убедился, что Хьюго – человек весёлый и общительный, но даже самому бесшабашному весельчаку после обрушившейся на него беды невозможно продолжать как ни в чём ни бывало радоваться жизни. Что-то здесь было не так. Ясно одно: его неожиданная и совершенно естественная кончина будет для них большим благом. Тогда не надо будет гадать, почему он здесь, бегать за полоумным Акселем, бросающимся к камбузу, едва к его входу кто-то приблизится, а главное, не придётся волноваться из-за того, что к Мулату вернётся память. Только надо всё сделать как можно быстрее. Как сказал Хьюго? Спасибо, что не отравил?..
Капитан Йенсен вышел от кока, не ответив ему, и отошёл от двери камбуза в сторону. Френк прервал свои размышления и поспешил к нему.
- Что с вами, капитан? – встревожился он.
Молодой моряк был бледнее обычного, и взгляд у него стал дико блуждать, словно ища и не находя, на чём остановиться. Уставший от заботы о нём Френк с удовольствием свернул бы ему шею, но вместо этого заговорил почти ласково.
- Всё в порядке, капитан. Вам не о чем тревожиться. Если вы, как обещали, высадите всех этих людей на берег и выполните остальные наши распоряжения, то мы вернём вам вашу милую сестру. Пока что она жива, здорова, ни в чём не нуждается, и её благополучие зависит только от вас. Я бы на вашем месте ни о чём не тревожился.
- Но вы также обещали вернуть свободу моему дяде, - взволнованно напомнил Аксель.
- Обещал. Он получит свободу, - с лёгкостью подтвердил Френк.
«Он её уже получил, - подумал он. – Он свободнее, чем ты, потому что сбросил с себя бремя земной жизни и суетных забот».
Аксель закрыл глаза и тяжело задышал.
- Вам плохо? – не на шутку перепугался Френк. – Пойдёмте, я отведу вас в вашу каюту.
- Я не уйду с палубы! – хрипло воскликнул, почти выдохнул капитан.
- Тогда сядьте, иначе вы упадёте.
Но Аксель покачал головой.
- Френк, мне кажется, что я скоро умру или сойду с ума, - проговорил он, отдышавшись. – На мне лежит ответственность за жизнь этих людей. Они ничего не подозревают! Ничего! Если хоть один из них погибнет, неважно, от какой причины, я буду думать, что это я его убил. Вы умный человек и, может быть, способны меня понять.
- Что с ними может случиться до стоянки, капитан? – успокаивал его страж. – Мы сдержим слово, если вы не дадите повода его нарушить. Но они должны будут покинуть корабль, иначе… Вы знаете, что с ними произойдёт, если они останутся здесь. Но пока вам не надо за них бояться. Они в безопасности.
- Я не знаю. Я перестаю владеть своим рассудком. Мне так и видится, что этот несчастный молодой матрос срывается с мачты, мистера Митчелла смывает волной, а кок лежит на полу в камбузе, погибший из-за собственной небрежности.
- Но это несчастные случаи, которых ни вы, ни я предупредить не в силах, - возразил Френк. – И меня может смыть за борт, да и вас тоже.
Он почувствовал, как у него холодок пробежал по спине от таких несчастных случаев. И самому не хотелось быть смытым, а если смоет капитана, то всем им придёт конец.
- Но эти видения посещают меня всё чаще и мучают… Ох, как же они меня мучают! Если это произойдёт наяву, я не выдержу… я…
И он запрокинул голову, борясь с удушьем.
- С ними ничего не произойдёт! – заверял Френк. – Абсолютно ничего! Я ручаюсь вам, что они благополучно доживут до стоянки. Но для этого вы должны заставить их уйти. Пусть кок слышит только неблагоприятные отзывы о своей стряпне. Чем больше он будет стараться, тем злее будет критика. Придирайтесь к Тигру Брайтону по поводу и без повода, чтобы он стал мечтать вырваться отсюда. А с вашим помощником будьте грубы и нетерпимы.
- Я сумею от них избавиться, не сомневайтесь.
Френк подметил, что Акселю как будто стало лучше, поэтому заговорил свободнее.
- Когда вы станете говорить со своим помощником особенно резко, пусть он думает, будто рядом никого нет, но вы-то должны понимать, что кто-то, я или Рыжий, за вами обязательно следит. От того, что вы скажете, будет зависеть жизнь вашего собеседника. Не рассчитывайте нас перехитрить.
- Я целиком в вашей власти, Френк, и вы это прекрасно понимаете.
- Но вы уже пытались предупредить Линча.
- Это неправда.
- Я остановил вас, когда вы говорили об опасности, которая угрожает ему и Тигру.
- Я не предупреждал его, а пытался запугать, - объяснил Аксель, глядя на своего мучителя широко раскрытыми застывшими глазами. – Я внушал ему, что его еда отвратительна, поэтому матросы могут выместить свою злобу не только на нём, но и на его молодом друге. Зачем мне внушать ему какие-то подозрения? Что он может сделать, кроме как погубить и себя и всех остальных? Мне важно лишь убедить его уйти.
Пока он говорил, Френк пристально за ним наблюдал и не подметил ни одной фальшивой ноты.
- Пусть так, капитан, но вы же понимаете, что лишнее предупреждение не помешает. А теперь хорошенько подумайте и скажите, были ли вы знакомы с Хьюго Линчем прежде?
