1. Начало
Голем, рождаясь из праха, восседал на выступе, в старином канализационном канале, соединяющим сливные потоки нечистот с улиц Стиклю и Большой, с трудом фильтруя лёгкими смрадный запах, отделяя, при этом, спасительный поток кислорода. В Голема превращался шестнадцатилетний юноша, перешедший в выпускной класс шестой еврейской гимназии, которую новые власти переименовали в шестую среднюю школу в 1940-м году. Ещё, каких-то, полтора года назад, он был капитаном боскетбольной команды юниоров Макаби-Вильна - гордостью школы и семьи. Его способности к точным наукам и быстрое схватывание учебного материала завораживали учителей, предвещая ему возможность поступления в университет. Но теперь он сидит в лахмотьях, босой, трясущийся, с потупленным взглядом, превращаясь в чудовище и желающий только одного - мстить, убивая и колеча врагов еврейского народа, ограбивших и уничтоживших его семью, его дом, его благополучие и спокойствие мирного времени. Враги убили в нем любовь и сострадание, при этом, оголив в нем животные инстинкты, самый сильный из которых - не покидаемое чувство голода. Чередующимися кадрами пробегали в его голове эпизоды недавней счастливой жизни. Вот его пятилетнего укладывает в краватку отец, рассказывая ему историю про Голема.
2. История про пражского голема
Давным-давно, в далёкой Праге, в конце шестнадцатого века началась эпидемия халеры, как продолжение распространившейся эпидемии, бушевавшей по всей европе. Болезнь косила тысячи людей, ни щедя, ни кого. По городу проносились похоронные кареты, перегруженные гробами, и чувствовался сильный смрад сжигаемой мёртвой плоти. Заразившихся держали в закрытых домах, пока смерть не забирала их в лучший мир. Те, кто оставались с больными, вскоре сами заболевали, и впоследствии, умерали в страшных муках. По городу шныряли большие жирные крысы, пожирая всё мясное на своём пути. Они не чурались и тухлого мяса, почивших в лучший мир людей, разнося заразу и смерть с места на место. Среди горожан началось недовольство тем, что знать и священнослужители, пользующиеся дорогой серебрянной пасудой, ограждены от эпидемии, которой страдают простолюдины. По городу прокатилась волна нападений и поджёгов домов знати. Начались призывы к бунту и столкновения с городскими стражами, а так же - грабёж лавок и церквей. Тогда архиепископ пражский Тадеуш и подчинённые ему католические священники обвинили во всех смертных грехах евреев. “Это они, с помощью колдовства в сговаре с самим сатаной, нагнали на христиан эпидемию для того, чтобы освободить место для создания еврейского царства антихриста, ограбив наши опустевшие дома и насладившись кровью наших детей. Гоните этих крыс с нашей земли, им не место среди правоверных христиан!” И начались гонения на евреев. Бунт переметнулся на еврейские лавки и дома. Столичные громилы, во имя любви к христу, не щадили ни мужчин, ни женщин, ни стариков, ни детей, навлёкших, по словам священников, эпидемию на мирных христиан. Бывшие друзья, соседи, с которыми порой проходила жизнь целого поколения, отвернулись от разносчиков скверны, тянувшим к ним руки, взывая о помощи. Еврейская кровь текла ручьями по старинной каменной мостовой. В это время в Праге жил великий равин – мудрец и каббалист Махарай Йехуда Бен Бецалель, глава еврейской общины. Он глубоко молился всевышнему, вымаливая ответ на вопрос: “Как нам защититься от жестокого врага"? Он получил во сне следующий ответ: "Сотвори Голема из глины и уничтожит он чернь, пожирающую евреев". Махарай Йехуда Бен Бецалель истолковал сочетание слов так, что он может при помощи открытого ему небом числа букв создать из земли живое существо. Он велел привести своего зятя Ицхака бен Симеона и его ученика, Левия Якоба бен Хайим Сассона, и поведал им таинство создания Голема: "Я требую вашей помощи потому, что для его сотворения нужны четыре