Пётр Петрович Егоров сидел на маленькой кухне своей двухкомнатной «хрущёвки» и тоскливо смотрел на листок квитанции за коммунальные услуги от управляющей компании.
- Вот и приплыли – так, наверное, сказал бы его сосед, бывший моряк, а нынче, как и он, пенсионер, Афанасич. Квитанция говорила Петру Петровичу, бывшему учителю русского языка и литературы, что от его мизерной пенсии после всех платежей останутся такие крохи, что через десять дней можно смело отключать холодильник и переходить в категорию самых непритязательных вегетарианцев. Но это ладно, так необходимые ему лекарства он уже не купит, а без них ему долго не протянуть. Пётр Петрович, поправив старенькие роговое очки, ещё раз глянул на белый листок квитанции, словно надеясь, что ошибся, но жирные итоговые цифры, как приговор суда, были неумолимы.
- Если бы была жива его Анна Ивановна, то с её ,хоть и смешной пенсией врача, да подработкой в поликлинике было бы легче. А так, не протянуть - вздохнув, подумал Егоров. Вспомнил о дочери. Та, с мужем и двумя детьми, жила под Саратовом. Жили скудно, перебиваясь временными заработками. Пётр Петрович, время от времени, посылал им по 500 рублей, а на Новый Год и целую тысячу подкидывал. Но теперь всё это кончилось.
На плите весело засвистел чайник. Пётр Петрович, добавив кипятка во вчерашнюю заварку, налил в свою любимую кружку чая. Помешивая ложкой жиденький чай, он никак не мог сосредоточиться, какая-то важная мысль ускользала от него, что – то отвлекало его от нужного, но пока, неосознанного решения.
- Да что же так телевизор орёт – с раздражением, Пётр Петрович, оставив чай, прошёл в комнату.
Там, в телевизоре, седой мужичок, обнимая томную девицу, радостно обещал невероятный сексуальный эффект от чудо таблеток. Интересно, - подумал Пётр Петрович, - как этот мужичок из рекламы смотрит в глаза своим детям и внукам? Он стал взглядом искать пульт, чтобы выключить телевизор. В это время ведущий объявил о прибытии в студию губернатора области. На экране появился моложавый человек с уверенным взглядом хозяина, который всегда знает, что правда на его стороне.
- Вы знаете товарищи, что против нашей страны ввели санкции – сурово поджимая губы и словно выталкивая слова, начал губернатор. - Но мы примем соответствующие меры, чтобы преодолеть негативные последствия этих санкций. Мы поддержим наших сельхозпроизводителей и предпринимателей. Наша продукция будет дешевле и качественнее импортной. Но и экономней надо быть, господа. Мы уже пересаживаем наших чиновников с элитных машин на более скромные. Неплохо было бы подумать о сокращении административного аппарата и разных издержек на местах. Но и гражданам нужно проявить понимание к некоторым сокращениям льгот и повышению цен на определённые услуги и тарифы.
- Обрадовал – нахмурясь, подумал Пётр Петрович и переключил канал.
- Самую большую и дорогую в мире яхту построил российский бизнесмен – радостно проверещала ведущая на фоне шикарного парусника.
И тут, как на фотобумаге проявляется снимок, проявилась та мысль, которая была так нужна Петру Петровичу и он принял её с явным облегчением.
Выключив телевизор, Егоров отправился на балкон, где заботливо хранил в своём чреве старые вещи , большой картонный ящик. Чего только в ящике не было!
Пётр Петрович стал не спешна его освобождать. Вот резиновые сапожки дочери, а вот кремовые туфли жены. Она так их любила и берегла. Сколько же им лет? Однако, лет десять будет. Старые вещи – это маленькие истории из прошлой жизни: радостные и грустные, которые, вроде бы, надо выбросить, как ненужный хлам, но они цепляются за твою память, немо умоляя тебя: - ну оставь нас, мы побудем ещё рядом с тобой – и Пётр Петрович аккуратно выложил содержимое в угол на балконе.
