неотрывно смотрела на неровный пролом, зияющий в боку горы над площадкой…
Все галереи обрывались в бездонную пропасть, куда сползал гигантский глыбовый завал. Остался только путь через водопад. Вернуться назад? Несколько суток в дороге, пустой тайник и враги, поджидающие наверху…
Лалга полез вниз, используя верёвку и крючья, потому что берёг когти. На последних десятках кинфаров вода сшибла его с отвесной стены, и ревущая река понесла оглушённого беглеца по широкому каменному жёлобу. Он еле сумел свернуть в нужную боковую протоку. Её течение становилось всё слабее, затем вода ушла глубже под землю, далее несколько фаргов тянулось сухое русло, в котором попадались озёра. Перед одним таким озером Лалга застыл в восхищении. Пещеру заполнял зеленовато-синий свет. Множество сияющих точек созвездиями покрывало стены и потолок, с него свисали фестоны и занавеси, состоящие из отдельных нитей, унизанных яркими каплями. Некоторые капли срывались вниз и плясали в воздухе, устремляясь вперёд – мелкие светящиеся комарики. Поверхность была близко.
Лалга погрузился в воду и поплыл – от плеска воды пещеру мгновенно затопила тьма. Он выбрался на берег – и за его спиной сияние вновь разгорелось так, что можно было читать...
За этим озером открылся зал со сталактитами и сталагмитами, сросшимися в большие колонны, ажурные, словно источенные червями насквозь в тонкое, хрупкое кружево. Зал оканчивался короткой галереей с отверстием наружу.
Лалга чувствовал себя, как пьяный. Безумно хотелось броситься со всех ног туда, к солнцу, деревьям, ярким краскам, кристально чистому воздуху. Перед глазами дрожала и расплывалась залитая солнцем, круто уходящая вверх галерея. Тишина оглушала, в потоке света плясали пылинки, снаружи безмятежно пели птицы. И всё же что-то было не так. Они ждали его, они затаились там, возле выхода, все. Беглец нутром чуял это. Ультой предупреждал.
Лалга улыбнулся, медленно и обещающе. Если бы кто-то увидел сейчас эту его улыбку, испугался бы до полусмерти… Он обошёл зал, выбрал укрытие и пути отхода, приготовил оружие. Колеблясь, посмотрел на ближайшую к выходу ажурную колонну, но тут приметил подходящую глыбу. Напрягся, сдвигая её с места, обрушил с максимальным грохотом, отчаянно крикнул, словно его придавило, и спрятался.
На площадке все повскакали на ноги.
-Назад! Это ловушка! – крикнул Зухар, и люди нехотя остановились.
-Ну и что дальше? Мы до скончания века тут будем сидеть? Выкурить бы его оттуда, да дыма не хватит. Или выманить. Взять девку из Квишедо и привязать у выхода, пусть эти трусы хоть так помогут, раз в облаву не пошли…
-Угу, ещё какие ни то бабкины сказки попомни. Но в самом деле, чего ждать у моря погоды? Точно ли это единственный выход? Чэрду не наврал? Твирну все вруны известные!
-Захотели захватчики правды от побеждённых, - проворчал псарь.
-Заткнись, Рамас. Эрмин, называется… Однако, он прав. Проверим ещё раз место, где ныряет Дарбъян.
Несколько троек Зухар снова разослал по горам, десяток человек оставил в лагере, с остальными отправился к провалу.
Протиснувшись в щель между глыбами, они попали под наклонный свод небольшой пещеры, куда уходила вода, образуя посередине небольшое озерко, которое заполняла жидкая грязь.
-Рамас, ты много болтаешь не по делу. Вот ты туда и полезешь.
-В это говнище?!
-Лезь!
Псарь подчинился. Он снял доспехи и сапоги, погрузился в грязевое озерко с головой, обнаружил несколько мелких трещин, а когда выбрался обратно, его встретили громовым хохотом. Грязь была настолько вязкой, что мужчина вылез в одной короткой рубахе. Штаны остались в глиняной луже.
