмятку (да и в крутую тоже не варил!). Зато стали много потреблять овощей (в основном - со своего огорода). И семья Степановых в этом отношении исключением не была. Кроме того, настенный перевёртыш  напоминал дачникам, что на дворе царит июль, так что имелись виды на грибы.

  Всю последнюю неделю мужчины долбили-пилили, стучали, незлобиво переругиваясь, а в перерывах сыпали длиннобородыми сальными анекдотами, и сами же похохатывали над ними. Поначалу обновили забор. Потом чего-то доделывали на крыше. Полы наверху дружно положили за два дня, и начали обивать внутренние стены вагонкой. А затем - как сказали - наружку будут отделывать закупленным сайдингом. Весной в семье сравнили цены, подсчитали сколько денег сожрёт дом, если нанимать людей со стороны, прослезились, и решили всё делать самим, включая и окосячку проёмов на втором этаже. За дело рьяно взялись папа и дедушка. Для ускорения процесса пригласили родного маминого брата дядю Володю и двоюродного маминого брата дядю Юру. Хозяйка (она же мама) предложила было мужчинам ещё приделать балкон на фасаде, хотя бы небольшой - чтобы она могла бы после завтрака или вечерами (короче, когда ей заблагорассудится) выходить туда в льняном или ситцевом платьице и делать ручкой проходящим соседям, дабы те млели от её вида, - но мужчины её как-то резко не поняли и осадили, причём грубо.
  "Отправили меня на кухню, а вообще, посоветовали больше заниматься цветами, и не лезть в их дела! Вот откуда, спрашивается, такое отношение? - пожаловалась хозяйка бабушке. - Словно у нас царит патриархат архаичного типа, а не современное - извиняюсь! - демократическое общество. Ну ладно - Сашка мой (и то не привыкну никак к его выкрутасам), но ведь и папа поддакнул! - вот что обидно."
  "Не обращай внимания! - бросила в ответ старушка. - Это у папы стайный инстинкт сработал. Да и ты, честно говоря, уж как-нибудь без балкона-то на даче разве не обойдёшься? Ну перед кем ты будешь тут кочевряжиться? Поди, не в элитном посёлке живёшь! И ребята совсем не хоромы возводят, а так - чтобы просто летом пожить."
  "Ну не скажи! На участках многие отопление всесезонное ставят, да и дома возводят будь здоров! Я когда к старшей в Германию ездила, так их мелкие чистенькие европейские домишки в Ганновере по сравнению с теми, что у нас на седьмой линии высятся - так просто плюнуть и растереть! Такая разница!"
  "Ну ладно, ты как знаешь... Мужиков обихаживай, готовь им, а я пока младшую нашу отсюда уведу. Нечего ей здесь стуки да ругань мужицкую выслушивать! Да и мне всё это их строительство по ушам бьёт."
  "И куда это вы намылились?"
  "В лес пойдём. Куда ж ещё?"
  "По грибы? Так сейчас не сезон. Да и ягод мало уродилось."
  "Ой! А можно подумать, ей это интересно! - показывая рукой на верх и громко, чтоб слышно было собственно внучке, развалившейся в шезлонге в беседке с томиком Мериме в мягкой обложке, ещё советского издания, перетащенного когда-то из дома на дачу. - Наташенька! Ната!"
   "Чего, бабуль?" - нехотя откликнулась та.
   "Готовься! Сейчас в лес пойдём!"
   "А как, интересно, готовиться?"
   "Ну как... Штанцы обязательно напяль. Без штанов ты себе все коленки о ветки окорябаешь! И рубашку с рукавом длинным, чтоб комарьё не закусало. Можешь и куртку какую заодно надеть."
   "Да понятно, понятно! Сапоги?.."
   "Ебстебственно!"

   Бабушка с внучкой дошли до границы участков, пересекли пустую бетонку, по которой часто выезжали зенитчики для тренировок, а так ездят лишь местные на старых авто, да ребятня гоняет по вечерам на мотороллерах, и зашагали вдоль обочины.
   Наташка всем видом старалась показать, что не очень-то она и рада их теперешнему путешествию.
   "Идём как две чухонки."
   "А кто нас видит? Кому мы нужны?"
   "Да ну! Видят. С машин видят. Эх, лучше б я дома осталась."
   "Хватить бубнить! Кстати, мы действительно поздновато отправились. По грибы обычно с утреца выходят, с первым солнышком."
   Минут десять они бодро прошагали вдоль трассы - по удобью - затем свернули в лес. Лето выдалось мокрое, и хотя вторые сутки светило солнце, трава в лесу везде держала воду.
   "Нет, ну ни фига себе - сколько росы!" - Удивлялась внучка, распыляя дымку из брызг вокруг сапог при каждом шаге. - И чего мы здесь насобираем? Даже наклоняться неприятно. Бррр!"
   "Подожди, мы ещё до черничника не добрались."
   "А скоро он будет?"
   "Откуда ж я знаю!"
   Вскоре они вступили в заросли папоротника, и вдруг, именно там, в папоротнике, где практически никогда не бывает грибов, старушка присела, сказала "Ну-кась..", а распрямилась уже с широкой улыбкой, держа за ножку в вытянутой руке зрелый колосовик!
   "Смотри - первый белый!" - крикнула она внучке, повертела грибом и засмеялась. Наташка ахнула и принялась разбрасывать палкой мокрые листья папоротника вокруг, но, сколько ни искала, ни одного гриба больше не обнаружила.
   "Блин! Ну почему такая несправедливость! Тебе всё, а мне ничего?"
   "Не беда. Пойдём. - сказала бабушка. - Заначка у нас, считай, есть."
   Они пересекли просеку и вошли в новый лес, который, как сказала бабушка, должен был бы быть точно грибным. Но там они нашли лишь с десяток сыроежек, тройку польских и столько же свинух.
   "Грибы - они ещё в канавках любят прятаться, - учила бабушка внучку, указывая на канавку, очевидно прорытую машинным образом по краю просеки вниз на два штыка. - Ты пройдись там до конца, посмотри, а я пока тут посижу, отдохну. Заодно корзинку нашу посторожу. И повнимательнее там! Чтоб змей, гляди, не было!"
   Наташка прошла всю канавка туда и обратно, и наковыряла со стенок с десяток белых. И то, что насобирала она их сама, очень Наташку обрадовало. Потом они снова ходили, ходили, дошли до молодого сосняка, выросшего на месте старой вырубки, поискали и там (местные бабы брехали, что в сосняке растут подосиновики и маслята встречаются), но там вообще ничего не нашли.

