улыбаясь.
- Один раз, - ответила я обескуражено.
Художник вопросительно посмотрел на меня.
- У меня был школьный друг. Однажды он провожал меня домой и ...поцеловал. Я не хотела, но случилось всё так быстро, что еле успела оттолкнуть его и забежать в подъезд. Заметив, родители отчитали бы! Они такие консервативные! – румянясь... разоткровенничалась я.
Создавшееся между нами напряжение во время моего рассказа вдруг спало, и художник расхохотался на весь дом.
- Вы же мне доверяете, и я вверяю вам, - сказала я гордо.
- И это то самое? Ты же из мегаполиса, я там учился и знаю этот город, там девочки взрослеют быстро, - сказал Артур, прерывая свой смех.
- В крупных городах тоже живут разные люди. Вы просто не знаете моих родителей, - произнесла я, заходя в тупик от своего скудного прошлого.
- Алинка, ты удивительное создание природы, - произнес Артур нараспев.
Смеркалось. И я поспешила домой. Мне не хотелось, чтобы он провожал, ибо немедленно донесли бы тёте, а она, в свою очередь, моим родителям. А тётушка откровенно недолюбливала Артура.
Словно прочитав мои мысли, художник произнёс:
- Тебя здесь не поймут, если в это время суток будешь гулять со странным дядей. Обо мне-то давно болтают разную чушь, - отстраненно произнёс он.
Поблагодарив за чай и неоконченный портрет, я торопливо покинула дом художника.
Глава 4
Гроза уже стихла. Я шла по мокрому асфальту. В воздухе пахло свежей зеленью. На душе было удивительно хорошо.
В эту ночь я сидела на подоконнике открытого окна, вглядываясь в летний сад, освещённый полнолунием, вдыхая благословенный воздух и размышляя о художнике. Теперь он был дороже, чем раньше. Меня восхищало в нём всё. Глядя на звёздное небо, боязливо призналась себе, что полюбила...
Эта ночь была одной из самых счастливых в моей жизни.
Наступили безмятежные дни. Я проводила все время с Артуром, на высоком берегу реки. Позировала, а он, стоя за мольбертом, рассказывал много занимательного. Я достаточно остро ощущала, что рядом со мной находился чрезвычайно незаурядный человек.
- Артур, почему вы стали художником? – обратилась я как-то.
- Не знаю, всё так естественно произошло. Знаешь, есть люди, которым необходимо выразить то, что они испытывают. Эти люди чувствуют немного иначе, чем окружение.
Это как болезнь, поднимается «творческое давление» - ставишь пиявки. Они выпили у тебя пол-литра «творческой» крови и можно идти немного вперёд. Это про меня. А те самые пиявки, это и есть самовыражение посредством чего-нибудь. Мне необходимо создавать картины. В том нуждаюсь как в воздухе!
Безусловно, хотелось бы создавать красоту и гармонию не только в картинах. Знаешь, девочка моя, если бы обладал такой силой, которая исправляет трагические судьбы! Искренне желаю, чтобы ни один ребёнок не остался сиротой, чтобы никто не слонялся без дома, чтобы у всех были близкие, кому можно вверить и радость, и горе. Я всё детство мечтал быть волшебником. Волшебником, дарящим чудеса, - завершил он, уставившись куда-то вдаль.
- Немного осознаю ещё, но дарить красоту и добро хотя бы окружающим - тоже волшебство! - вдохновенно произнесла я.
- Всё не так просто, и в жизни нет никакого волшебства. Иллюзиями жить тяжело, придётся как-нибудь очнуться и тогда...
Жертвоприношения тут не помогут. Видишь, какая гармония разорвана в жизни и в судьбах. Всё высокое и чистое осиротело и разом забыто. Многие живут без бога в душе. Люди не задумываются в суете, что они не в силах сами выбирать, родиться им или нет, они не выбирают умирать когда, они не выбирают свою внешность и гены. Неужели между этими закономерными неизвестными человек в силах контролировать всё, что с ним происходит?
