попытки Белого двинуться вправо. Мой владыка, осторожно поводя мечом, теснил Белого Короля к краю поля. Я же, направляемая вороном всякий раз, когда выдавалась возможность, сужала для вражеского правителя поле для маневра. Развязка близилась.
Победа была несомненно за нами, но для чего? Где те пронзенные копьями воительницы, черные и белые? Да, они – всего лишь воплощение бестелесных принципов, но ведь погибли же! Выходит, и абстрактные идеи могут быть разрушены – была бы на то воля! И нужно ли слепо идти по велению рока, или же стоит восстать, изменить изначальный замысел? Но не будет ли и это восстание предначертанным, и кто-то лишь посмеется над нелепой попыткой бунта?
Вот он, Белый – потерявший свою Королеву, обреченный, но не бросивший меча под ноги трусливому и расчетливому Черному – заслуживает ли он такой участи? Он будет уничтожен навсегда. Но я люблю его – и я его навек. На век – от пальцев ног и вглубь, по телу до глаз, корней волос, до самых век…Он обречен – но мне какое дело? Мне безразличен злополучный рок, тот, что предрек бессмысленную гибель, которому плевать, что мы могли бы, что я б смогла, и мой любимый смог замкнуть навеки и тела, и судьбы наперекор бессмысленной вражде, и от тоски не заболела грудь бы…
Но выход – есть ли? И спасенье – где?
И если я одна за все держу ответ пред теми, кто погиб и не родился, пред первенцем, что не увидит свет, то я одна должна переменить судьбу, сообразуясь лишь с волею своей – и гори всё синим пламенем! Что я вам – пешка, что ли?
Черный ворон слетел с небес и клюнул поле у себя под ногами, указывая, куда я должна ступить. Я размахнулась и ударила его мечом плашмя по скользким перьям. Ворон, отброшенный в сторону, досадливо каркнул. Я же вплотную подошла к Белому и встала так, что до Черного повелителя было более одного шага.
Где-то в вышине раздалось удивленное «А-а-ахх!». Черный король оторопело рявкнул: «Стой, дура!». Белый же взглянул на меня со странной смесью любопытства и жалости, а затем прижал меня лопатками к своей груди и положил руку мне на лоб. Повернув мою голову вправо и откинув назад, Повелитель стал целовать мои губы – и это было так упоительно! Было ясно, что случится дальше, и я не противилась судьбе, новую нить которой только что свила. Тонкий кинжал безболезненно скользнул по горлу, взвизгнул в позвонках – и серый туман стал наплывать, темнея.
Кто-то возвестил: «Остановить часы! Ничья!»
И время остановилось.
