Марией, я, заметив то, что мой ангел пересел от меня на место подальше, совершенно поникла.
Сегодня он не опоздал, был менее смелым, чем вчера, редко смотрел в мою сторону, практически не смотрел, лишь наблюдал все время вновь за Марией.
- Ну, теперь, прошу приступить к работе. – Произнесла добродушно художница.
Вновь я очнулась от этих слов, как ото сна.
- Лер, - шепнула я, та обернулась, - Что делать надо?
Та поправила очки привычным движением: - Рисуй карандашом на свободную тему.
В голову ничего не шло, никаких образов. Я посмотрела на парня: он что-то рисовал, но что, я не видела: его мольберт был развернут ко мне другой стороной, но зато я видела его лицо. Сначала, оно было напряжено, темные брови чуть сдвинуты, губы плотно сжаты, потом, он немного улыбнулся и расслабился. Посмотрел на меня… Черт! Заметил. Я уткнулась в свой мольберт, рисуя сову. Первое, что пришло мне в голову. Почему сова?.. Даже этот намеренный вопрос не заставил меня отвлечься от ангела. Как же его зовут?
Подошла Мария: - Ну, как продвигаются дела?
- Эммм… - поморщилась я, глядя на сову.
- Неплохо, очень неплохо, - кивнула одобрительно она, - а почему сова?
Я пожала плечами, Мария улыбнулась: - Ладно, продолжай.
Я краем глаза заметила движение: девушка, которая училась в одиннадцатом классе вместе с Фроловым, обратилась к моему ангелу, видимо, с каким-то вопросом, но он был настолько увлечен рисованием, что не заметил этого. Тогда, она, оправив короткие черные волосы, легонько постучала по его мольберту.
Парень, совершенно апатичным взглядом глянул на нее, та повторила вопрос и он, молча, указал на Марию, вежливо улыбнувшись, мол, все вопросы к ней. Девушку такой ответ явно не устроил.
- Зоя, ты что ли? – вслух спросила я. Та обернулась: - О, привет, Света.
Такое впечатление, что она меня на прошлом занятии даже не заметила… тоже мне, важная персона.
- Что хотела? – улыбнулась она.
Я вздернула бровь: - Разве ты рисуешь?
- Нет, мне нужны навыки черчения. Надеюсь, что помогут. – Искоса коротко глянула на парня.
А, вот и вопрос, заданный красавцу…
- Ясно. – Кивнула я.
Лера тем временем уже нарисовала девушку, льющую из кувшина воду.
Сова у меня получилась с пристальным, человеческим умным взглядом, с насупившимися совиными бровями.
- Простите за то, что прерываю, - начала Мария, - просто мне необходимо вас покинуть. Вы останетесь здесь или…
- Мы пойдем, - прервал ее Фролов.
- Хорошо, тогда, продолжим занятие завтра. – Говорила она, подходя к моему ангелу, заглядывая в его мольберт. Увидев, что там, она испустила вздох восхищения. Пока она отвлеклась, я быстро заглянула в раскрытый журнал с нашими фамилиями и теперь, была придавлена, как печатью: в последней строке было написано имя и фамилия парня - Андрей Громов.
Может, просто однофамильцы? Нет, такого совпадения быть не может.
Лера всю дорогу старалась меня развлечь, а я даже не могла из себя выдавить улыбку из вежливости…
- Слушай, - спросила она, - а почему сова?
- Не знаю я, почему сова. – Раздраженно ответила я, потом улыбнулась, все же, - извини. Просто голова что-то болит.
- О, ну так давай в аптеку?
- Нет, я, пожалуй, домой. Спасибо, Лера.
Сегодня, мама вновь пришла поздно. Я видела в окно из зала, как ее привез мужчина на черном БМВ. Как он поцеловал ее на прощание. Меня это взбесило. Впервые в жизни. Как он смеет вообще моей мамы касаться? Я ушла в свою комнату и упала на кровать, притворившись спящей.
Мама вошла в квартиру: - Света? – я не откликнулась. Больше звать она меня не стала. Через минуты две, она заглянула ко мне в комнату. Увидев, что я (якобы) сплю, она закрыла дверь, не заметив, как я тихо рыдаю.
Глава 5 «Увидишь.»