Лалга недоумённо пожал плечами. Что тут смешного? Он наблюдал за ними из узкой щели над озером, за которой начинался каскад мелких колодцев, соединённых галереей. Дальше располагалось озеро, в одном из боковых заливов которого был подводный лаз. Чтобы преодолеть его, следовало только присесть и, наклонив голову, сделать несколько шагов. За лазом почти на фарг протянулся наклонный ход, по дну которого весело шумел ручей. Беглеца бы тут не догнали, даже если бы обнаружили все эти ходы…
10.
Лалга выбрался наружу.
Возле провала он наступил на кучку щебня и внезапно вознёсся вверх, пойманный за ногу верёвочной петлёй. Повиснув вниз головой, он достал нож, подтянулся, складываясь пополам, и перерезал верёвку. Падая с изрядной высоты, инстинктивно перекрутил своё тело винтом, потом резко выпрямил его и приземлился на четвереньки. После чего спрятался поблизости и подумал, что плохо он слушал байки у пиратских костров...
Проверить ловушку пришли трое. Один немного отстал. Когда двое, услышав за спиной шум, вернулись назад, они нашли третьего в луже крови. Чтобы вырвать человеку горло, нужно иметь острые когти и сильные пальцы. Двое размышляли над этим, когда получили по болту из игломёта в глаз.
Для второй тройки Лалга сделал вид, что плохо спрятался. Они погнались за ним, он прыгнул в пропасть, того, кто нагнулся над обрывом посмотреть, скинул вниз и, прикрываясь карнизом, ускользнул.
Следующие трое решили попутно поживиться овощами с деревенских огородов. Их же сетью Лалга спутал всех троих и прикончил ножом. Украденные овощи пришлись кстати, но голод беглеца утолили плохо.
Посреди безлюдного лагеря над кострищем висела жареная квишья туша. Лалга колебался.
На стоянку прибежал Гошар, отхватил от туши ножом кусок мяса и полез в палатку. Наружу высунулись брыкающиеся ноги, словно эрмин с кем-то боролся, но вскоре они замерли и вытянулись.
-Эй, трепло, что разлёгся? Сорков староста отказался продать взрывчатку и капканы! Здесь есть ещё посёлки? Что заглох, языком подавился?
Возвратившийся Дэссоркен заглянул в палатку, выругался и приказал зажечь сигнальный костёр, а когда увидел, что собралось чуть больше половины отряда, взбесился уже молча. Плетью досталось тем, кто превратился из охотника в дичь, а ещё Иштэрбе, которая не учуяла беглеца вовремя…
Лалга понял, что слишком увлёкся наблюдением, когда прямо на него ринулась толпа. Впереди неё, как во главе своры, хрипя и натягивая поводок, бежала большая собака.
Путь к подземелью был отрезан, для бегства осталась извилистая тропа, ведущая в посёлок. Лалга быстро увеличил расстояние между собой и преследователями и время от времени затаивался, убивая тех, кто слишком вырвался вперёд.
Навстречу начали попадаться местные жители. В большинстве случаев они просто поспешно уступали дорогу. Дровосек, бросив вязанку сучьев, запустил в беглеца топориком. Топорик Лалга перехватил в полёте и взял с собой.
Бродячая травница уронила котомку, прижалась спиной к скале и стояла так ещё долгое время после того, как все пробежали мимо.
Телега с глиняной посудой заняла всю ширину каменной полки. Лалга перепрыгнул её и с сожалением оглянулся на армаку. Отряд опрокинул телегу в пропасть вместе с запряжённым в неё животным, гончарка еле успела спрыгнуть на дорогу…
Долго так продолжаться не могло.
Лалга отчаянно озирался по сторонам на бегу.
Ближе к посёлку тропа начала ветвиться. Над головой у Лалги послышался топот. Беглец поднял голову, увидел всадницу парой уступов выше, оглянулся, оценивая расстояние до преследователей, и быстро полез вверх.
-Не бойся! - только и успел, задыхаясь, проговорить он, а молодая женщина уже всё поняла и сама соскочила наземь. – И – ты меня не видела!