А там, где нет веры, в основном, господствует беспредел. Доброта воспринимается как слабость. Кто чувствительней, тот не прав. Мы, люди, живём в хаосе, создавая кошмар вокруг себя. Может когда-то и была на свете гармония во всём, да кто-то торопливо разорвал этот совершенный круг, и с тех пор мир у ног дьявола, - договорил он и мрачно закурил.
Каждый раз я слушала молча, затаив дыхание, боясь сбить его мысли. Он и так часто путался, торопился высказаться. Артур безумно желал быть понятым людьми. Тогда я не совсем сознавала весь объем его философии, но в такие минуты он становился недосягаем. В моих глазах вырастал до неба. Художник говорил с такой энергией, что мне показалось - эта же энергия без выхода его и сожжёт.
- Знаю, пишу неплохо, но этого не достаточно. Какую силу имеют мои картины по сравнению с мощью океана, со стихией, относительно вековых скал, вечности! Я хотел бы, чтобы мои творения на земле имели ту же мощность, что воды мирового океана, но исключительно созидательную.
Настанет время, когда меня не станет и, возможно, люди, посещая мои выставки, научатся ценить и понимать друг друга, чуточку больше любить, жалеть... Жалость не унижает человека, жалеть - значит беречь!
Сочувствие - самый короткий мостик к любви. Люди нуждаются в сочувствии. Я уверен, гений Достоевский, говоря, что красота спасёт мир, несомненно, имел в виду, добро спасёт мир. Именно добро. Либо это так, либо я сошёл с ума, - устало улыбаясь, закончил художник.
Но его лицо выражало недосказанность…
В те дни я мало вдумывалась в суть услышанного, но запоминала каждое его слово и признавала - передо мной редкостный человек. Он говорил на языке, понятном лишь ему самому. Только теперь я осознала, почему он не сливался с обществом и столь искренне вверился мне в те дни. Посмел бы он высказать этот монолог отягощённому бытом взрослому человеку, непременно посчитали бы его нездоровым.
Глава 5
Наступило очередное утро. Я вскочила с постели с вдохновением, которую вселил художник. В кухне на холодильнике обнаружила записку тёти. Она предупреждала о своем срочном отъезде к внезапно заболевшей дочери в соседний городок.
Тетушка оповещала о своем отъезде и наказала поставить в известность её подругу-соседку, дабы она опекала меня до ее возвращения. И напоминала покушать. Конечно, я голодной не ходила, а соседку предупредить подзабыла. Мои чувства подгоняли меня на берег, на встречу с художником.
Позавтракав, я тотчас побежала к реке. Артур всё так же склонялся над мольбертом. Такой уже родной силуэт вселял безграничное счастье. Когда я подошла близко, он поприветствовал улыбаясь:
- Меня сегодня муза посетила, - весело процитировал он В. Высоцкого.
- А вы добрый гений! - заявила я.
- Ну, так пообщайся с живым гением, всё-таки гений, всё-таки живой, - отшутился он.
В тот день он находился в особом расположении духа, много шутил, остроумничал. Погода прекрасно сопровождала наше мажорное настроение. Стояла жара.
К полудню мы спустились к реке. Я устроилась на берегу, опустив ноги в тёплую тихую реку. Артур же мигом бросился в воду. Доплыв до берега, он стал брызгать меня водой. Я визжала не столько от воды, сколько от его внимания и испытывала бесконечное счастье.
По мере углубления моего чувства, я уповала на взаимность.
Спустя какое-то время мы перебрались на противоположный берег на лодке местного гидротехника. В берёзовой роще господствовала торжественная красота. Столько красавиц разом можно увидеть только на конкурсах красоты! Причудилось, будто берёзки улыбаются, разделяя мою отраду. А как изумительно заливались соловьи на всю рощу!
В какой-то момент окружили множество прекрасных разноцветных бабочек и принялись хаотично кружиться над нами.
