В кабинете генерального, кроме Самого, присутствовали зам по науке, манагер Родионов и снабженец Селюков. Я встал в дверях, съежившись и непроизвольно прикрываясь руками, как футболист во время штрафного.
Сам привстал:
- Ну, Ирискин, порадовал! Ведь можешь же, а? Я всегда говорил – прижимать нужно вашего брата, и будет результат! Это ж надо, такую роскошную идею родить – лечение фаллопеции!
- Алопеции, Юрий Артемыч – подал голос зам. по науке.
- А ты не перебивай! Один черт. Фалло, ало… Главное, до ума довести! Селюков, завтра чтоб перхоть привез для нашего ученого! И не два, а три килограмма!
- Юрий Артемыч, я с утра всех обзвонил, никто перхоть не предлагает. Может, ее и в продаже-то нет? – отозвался Селюков.
- От же ж, у всех замы по снабжению как замы, а у меня – Селюков. Лезбиян достал бы, и Гонадзе, не говоря уж про Гука и Левинсона. А мне бог Селюкова дал. Слышь, Селюков, давай мы тебя уволим, а Лезбияна переманим, а?
- В течение недели достану, Юрий Артемыч.
Я переводил взгляд с одного на другого, и в бедной моей черепушке шестеренки туго, со скрипом проворачивались, снимая стружку с засохших извилин. «Это что же, они мою пьяную бумаженцию приняли за чистую монету? И что теперь делать? Вот теперь – в самом деле беда. Если сказать, что в служебной даже и не надувательство, а издевательство, то съедят немедленно. Прямо тут. И не надейся, что прирежут и зажарят. Нет, будут живьем рвать на куски, вытягивать жилы и грызть горло. Выкручивайся, милейший».
И я стал выкручиваться.
Не буду врать, что у меня родился гениальный план. В тот момент я был бесплоден, как надгробие и пуст, как свежая могила. Единственная здравая идея, подсказанная инстинктом самосохранения, состояла в том, чтобы поддакивать. Ну, и наглеть, разумеется.
- Юрий Артемыч, а давайте поручим мне всё.
- Не борзей, Ирискин. Черт с тобой, перхоть ищи сам. И заявку на патент пиши, ясное дело. Кого включать, знаешь? Первым делом – владельца-благодетеля, в соответствии с договором. Меня включишь, потому что кто тебя натолкнул на идею? Я натолкнул. Ну и себя запиши, если хочешь.
- Я про план работ и финансирование…
- Будет, будет финансирование. Проси больше. От других работ урежем, тебе дадим. Сильно не зарывайся, конечно. Ну, и сроки – полгода на всё, понял?!
- Помилуйте, Юрий Артемыч, там одних клинических испытаний на три года, да предварительные на лягушках…
- Ты в своем уме? Какая фаллопеция, или как ее там, у лягушек? Об людях думай, Ирискин, смелее надо быть, ты же ученый!
Сам повернулся к манагеру Родионову:
- Давыдыч, завтра принесешь план рекламной компании новой продукции. Не будем ждать, пока этот вот (он кивнул в мою сторону) что-то родит. Будем работать на упреждение. Мое время – ваши деньги, господа! Идите и работайте!
Я попытался еще что-то вякнуть, проблеял про увеличение объема работ, но Сам лишь коротко рявкнул: «Зарплату и премию удвоим!» - и ткнул пальцем в дверь.
И я ушел, нервно похохатывая.
***
Следующие дни иррациональностью напоминали сон, в котором кошмары естественно соединились с воплощением самых несбыточных мечтаний. Я, наверное, впервые в жизни строил дальние планы на будущее, строил с какой-то мстительностью и холодным расчетом, одновременно имитируя реализацию совершенно невыполнимой задачи.
Тайный план был примерно таков: до последнего имитировать бурную деятельность, наглеть и выжимать из начальства максимальную зарплату и премии, складывая их в загашник; найти новую «крышу», под которой можно было бы срочно и без помех защититься; подыскивать (не рассылая резюме, избави Бог!) новую работу; драть когти при первой же возможности, не дожидаясь, пока афера раскроется.