- Что значит, не идешь на занятия, Света? – возмущалась в трубку Лера.
- Я… заболела, - соврала я.
- Это из-за вчерашней головной боли? – Забеспокоилась Лера, из-за этого мне стало стыдно.
- Выздоравливай давай.
- Хорошо. Пока.
Положила трубку. Что я делаю? Ну-ка, живо вставай!
Я подскочила с кровати и побежала приводить себя в порядок.
До Дома творчества пришлось ехать на такси, ждать трамвай было некогда. Добежав до двери, я постучала: - Можно? Простите за опоздание…
Мария была серьезна: - Да, да, конечно. Вы как себя чувствуете? Лера сказала, что вы заболели.
Входя, я глянула на последний холст: за ним сидел Андрей, причем смотрел на меня с не меньшим беспокойством, чем Лера, даже с большим.
- Да, мне нездоровилось с утра, теперь мне гораздо лучше.
- Вот и прекрасно, прошу, займите свое место и продолжайте работу.
Я шла, глядя в пол, стараясь не смотреть на Андрея.
Не твое, значит, и не косись - мысленно ворчала себе я.
С белого листа на меня таращилась угрюмая сова. Я смотрела на нее и показала ей язык. Не знаю, от чего, от отчаяния или оттого, что свихнулась.
Немного погодя, когда я уже закончила рисовать кованый забор, на котором сидела птица, ко мне подошла Мария: - Останься ненадолго после занятия, хорошо?
- Ладно, а что такое?
- Увидишь.
Я посмотрела на Андрея: он тоже смотрел на меня, потом улыбнулся.
Я отвернулась. Отлично, похоже, что они поняли, что я в него влюбилась и теперь меня ждет воспитательная беседа. Мария молодец, она смелая. Сразу хочет расставить все точки над «и».
А чем я хуже? Может, мне первой сейчас заговорить с Андреем, сказать, что они не правы и у меня есть молодой человек, потом по-быстрому сбежать с Лерой по магазинам? Точно! Сделаю при этом непринужденный вид, притворюсь, что тороплюсь. По-детски выходит…
У Марии зазвонил телефон, и она поспешила выйти за дверь.
Так, все складывается очень удачно!
Я, тихо, чтобы никто не заметил, подсела на единственный свободный стул с пустующим мольбертом ближе к Андрею. В первый раз, когда я его окликнула, очень тихо, мне показалось, что он меня не расслышал, во второй раз, что он просто увлекся рисованием, что и было заметно, и не увидел меня. Ладно, тогда, идем в наступление:
- Андрей, послушайте, я знаю, что вы с Марией вместе и…наверное, любите друг друга. Хотя, что я говорю! Конечно, любите. Вас нельзя не любить. И Мария – она прекрасная женщина, давно я не встречала таких глаз, искренних и чистых, как у нее. Прошу, поймите меня правильно, я… да, вы меня заинтересовали, но это лишь интерес и только… - все время, пока я говорила, я смотрела в пол, только сейчас я посмотрела на него. Он улыбался, не отрываясь от мольберта, наносил плавные штрихи, видимо, корректируя картину. И улыбался! Он что? Издевается? Ему смешно!
- Как я вообще могла подумать! – неожиданно для проговорила в слух, - вы даже не можете проявить нормального отношения к чувствам другого человека! Что только она в вас нашла! Почему вы смеетесь? Мне вот не смешно… - Все, кажется, у меня истерика. Только сейчас я заметила, что все смотрели на меня, прекратив рисовать, Андрей тоже смотрел на меня, в упор, словно, только что увидел.
- Почему? Неужели так трудно ответить? – проговорила я.
Андрей молчал. Его рот скривился, глаза наполнились болью. Вдруг, он резко поднялся и быстро ушел. Так ничего и не сказав. В класс вошла Мария, Андрей пролетел мимо нее, чуть не сбив с ног.
Она увидела, что я сижу не на своем месте: - Занятие окончено.
Все ушли, Лера тоже. Я осталась сидеть за чистым мольбертом, закрыв лицо ладонью. Мария тихо подошла и села на стул Андрея: - Что произошло?
Я молчала. Потом, посмотрела на нее: - Я решила не тянуть и поговорить обо всем с ним.