  "Ерунда какая-то! Всё, надоело! Не хочу больше грибы искать!" - крикнула Наташка, выбравшись из сосняка.
  "Ладно. - согласилась старушка. - Чего-то действительно везде пусто."
  "Давай посидим, что ль, немного. А ты мне, бабуль, чего-нибудь расскажи."
  "А чего ж тебе рассказать-то?"
  "Ну... Чего знаешь. Про старые года расскажи."
  "А чего тебе про них рассказать? Я ж не знаю, чего тебе там интересно."
  "Ну.. Всё! Вообще... Как вы жили, чего пели, во что одевались? Ну вот... Когда тебе столько лет было, сколько мне сейчас. Как вы тогда жили - без интернета и мобильников?"
  "Ха! Как жили? Вот, кстати, хорошее местечко, где посидеть... И черники много кругом. Ты давай там на чернику-то налягай, она крупная от дождей разродилась... - а я покамест подумаю, чего тебе рассказать-то... Как жили, как жили... Да очень просто мы жили! Ни у кого этих мобильников тогда и в помине не было! Ни у нас, ни у американцев. Ни у кого вообще! Так что мы совсем не тужили от их отсутствия."
  "Я понимаю, но вообще, если честно, такой жизни даже не представляю!"
  "А-а-а! А я застала время, когда даже и телевизоров-то в домах не было, не говоря о компьютерах этих. Да-да! Вот радио было - одна радиоточка. Чёрный круглый репродуктор - вот как в фильмах показывают. С одной программой. А других программ и не было! Никаких иных "волн" и никакого "ФиЭм-диапазона."
  "А что, и у вас был репродуктор?"
  "Был. А то как же!? Да у всех были такие. Где-то в одиннадцать вечера передачи заканчивались, ночь проходила в тишине, а в 6 утра начиналась трансляция. Звучал гимн Советского Союза... А после гимна в течении получаса шли Песни о Сталине. Это уже после войны. Как сейчас помню: "Сталин - наша слава боевая, Сталин нашей юности полёт..." Или, допустим: "Выпьем за Ленина, выпьем за Сталина, выпьем и снова нальём!"
  "Как смешно!"
  "Ну... В общем, да. Мне тогда как вот тебе сейчас годов было, и я вот над этим и тогда тоже сначала подсмеивалась. Но мы потом как-то эти вещи мимо ушей научились пропускать."
  "Спасибо! Вот теперь я знаю, что такое тоталитарный режим!"
  "А вот я, представь, этого термина до сих пор не понимаю! Что значит "сталинский тоталитарный режим"? И как он - якобы! - сгибал народ? Жили мы, конечно, если с нынешним благосостоянием сравнивать, бедно. Просто - чего греха таить? - нищенски. Но мы этого как-то не ощущали. Я, например, искренне считала, что живу в самой лучшей, самой прекрасной, самой свободной и справедливой стране на свете! И что мы все в принципе живём неплохо. В Европе только что закончилась война, а до того там правил Гитлер, которого мы, между прочим, в конце-концов победили, Америка была далеко, да и мы по ней особенно не сохли, и вообще, о ней не думали. К тому же там реально в те года притесняли негров. Они, кстати, сейчас и сами это признают. В Азии люди жили точно беднее нас, не говоря уж об Африке. Так что собственную бедность мы особой бедностью как-то не считали, а считали временными трудностями, которые мы обязательно преодолеем! И между прочим, получалось! Сейчас не могут десятилетиями страну поднять, а у нас на удивление быстро тогда всё отстроилось, и к пятидесятым мы уже по-другому зажили. Реально! И никто не ныл! В 49-ом, помню, когда Сталина юбилей праздновали, или позже, на меня больше всего вестибюль станции Арбатской произвёл впечатление. Там аккурат напротив эскалатора в такой... (бабушка несколько раз щёлкнула пальцами, как бы помогая себе этим повернее подобрать слово) нише - закруглённой, что ль, сверху?.. - портрет Сталина выложили. Из мрамора розовато-коричневого такого. Ух красивый был! Во френче. В полный рост. На фоне знамён. Очень солидно смотрелся, особенно с эскалатора. Поднимаешься, и тут на тебя надвигается Сталин. Во-первых, он становился всё ближе и больше, а потом он рос: то есть сначала ты видел голову, плечи, а потом и всю фигуру целиком. И вот - поверишь ли? - мне больше всего жалко было после развенчания "культа личности", когда не стало там этого Сталина. Вот кто им дал право посягать на произведения