Он взлетел в седло.
-Вот чего не хватало, - проворчала она ему вслед. – Ещё как видела!
Это была танцовщица из пещеры-купальни…
11.
Во тьме подземелья Лалга лежал навзничь, пытаясь успокоить дыхание, и раздумывал. Он понял, что переоценил свои силы. Он устал. У него уже не было той уверенности в себе, с которой он бросался в бой на борту пиратского корабля. И команды «Морской принцессы» за спиной тоже не было.
Как можно в одиночку разом покончить с целым отрядом? Лалга долго ломал голову над этим и вдруг вспомнил про озеро. На подворье старосты хранятся пороховые заряды. Он знал, как заложить их в основание плотины со стороны слива, небольшие и немного. Вода снесёт отряд с площадки…
Но она снесёт и террасы с огородами. Квишедцы лишатся первого за сезон урожая и всех последующих. Такие террасы обустраиваются годами, да и плотину восстанавливать не одним днём. Люди умрут с голоду, скитаясь по горам, где много населения и мало дичи. Или будут вынуждены уйти в город, где их никто не ждёт. Люди, которые отказались помогать его ловить.
Взрыв вдобавок может вызвать обвал в горах. Обвал.
Лалга вскочил на ноги…
Рамасу не спалось. Он залез на скалу повыше – посмотреть на звёзды и огни посёлка – по пастушьей привычке. Он смотрел и вниз, на лагерь. Опасно тут – на склонах осыпи, уступы непрочные, вверху громоздятся валуны.
Светало. Кто-то ещё проснулся. Спотыкающегося человека потащила вверх по горной тропе собака.
На краю обрыва зашевелился большой валун и сорвался вниз, увлекая за собой оползень и обрушивая уступы, а следом за ним устремился второй, и третий... Рамас отскочил подальше прежде, чем понял, что происходит. В несколько секунд неудержимый вал из крупных камней и щебня поглотил и отряд Дэссоркена, и лагерь, и даже площадку.
Бешеный вопль ярости перекрыл надрывный собачий вой. В горы метнулась тень, человек и собака устремились за ней, Рамас, шатаясь, побежал следом…
Лалга мимоходом удивился. Под обвалом погибли все, кроме главного «доброжелателя». Дэссоркен даже не пытался спасти кого-то из своих людей, ринулся в погоню. Он будет бежать по пятам, пока один из них не упадёт?
Лалга остановился и повернулся назад. Взошедшее солнце било лучами прямо в лицо, но это беглецу не мешало, о чём преследователь не знал.
-Я не хочу тебя убивать. Вернись к Стэнтъе, не то она останется без защиты.
Слова не помогли, скорей, наоборот.
-Ты заплатишь не только за Стъю, но и за всех моих людей. Я раздавлю тебя, как паразита.
Дэссоркен полагал, что сейчас легко добьёт израненного, измученного демона, но на миг замешкался, увидев поразительное зрелище. Зрачки беглеца вдруг перестали быть вертикальными и разлились, глаза из жёлтых сделались чёрными – при ярком солнечном свете.
Первой прыгнула Иштэрба. Топорик дровосека взлетел ей навстречу и почти перерубил левую заднюю лапу, с которой в горах свалились поножи. Собака с воем рухнула, обливаясь кровью. Тут же вперёд бросился Лалга и – дальше ничего не помнил.
А когда пришёл в себя, то поднялся с изорванного тела, из горла которого толчками выплёскивалась кровь. В глазах умирающего эрмина на мгновение вспыхнули страх надвигающейся тьмы, отчаяние, мольба – и тут же погасли. Глаза Зухара застыли, из них ушло всякое выражение.
-Ты хотел меня убить. Так чего ж ты ожидал? – с тоскливой досадой пробормотал Лалга и, шатаясь, побрёл прочь…
По каменной полке катались двое, сцепившись в смертельной драке без правил. Фаудин помешал человеку Герцога подстрелить демона, но вскоре ясно понял, что сам не уйдёт живым. Его сил и умений не