стихии: ты, Ицхак - стихия огонь, ты, Якоб - вода, я сам - воздух, мы вместе создадим из четвертой стихии - земли, Голема". Он подробно поведал им, что для начала нужно осветиться и очиститься, чтобы подготовиться к великому делу сотворения искусственного человека. В назначенный день, при свете факела и под чтение псалмов, они вылепили из земли фигуру мужчины длиной в три локтя. Голем лежал лицом вверх. Потом мужчины встали у его ног так, чтобы смотреть ему прямо в лицо. Он лежал без движения, словно мертвец. Тут рабби Махарай приказал Ицхаку семь раз обойти вокруг глиняного тела справа налево, доверив ему цируфим (фразу, которую тот должен при этом произнести). После этого, глиняное тело стало огненно-красным. Рабби Махарай велел и Левию Якобу обойти тело справа налево точно столько же раз, сообщив и ему определенный для его стихии цируфим. По завершению этой части ритуала, огненно-красный цвет исчез, и в глиняном теле потекла вода; из кожи пробились волосы, а на пальцах - ногти. Тут рабби Махарай сам обошел глиняное тело, вложил ему в рот, написанный на пергаменте шем (одно из имен всевышнего). После этого, кланяясь к востоку и западу, югу и северу, все трое одновременно произнесли слова: "И вдунул в лицо его дыхание жизни, и стал человек душою живою." И вот благодаря трем стихиям: огню, воде и воздуху, четвертая стихия - земля, ожила. Голем, открыв глаза, озирался, будто в изумлении. Рабби Махарай сказал ему: "Вставай на ноги!" И он встал. Потом на него надели одежду шамеса (синагогальной служки). Внешне он выглядел, как обычный человек, только дара речи ему недоставало. На рассвете все четверо пошли домой.
По пути рабби Махарай сказал Голему: "Знай, что мы тебя сотворили из кома земли. Твоя задача - защищать евреев от погромов и гонений. Тебя будут звать Йозеф, и ты будешь ночевать в раввинате. Ты, Йозеф, должен слушаться моих приказов, куда и когда бы я тебя ни послал, в огонь и в воду, если я тебе прикажу прыгнуть с крыши, или если я тебя пошлю на дно морское". Йозеф кивнул головой в знак согласия. Дома рабби Махарай сказал, что на улице встретил немого незнакомца, и так как ему стало его жалко, он принял его слугой в раввинат. Однако дома он запретил использовать Голема для личных нужд. Рабби Махарай ввел обычай давать Голему по пятницам после обеда своего рода дневной план, потому что в шаббат он хотел общаться с ним только в крайнем случае. Как правило, рабби Махарай велел ему не делать в шаббат ничего другого, кроме как стоять на посту и быть осторожным. Голем отражал атаки дикой городской черни, драбя черепа и переламывая позвоночники. Через месяц смута утихла, а городская стража так и не решалась войти в еврейский квартал, чтобы сразится с огромным чудовищем. Однажды рабби Махарай забыл в пятницу после обеда дать Голему его дневной план. И вот Голем остался без занятия. Едва день подошел к исходу, и все готовились к шаббату, как Голем стал бегать, будто бешеный по еврейскому кварталу, разрушая всё на своём пути. Факт, что у него нет никакого занятия, его так же напугало, как и взбесило. Увидев рассвирепевшего Голема, люди убегали с криком: "Йозеф Голем сошел с ума!" Возникла страшная паника и вскоре весть об этом донеслась до Староновой синагоги, где молился рабби Махарай. Он выбежал и, не видя Голема, все-таки закричал в пустоту: "Йозеф, остановись!" И тут люди увидели, что Голем сразу же остановился как вкопаный, преодолев силу своей ярости. Рабби Махараю сообщили, где находится Голем, раввин подошел к нему и шепнул на ухо: "Иди домой и ложись спать." И Голем послушался его, как дитя. Затем Рабби Махарай вернулся в синагогу и приказал спеть еще раз псалом благословляющий шаббат. С этой пятницы никогда не случалось, чтобы он забыл дать Голему его дневной план, зная, что Голем способен опустошить всю Прагу, если его вовремя не успокоить.
