"Голову мою отпускаю на волю —
пусть ищет, чем успокоиться".
Г. А.
пусть ищет, чем успокоиться".
Г. А.
Анна Сергеевна поняла, что беспросветно глупа.
Непроходимо. Чащобно. Заплутательно.
Озарение снизошло на неё в ту самую минуту, когда, повинуясь внезапному импульсу, она обхватила голову руками и решительно повернула её вокруг оси.
Голова — с громким, нервочувствительным хрустом — поддалась усиленному напору и с каждым новым оборотом всё увереннее и увереннее отделялась от шеи, получив, наконец, полную свободу.
«Какая лёгкая!» — удивилась Анна Сергеевна, подбрасывая голову вверх.
И словно в ответ на её мысли, голова сначала зависла в воздухе, а затем воспарила к потолку.
«Как воздушный шарик… — восхитилась Анна Сергеевна, захлопав в ладоши. — Митенька когда-то любил играть с воздушными шариками. Или с пузыриками? «Мать, дай, на пузырь». Всё забыла. Глупая! Красиво летит… Ой, батюшки, это что же получается, я тоже умею летать?»
Голова с радостным оживлением кружила под потолком.
Анну Сергеевну слегка мутило.
«От недостатка кислорода», — вспомнила она мудрёное выражение.
Кивнув в знак солидарности, голова подлетела к открытой форточке и ткнулась носом в узкий проём, жадно вбирая ноздрями свежее дуновение...
…
— Опять, что ли, Ольга забыла закрыть форточку?
— Дык, полы мыла… открыла, чтоб проветрить. Тут же амбре такое, прости господи! Так, бабули, готовимся к процедурам. Живее, живее…
…
Из груди Анны Сергеевны вырвался тяжёлый, надсадный хрип.
Грустно.
И страшно.
А Геннадия Айги я никогда не читал.
Благодаря Вам, зачастую открываю для себя что-то новое и всегда интересное.