Пока что ситуация мне благоприятствовала, поскольку, по распоряжению Самого, работы моего отдела проводились в режиме секретности. Двери лаборатории и кабинета оборудовали страшными замками, провели сигнализацию – и я уже радовался, тайно надеясь, что прелести лаборантки Ноны станут доступнее, но тут обнаружилось, что пространство простреливается глазом видеокамеры, и вопрос о нравственном падении отпал сам собой.
Рабочий план (утвержденный Самим) содержал пункты о приобретении перхоти, исследовании всяческих ее свойств, включая микробиологический состав и аллергенность, изготовлении дешевых искусственных аналогов, испытаниях на животных и добровольцах, разработке рецептур и технологии выпуска косметических препаратов и их сертификации. Рекламная же кампания и выбор дизайна косметики возлагались на манагера Родионова.
Как ни странно, легче всего разрешился вопрос с перхотью. Стеклодувы-собутыльники все за тот же спирт и по личной просьбе без вопросов натрясли на расстеленную полиэтиленовую пленку должное количество материала. Микробиологи не нашли в ней ни патогенов, ни аллергенов, а по составу сия субстанция являла собой всего-навсего чешуйки ороговевшей кожи с изрядной примесью сала, соли и мертвых бактериальных оболочек.
Чуть позже меня осенило (в который уже раз!), и на фабрике по выделке кож мне удалось заключить сделку. Я передал им центрифугу, купленную на средства нашей фирмы. На центрифугу из цехов мездрения шкур и с двоильных машин подавали сточную воду, и потом фильтр-прессом выделяли частички мездры, после сушки неотличимые от перхоти. Между прочим, заводик получил изрядную экономию на экологии, и частью навара тайно делился со мной. Именно в эту пору я обнаружил, что отсутствие угрызений совести – восхитительное состояние, которое хочется воспроизводить снова и снова, а криминально добытая денежка слаще законно заработанной.
Директор еженедельно требовал от меня отчета, спрашивал, готова ли заявка на патент и всячески торопил. Во время одной из таких встреч он загадочно бросил: «Смотри нынче в десять по первому каналу!»
Вечером мы с женой смотрели телевизор, и во время рекламной паузы впервые прокрутили ролик, впоследствии ставший знаменитым. Вы, должно быть, помните: в черно-белом фрагменте старой киноленты напомаженный бриолином герой падает на одно колено перед томной красавицей, та указывает ему на дверь, и в следующих кадрах герой приставляет револьвер к виску. Под звуки терзаемого тапером расстроенного рояля появляются титры: «Блеск волос решил мою судьбу. Прощайте, Элен, я умираю!» Вслед за этим диктор патетически восклицает: «Не хочешь быть один – покупай алоцидин!»
Позже появились и другие ролики. На одном из них маркиза де Помпадур признается в страсти нежной королю Франции, а тот высокомерно смотрит на нее сверху вниз в лорнет; затем в отчаянии графиня пудрит парик – и вот уже король неистово любит графиню в разных интересных позах.
Теперь лысые здоровались со мной за руку; манагер Родионов доверительно сказал, что количество Интернет-запросов на алоцидин растет, как снежный ком и пора бы выпустить пробную партию в продажу.
Удивительно, но к этому моменту все расходы по моей афере уже окупились. Реклама сработала и в моду вошел шампунь «Матовая прелесть». Целая линейка таких шампуней выпускалась заводом нашей компании. Потребительницы щеголяли тускло-серыми прядками, в которых вдруг массово нашлась неизъяснимая прелесть. Моя Галька тоже обзавелась таким, и я с удивлением обнаружил, что пепельный налет на ее прическе мне нравится – вот что значит толковая реклама!
Между тем, я начинал призадумываться: а так ли безумна моя авантюра, как казалось поначалу? И нельзя ли получить от нее дополнительные бонусы?
