Хуюмушечка, змея и Зойка Розенгольц.

маленькая совсем - два годика, что ли, ей только исполнилось. А кстати, ты-то знаешь, кто такой был этот Розенгольц?"
  "Нет. Откуда?!"
  "О-о!!! Это, брат, был народный комиссар по внешней торговли СССР! Его в тридцать седьмом вместе с женой арестовали, и тогда же их обоих расстреляли. За дело или не за дело, заговорщиком он был, воровал он или нет - не буду лить того, чего не знаю. Вижу только по теперешним их делам, что порасскажут они завсегда, какие они хорошие и честные, вот только всё что плохо лежит, в их кармане каким-то странным образом вскорости оказывается, а они как вроде не при делах! Ну ладно. "Ну и что, что родители её враги народа? - понеслось отовсюду. - При чём тут Зойка? Да она своя в доску! Нормальная девчонка, компанейская! Нашенская!" Вот я сейчас тебе это говорю, вспоминая, а у самой слёзы на глаза наворачиваются... А активистка ещё попробовала было брыкаться: "А вы, - говорит, - даёте гарантию, что она не переметнётся?" Ну, тогда активистку ту совсем освистали, и тогда же рекомендовали Зойку в комсомол. И правильно! - хорошая она оказалась, простая женщина. Я потом, лет десять, наверное, минуло, с ней столкнулась на улице. Постояли, поговорили, языками, как водится, почесали. То да сё: "Ты как? - А ты как?" Она в больнице - то ли фельдшером, а то ли медсестрой работала. Такая же и осталась, как была: маленькая, кругленькая, щечки с ямочками, хохотушка, и - как у всех чистокровных жидовочек - усики над губой. Сейчас и не знаю: жива - нет? Да... Вам, молодым, это всё в диковинку сейчас. А ведь мы так жили..."
  "Ой!"
  "Чего-й ты там увидела-то?"
  "Лягушку. Вон она - по мху поскакала."
  "Да. Их сейчас много в лесу. Ну, вроде бы отдохнули... Встаём?"
  "Пошли."
  Наташка отряхнула попу, обернулась, осматриваясь, куда б теперь им путь держать, и вдруг подпрыгнула.
  "А это что?! Бабуль, смотри!"
  У черного изножья старой ели на свежем ярко-салатового цвета мху невероятно медлительно ползло что-то толстое и светлое.
  "Змеюка."
  "Гадюка?"
  "Она самая. Других в этих местах, слава Богу, не водится."
  "А почему она такого цвета? Альбинос?"
  Они осторожно подошли к змее поближе. Та продолжила своё неспешное движение, будто не замечая людей. Брюшцо у ней было почти что белое, серебристое, а по бокам шёл тёмный рисунок плетёнкой, так что вся змея была словно ожившая фигурка из чернёного серебра..
  "Лето выдалось дождливое и холодное - вот поэтому. Обычно они коричневатые, погреться на пеньки выползают; а в жаркое лето могут быть чёрными, как ужи. И тогда они агрессивные. Тогда ты к ним вот так вот близко не подойдёшь - сразу зашипят. И уползут вмиг - ты их и не увидишь. А это - вишь ты! - красавица! Королева местная!"
  "Может, она больная?"
  "Да какая больная? Толстая она - и всё! Лягушек, поди, пережрала, вот и ленится. Да сегодня ещё и не жарко."
  "Откуда ты столько всего знаешь, бабуль?"
  "Долго живу. А ты думала - почему?"
  "Не знаю..."

  Отец и дед сидели за столом на природе, и повернув головы, одновременно поприветствовали вернувшихся.
  "Как оно там, в лесах? Показывайте добычу."
  "Да гордиться особенно нечем. Так, насобирали кой-чего на ужин."
  "Я ж говорил: не стоило и ходить... Только ноги побили."
  "Нет-нет! - встрепенулась Наташа. - Стоило! Мы ведь и завтра тоже пойдём в лес - правда, бабушка? Ну, если тебе не тяжело."
  "Пойдём. Почему ж не пойти."
  "А ты мне ещё чего расскажешь?"
  "Расскажу."
  "Интересно, про что это такое наша бабушка Наташке рассказывает?.." - протянул отец, подмигивая жене и тестю..
  "А это наш женский секрет. - вскричала Наташка, засмеявшись. - Правда, бабуль?"
  "Конечно! - кивнула старушка, и смешливо грозя пальцем мужчинам, добавила, - И не сметь выпытывать его!"


© Copyright: Елисеев Юрий Юрьевич, 2015