Взяв ящик, и, прихватив моток бельевой верёвки, Пётр Петрович вернулся на кухню.
Там он аккуратно вырезал у ящика два картонных квадрата размером метр на полметра. Узкие концы картонок он соединил двумя отрезками бельевой верёвки. Затем, одев эту конструкцию на плечи, подошёл к зеркалу в прихожей.
- А что, неплохо смотрюсь, как заправская ходячая реклама. Осталось сделать надпись - удовлетворённо подумал Пётр Петрович. Он достал из ящичка с инструментами чёрный маркер и , разложив на полу картонки, крупными буквами написал:
Я РАЗОЧАРОВАН, - подумал и добавил в конце восклицательный знак.
Выпив чай, Пётр Петрович глянул на градусник за окном. Солнечный день и плюс десять градусов давали надежду, что этот осенний день не испортит задуманное холодным дождём. Но, учитывая возможные казусы погоды, Он одел под куртку плотный свитер, шею прикрыл шерстяным шарфиком, на голову водрузил довольно потёртую, но любимую им серую шляпу.
На улице Егоров одел свою конструкцию, поправил картонки и направился к центральной площади города, до которой было минут двадцать неспешного хода.
Было около одиннадцати часов утра, рабочий день. Прохожих было не густо. Первой, на встречу, ему попалась женщина лет сорока. С тяжёлым пакетом в руке и безразличным взглядом перед собой, в чёрном пальто и черном берете, она выглядела тёмной кляксой на фоне осенней позолоты разлитой по берёзовым прядям вдоль тротуара. Шагов за пять до Петра Петровича, её взгляд упёрся в картонку на его груди и от безразличия стал переходить в удивление. Женщина остановилась, рот её приоткрылся, по-видимому, для вопроса, но вопрос так и остался немым. Пётр Петрович пройдя мимо неё, чувствовал взгляд этой женщины, вцепившийся в его спину. Бедная - подумал он, понимая, как попытка понять увиденное мучает сейчас её. У пешеходного перехода его обогнали две смеющиеся девушки. Отбежав на некоторое расстояние, они обернулись и, как по команде, «щёлкнули» Петра Петровича на свои айфончики. Одна из них помахала ему рукой и они заспешили дальше.
У пешеходного перехода собралось несколько человек в ожидании зелёного света.
Так как Пётр Петрович подошел к ним последним, никто на него не обратил внимания, зато сзади раздался женский голос: - Мужчина, а мужчина, можно вас спросить?
Пётр Петрович обернулся. Перед ним стояла та женщина с пакетом, которая встретилась ему рядом с домом.
- Конечно можно.
- Что означает ваше разочарование? Я вот увидела вас и поняла, что должна узнать о вашем разочаровании, иначе целый день буду голову ломать, боюсь и ночью не усну.
- Ремарк говорил, что после разочарования остаётся пустота, а у меня – Пётр Петрович на секунду задумался и посмотрел затяжным взглядом мимо женщины, - у меня, милая, разочарование это пепел от сгоревшей надежды.
- О как! – удивлённо, но так ничего до конца не поняв, выдохнула женщина.
Загорелся зеленый свет светофора и Пётр Петрович, прощально кивнув женщине, поспешил на другую сторону улицы.
Рядом с ним просигналила машина. Высунувшийся из окна парень махнув ему рукой крикнул: -Я с тобой, батя! Я тоже разочарованный!
Просигналило еще несколько машин. Люди, шедшие впереди, стали оборачиваться и , замедляя шаг, кто с любопытством, кто с недоумением рассматривать Петра Петровича.
Так, сопровождаемый негромким шелестом фраз, вопрошающими взглядами, Пётр Петрович вышел к мэрии. На площадке перед мэрией выстроился , как на выставке, ряд элитных автомобилей . Что – то не видно скромных авто – отметил про себя Егоров.
В это время на просторное крыльцо из тёмного чрева мэрии стали чинно выходить люди.