Она прищурилась: - О чем?
- А то вы не знаете!
- Прошу, Света, успокойтесь. Это действительно важно. Что вы ему сказали?
Я тарабанила пальцами по сиденью стула снизу: - Я знаю, что вы обо мне думаете. Но это не так! Я не хочу вас разлучить! Андрей красив, у него есть свое увлечение, он хороший человек. У плохих не бывает такого взгляда… Да, он понравился мне, - перешла я на шепот, - понравился, как только вошел в кабинет тогда. И вы ничего с этим не поделаете.
После короткой паузы, во время которой Мария качала головой, она произнесла: - Что ты ему сказала? Он смотрел на тебя в этот момент?
- Конечно смотрел! После такого признания, которое показалось ему смешным, я вспылила и спросила: неужели ему так трудно ответить мне, почему он так себя ведет?
Мария сокрушенно вздохнула, закусила губу и отклонилась назад, чтобы заглянуть в мольберт. Потом, она рукой развернула его ко мне. У меня перехватило дыхание: там был написан потрясающий портрет, мой портрет…
- Андрей оглох после автомобильной катастрофы, в которую он попал с родителями. Случилось это пять лет назад. Он получил сильную травму головы, глухота как следствие. С тех же пор он прекратил разговаривать, он сам. Замкнулся в себе. Я с огромным трудом выбила опекунство…
Мой голос дрожал: - Его родители е выжили?
Мария, вздохнула, что было ответом: - Я его тетя. Естественно, я бы не оставила его. Да и курсы эти я открыла из-за него, чтобы он занимался любимым делом, проводил больше времени в обществе с людьми. – Она качнула головой, - он прекрасно читает по губам. Очевидно, твоя последняя фраза сильно его задела. Будь уверена, всего остального, что ты говорила перед этим, он не слышал.
Я смотрела на свой портрет. Значит, он не смеялся надо мной, это была улыбка одухотворения. И то, как он наблюдал за Марией – он ловил каждое ее движение, потому, что действительно получал информацию, и она старалась не поворачиваться спиной, чтобы он спокойно мог читать по губам…
- Он любит тебя. – Произнесла Мария. – Наверное, я пугаю тебя сейчас…
У меня вскипели слезы на глазах: - Я просто отвратительное существо.
- Нет, ты прекрасна. Твоя душа, твое творчество. Поверь мне, я как никто другой чувствую в человеке красоту и добро. – Она взяла меня за руку и внимательно на меня осмотрела, - а ты как к нему относишься? Теперь как?
Я закусила губу, чувствуя, как по щекам катятся слезы. Потом, ответила: - Я люблю его.
Глава 6 «Уйди.»
Придя домой, я прямиком побежала в свою комнату и там прорыдала где-то час, пока не выпустила все, что накипело.
Потом, принялась за уборку, которую довершила кое-как – все валилось из рук.
Мама не звонила.
Девять вечера, десять – ее все нет. Скорее всего, придет как обычно ближе к полуночи.
В час ночи я лежала у себя в постели, щелкая выключателем лампы. Свет то вспыхивал, то гас, вновь и вновь. Телефон молчал.
Ладно, мама, устраивай свою личную жизнь.
Так я и не спала до утра, пока не хлопнула входная дверь.
Я вышла встретить маму: - Могла бы и предупредить, что не придешь ночевать.
Она заправила выбившуюся прядь из прически: - Что?
Так, все ясно: включилась защитная реакция…
- Мам, я просто волновалась.
- Вот когда будет необходимость, тогда и предупрежу. Ясно?
Я молча развернулась и ушла в комнату.
Минут через десять меня позвала мама из кухни.
- Что? – вышла к ней я.
- Это правда, что вы с Димой расстались? – по голосу было ясно, что ей это не нравилось.
С Димой, сыном маминой подруги, мы познакомились на дне рождения той самой подруги – тети Лены. Расстались, скажем, по причине недопонимания.
- Да, а что? – равнодушно ответила я, скрестив руки на груди.
Она со стуком поставила кружку на стол: - Почему я узнаю об этом только сейчас?
- Вообще-то, я говорила, что мы с ним плохо ладили.
- Ладить – это одно, тебе замуж за него выходить!
У меня