***
Как-то летом я встретил в буфете двух моих коллег, начальников других отделов, и предложил им поболтать вдали от начальственных взоров «за рюмкой чая» на предмет укрепления научной кооперации. Те согласились. Местом встречи, естественно, снова была выбрана стеклодувка. Борис Иваныч и Сергей Сергеич, героические доноры перхоти, всегда были рады гостям, тем паче, что помимо ректификата ожидался коньячок.
Шум негасимых горелок и хмельное добродушие хозяев способствовали доверительности. Мои более опытные коллеги обрадовались возможности поучать и вразумлять сирого меня, и вещи, которые мне были поведаны, оказались поразительными.
Так, отдел, занимавшийся разработкой препаратов гиалуроновой кислоты, никогда с этой кислотой дела не имел. Вернее, таковая присутствовала, но в количествах гомеопатических и лишь для того, чтобы недреманное око государства не могло мигнуть своим церберам на предмет «хватать и не пущать». Взамен оной кислоты мази, растворы и прочие снадобья обильно сдабривали обычным крахмальным клейстером на гипертоническом растворе.
- А что, думаешь, хуже гиалуронки? И та воду держит, и крахмал тоже. Вот и косметический эффект. Есть, конечно, и еще кое-что…
- Что?
- поживешь – узнаешь!
И он ехидно подмигнул мне.
- А ботокс?
- А что ботокс? Кто с ним станет связываться, с токсином ботулинуса? Не дай бог!
- А колют-то что?
- Новокаин, вот что!
- Но ведь эффект есть?
- Разумеется. Твоя жена колола ботокс? Ты ее и расспроси, она подтвердит то, что скажу. Вот, скажем, пришла твоя благоверная к косметологу, насмотревшись рекламы. Скажи ей, что при такой цене толку от процедуры не будет, и она тебя на части порвет. К тому же она своими зенками видела, как у подружек после ботокса морщинки расправились. И садится она в кресло, а добрый доктор в морду ей иголочкой тык, тык… А потом спрашивает: «Ну как, голубушка, чувствуете, как лобик деревенеет, скулки расслабляются, губки отмякают?» А как ей не почувствовать, коли ей раствор новокаина по всей морде раскатали? И голос у доктора такой ласковый, доверительный… И вот уже жинка твоя прониклась до самой подкорки, свято уверовала, что мимические мышцы у ей на полгода атрофировались, и топает домой с мордой расслабленной, как теплый навоз. И ходит она с такой раскисшей физией неделю, другую, а потом морщинки сами собой разглаживаются, и делается твоя благоверная немыслимой красавицей.
- Это что, гипноз, что ли?
- А считай как хочешь. Но я тебе вот что скажу: половина препаратов в аптеках работают только вместе с такой вот обработкой клиента. А уж всякие БАДЫ держатся только на психологии. Но ведь помогают же, а?
Я пожал плечами.
- Ну, помогают. Но ведь это обман? А как же разрешение минздрава, а как клинические испытания?
- Ну ты и наивный, Ирискин. На всей нашей продукции что написано? А написано, что БАД и лекарственным средством не является. А это уже совсем другой уровень сертификации, и достаточно липового протокола, чтобы все как по маслу прокатило. А потом, коли карта ляжет, будут эту туфту хавать, мазать и колоть, принося нашим хозяевам не мерянные бабки. А уж тебе-то от этого мало что перепадет. Хорошо, коли не уволят.
Хозяева, пристроившись у колпака вытяжки, покуривали. Коньячок шел отменно. Выпили еще, потом даже спели что-то залихватское из студенческой песенной поры. А я все думал о чем-то, подозревая, что самое важное мною упущено и надо бы подостлать соломки, пока не грохнулся.
… На очередном техсовете Сам прилип, как банный лист: когда будет готова заявка на патент? Я, видя, как складываются дела, в последние месяцы проникся к Самому чем-то, похожим на