Русского чиновника ни с кем не спутаешь. Неспешная вальяжность, печать глубокомыслия на лице и одежда, как от одного, но дорого, портного. Наверное, совещание очередное закончилось - подумал Пётр Петрович - и он не ошибся.
В мэрии только что закончилось совещание, на котором присутствовали высокие гости из области. Люди на крыльце не собирались расходиться, словно ожидая кого-то. А ожидали они вице-губернатора Олега Семёновича Пилюгина. Надо же попрощаться с уважаемым гостем, пожать важную руку. И, вдруг, стоявший с краю ото всех заведующий общим отделом Александр Иванович Булкин увидел Петра Петровича. Вернее не самого пенсионера, а картонку с надписью. Настороженным взглядом Булкин упёрся в написанное. – Не понял – прошептал Александр Иванович.
Непонятное всегда вызывало у Булкина чувство похожее на испуг. Сейчас это чувство толкнуло его к действию. Он, ловко проскользнув мимо беседующих коллег, вбежал в вестибюль. Там сидя за стойкой, перед красным телефоном, из последних сил сражался с дремотой тучный охранник.
- Спишь охрана! Там, на улице, какой-то ненормальный демонстрацию устроил. Быстро убрать – сквозь зубы процедил Булкин.
Охранник, недовольно засопел, правой рукой хлопнул по бедру – на месте ли дубинка и, смешно, по-гусиному, переваливаясь, заспешил на улицу.
Стоявшие на крыльце чиновники, уже обратили внимание на Петра Петровича. Некоторые просто смотрели, некоторые настороженно перешёптывались. Среди стоявших на крыльце были два корреспондента: один, местной газеты « Вести Запруднинска», Алексей Смушкин, другой, Павел Перцев представлял областную «Губернские новости».
А Петр Петрович с грустным видом рассматривал ровный ряд сверкающих «меринов», «крузаков» и другие изыски зарубежного автопрома . Подошёл охранник. С видом, не терпящим возражений и с металлической суровостью в глазах, бывший сержант полиции обратился к Егорову:
- Гражданин, почему нарушаем? Немедленно покиньте территорию мэрии!-
- Это что же я нарушаю, уважаемый? И я нахожусь на улице, а не в здании мэрии.
Охранник сморщил лоб, в попытке найти убедительный аргумент для своих требований.
- Вы, гражданин, демонстрируете, а это не положено – как-то неуверенно изрёк охранник.
- И что же такое неположенное я демонстрирую? – хитро прищурившись, спросил Егоров.
- Вот это демонстрируете – охранник ткнул толстым пальцем в надпись на картонке.
Пётр Петрович, с видом человека, который сам первый раз видит её, склонил голову к надписи и, переведя взгляд на охранника, спросил:
- А где написано, что нельзя демонстрировать настроение? Вон, посмотрите - Егоров кивнул на подошедшего Смушкина – У гражданина на футболке написано – «Я люблю Нью-Йорк». Он демонстрирует любовь , а я демонстрирую разочарование. Значит мы оба нарушители?
Охранник посмотрел на Смушкина, у которого из-под расстёгнутой куртки была видна синяя футболка с американским флагом, небоскребами и красной надписью на английском языке : Ай лав Нью-Йорк. Сложившаяся ситуация ввела бывшего сержанта полиции в ступор. Тем временем Смушкин и его коллега Перцев во всю работали цифровыми камерами, чуя нутром прожжённых газетчиков, что ситуация обещает им сногсшибательный материал.
В это время мимо проходила группа иностранных туристов. Девушка гид заученно тарахтела о достопримечательностях старинного города и группа прошла бы мимо, но гид обратила внимание гостей на мэрию. Один из иностранцев, высокий пожилой, показывая на Петра Петровича, что то сказал своим спутникам, те загалдев, всей группой направились к Егорову. Растерявшийся гид засеменила за ними. Турист, который обратил внимание спутников на Егорова, подойдя к Петру Петровичу, радостно тыча себя в грудь,