Когда прошло много времени и общине больше не грозила смертельная опасность, рабби Махарай позвал к себе своего зятя Ицхака бен Симеона и ученика Якоба Левия, которые содействовали при сотворении Голема и сказал им: "Теперь Голем стал лишним, так как нам уже не надо опасаться злых обвинений и погромов. Поэтому мы уничтожим его". Рабби Махарай приказал Голему, чтобы он на этот раз не ночевал в раввинате, а перенес свою постель на чердак Староновой синагоги и переночевал там. Все происходило тайно, так как была полночь. Все трое поднялись со слугой на чердак, где спал Голем. Мужчины приступили к уничтожению Голема. Ритуал уничтожения Голема был наоборот ритуалу его сотворения. Если, создавая его, они стояли у ног Голема, напротив его головы, то сейчас они встали к его голове. Слова из Книги Бытия также читались наоборот.
После этого Голем снова стал земляным комом, как до своего оживления. Рабби Махарай потом позвал слугу, взял у него свечи, и приказал ему раздеть Голема до рубашки. Одежду он велел незаметно сжечь. Голема укрыли старыми одеяниями и остатками книг, хранимых на чердаке синагоги.
С тех пор прошло много лет. Многие попытки в тяжёлые времена для евреев (погромов и гонений), создать Голема, не привели к успеху. И вот однажды, великий Виленский гаон - Элияху бен Шломо Залман сказал, что в час смертельной опасности, евреям нужно как царю Давиду вымолить у всевышнего победу над врагами, и сподобившись Големам, с бесстрашием вступить в борьбу и победить.
3. Восточные единоборства
Тусклый свет проникал целиндрами через отверстия в канализационных крышках в старинную канализацию, в которой сидел наш герой. В его памяти возникла сцена, когда на него, ученика третьего класса еврейской гимназии, напало четыре ученика шестого класса польской гимназии, идущих ему на встречу. “Ну что, грязный жид! - сказал один из нападавших. “Сегодня твоя мамочка не положила тебе кусочек курочки?!".... Они вырвали из его рук портфель, выпотрошив всё содержимое на снег. “Ну что ж, свинья, придётся тебя научить хорошему поведению!” Двое схватили мальчика за руки, заломив их назад и поставив его на колени. “Ну что, Збышек!” - сказал один из наподавших. “Дай ему поцеловать крест!” Збышек, достав нагрудный крест с распятием, приложив его к губам мальчика. “Целуй, пся крэв твою мать!”- рычал Збышек. Наш герой попытался отвернуться и получил удар по лицу. Кровь потекла из разбитой губы. Тут он получил второй удар кулаком в правый глаз. Мир закружился у него перед глазами. Он даже не заметил, как оказался на земле. Вдруг он услышал звуки глухих ударов по телу и визги недавно издевающихся над ним пацанов. Приоткрыв левый глаз, он увидел, как ученик с параллельного класса Ефим Шац, сын моэля Мардехая Шаца, в одиночку, мастерски колотит зорвавшихся хулиганов. Молниеносные удары по лицу сменяли диковенные удары пяткой в челюсть. Но больше всего поразило, когда подбежавшему сзади Збышеку, Ефим нанёс крученый удар ногой в голову, предворительно высоко подпрыгнув. Когда четыре хулигана лежали на земле, хныча и подвывая, как раненые собаки, Ефим подошёл к своему товарищу, и присев на корточки, стал вытерать ему кровь на лице своим носовым платком. “Ну что, Дуби!”- сказал Ефим. “Здорово они тебя отделали!” Он помог собрать товарищу портфель, и, взяв его под руку, повёл в сторону большой синагоги, где