«Наверное, так бывает в раю», - на секунду промелькнуло в голове.
- Как же здесь у вас красиво! - восхитилась я.
- И не говори, сам задыхаюсь, - отшутился художник.
Вместе с тем он был глубоко погружен в свои мысли.
Упоённая красотой березовой рощи и торжественной тишиной я обратилась к Артуру:
- Расскажите, пожалуйста, о себе что-нибудь занимательное.
- Детка, это весьма скучно. А вот ты поведала много интересного.
Алинка, хочу, чтобы ты ощущала себя одной из самых счастливых людей на свете. И не будь одинокой, как я, и вообще, если ты стоишь на перепутье бытового и философского, выбери первое, оно, возможно, даст больше земного счастья. Философия и быт - параллельные прямые. Они разрывают личность на враждующие половинки. Постарайся жить в гармонии с самим собой. Это часто приносит покой и счастье. Не думай о смысле жизни.
От обильного мышления о ней… последняя не меняется ни на йоту. Будь в жизни, а не около неё, как я. Иначе одиночество засосёт с головой. Одиночество среди людей вызывает сильную депрессию.
- Простите, но вы говорите парадоксально, противореча самому себе, - заявила я.
- Знаешь, детка, есть в природе неизбежные вещи, а что-то возможно предотвратить. Видит бог, я не искал ни одиночества, ни философии. Они сами находят нас в толпе. Отковыривают из миллионов и уносят в свой мир, на вечные земные муки, отрывая от окружающих. И вообще, зачем об этом, - прервал он самого себя.
В моменты его откровений я росла душой, недопонимая всего драматизма его судьбы. Догадывался бы тогда мой художник, сколь глобально он повлиял на мое юное мировоззрение...
Так мы бродили по берёзовой роще вдвоём, беседуя о разном...
После полудня, проголодавшись, я пригласила Артура к себе пообедать. Он отказался категорически.
- Махнём лучше ко мне. Всё-таки, живу ближе. Это будет незаметнее для любопытных глаз, - кивнул он в сторону городка.
Мы направились в дом художника.
Отказываясь от какой – либо помощи и оставляя меня в гостиной, Артур направился на кухню.
Я устроилась на диване, размышляя о нём, о нас...
Художник принёс еду и положил передо мной:
- Алинка, ты такая хрупкая, мне хочется тебя всё время кормить, - сказал он, улыбаясь мне.
Артур готовил себе сам и очень вкусно.
После обеда мы перебрались в его мастерскую. Здесь я и застала свой законченный портрет. Та, на картине, была куда красивее меня...
- Артур, мой портрет затеряется среди ваших женских образов? - двусмысленно спросила я.
- Ты ни в каком ряду не будешь, ангел мой, ты просто заберёшь его с собой, - спокойно ответил художник.
Портрет свой я так и не забрала. Но от слов художника повеяло теплом. Я восприняла его слова, как было угодно моему разуму.
В мастерской он казался веселым, легко передвигался, рассказывал смешные анекдоты. Но глаза оставались печальными...
Незаметно подкрались сумерки. И, как обычно, к вечеру погода испортилась совсем. Небо грозно нахмурилось. Тучи торопливо сливались в одну большую. Близилась гроза.
Замученная жарой земля с вожделением ожидала грозу. И природа покорно уступила.
В эти минуты я как-то особенно ощутила близость бога. Мне захотелось просить его о взаимности.
Артур спустился на кухню. Оставшись в мастерской одна, я подошла к окну и принялась просить бога о взаимности на земле, о вечной взаимности. Мою молчаливую молитву прервал быстро появившийся художник. Отметив мой отрешенный взгляд, он нескрываемо подивился.
- Алинка, тебе бы до грозы успеть домой, либо предупреди тётку по телефону. А после провожу, когда стемнеет, - заботливо проговорил художник.
Я почувствовала неудобство от того, что не предупредила об отъезде тёти. Напрочь вылетело из головы!
- Артур, вы не поверите, но тётушка