- Я уже говорил вам, что нет. Я никогда его не видел.
- Может, ваш дядя о нём рассказывал?
- Нет. Мой дядя рассказывал об охоте на диких зверей в джунглях, но ничего не говорил о людях. Спросите его сами.
- Пока мы лишены такой возможности, потому что это слишком сильный мужчина, чтобы везти его с собой. Он может быть опасен. Но он в надёжном месте, и можете быть уверены, что оттуда ему не вырваться. Так, значит, вы ничего о нём не слышали?
Аксель устало привалился к борту.
- Нет. Вероятно, он служил когда-то у капитана Гамильтона, но, если так, то это было очень давно, потому что сам я с ним не встречался. Ни с ним, ни с Брайтоном.
- В таком случае, вам легче будет заставить их уйти. А теперь приободритесь, капитан, и пусть вас не мучают пустые страхи.
«Придётся потерпеть, - думал Френк. – Этот малый свихнётся, если с кем-то произойдёт даже обычное на море несчастье. Только бы мне самому не свихнуться! Вот уж не думал, что капитаны могут быть такими слабонервными. Всегда читал, что это мужественные люди с железной волей. А у этого, кажется, и сердце не в порядке. Я, конечно, не доктор, но уж слишком тяжело он дышит, когда начинает волноваться. Такое впечатление, что ему не хватает воздуха или что-то душит. А может, ему грозит удар? Вот уж не повезло заполучить такого хлюпика! Только бы дотянуть до стоянки. Когда мы вытряхнем с корабля всё лишнее, он успокоится, а я смогу передохнуть. А уж с мисс Лич я дельце обделаю в лучшем виде... Лишь бы к чёртову Мулату не вернулась память! И зачем я взял его с собой? Но кто же знал?!»
Хьюго не видел этой сцены. Он быстро перестал смеяться, потому что ничего смешного в его положении не было. На завтрак было затрачено столько сил! Пока он его готовил, он воображал удовольствие и даже восторг, с каким его будут поедать пассажиры и команда, но почему-то все, кроме Дика, нашли, что еда почти несъедобна. О пассажирах разговор особый, но матросы - люди неизбалованные. Неужели у него на «Французе» такие грубые вкусы, что он считает лакомством то, что другие называют помоями? Жаль, что в кабаках, которые они с Диком обходили, они не заказывали обеды, чтобы сохранять представление о том, как готовят пищу в других местах. Но разве он мог предположить, что это ему понадобится? Он никогда не задумывался о еде, потому что, по его мнению и мнению всех его ребят, Танцор готовит прекрасно. И Джо, когда был у них, был очень доволен обедом. Впрочем, в этом вопросе на мнение Джо полагаться нельзя, ведь его аппетит известен. Интересно, как справляется миссис Сноу с его привычками? Ходит её муж немыслимо чистеньким и опрятным, в этом она преуспела. Может, она победила и его обыкновение неумеренно есть? Да, пожалуй, в вопросе еды на слова Джо полагаться нельзя. Когда-то очень давно на люггер приходил Червяк и, вроде, тоже ел с аппетитом. Но очень уж давно это было, и к тому же, никто не смог бы сказать, думал ли этот чёрт, который хуже дьявола, то, что говорил.
Хьюго не знал, как быть. Терять время он не мог, иначе обед не поспеет к сроку, но и выслушивать после всех стараний, что готовит помои, было обидно. Впрочем, ему ничего не оставалось, как приступить к работе.
«Бедная моя девочка, - подумал он. – Матросы съедят любую бурду, но она и её подружка привыкли к деликатной пище. Как же они дотерпят до Египта? А может, обед у меня получится удачнее?»
До профессора ему дела не было, потому что, по его мнению, даже избалованному мужчине или, вернее, именно избалованному мужчине полезно иногда претерпеть относительные лишения. А вот его сестра… Хьюго вспомнил, как жаловалась на неё миссис Барлоу, и со злорадством представил, как она морщится, пробуя непривычную еду. Пусть себе морщится.
Ему было бы гораздо тяжелее воспринимать свои неудачи, если бы он был прикован к этой шхуне и мог променять её лишь на другое судно, не исключено, что ещё хуже. Но он знал, что его работа здесь временная и он уйдёт отсюда в Египте, не дожидаясь конца рейса, а на «Французе» его ждут почти родные люди и привычный ритм жизни.
- Что же вы настряпали, дорогой мистер Линч?! – простонала миссис Барлоу, ставя на стол посуду. – Я думала, что жива не останусь. Мисс Фэрфакс уж так ворчала, так вас ругала, что мне было невмоготу терпеть. Мне и вас жаль, и самой тяжело всё это выслушивать. Мало того, что она мне не даёт вздохнуть, так ещё из-за вас страдать! Жаль, что капитан не хочет, чтобы вы сами прислуживали в салоне, а то бы вы мне посочувствовали.
Хьюго было тошно всё это выслушивать, но он улыбнулся своей привлекательной широкой улыбкой, в искренности которой никто бы не усомнился даже сейчас, и энергично тряхнул длинными волосами, связанными в хвост.
- Всё это ерунда, дорогая. Не обращайте внимания. А сами-то вы успели поесть?
- Где уж мне, - махнула рукой бедная женщина, от пережитого волнения, казалось, порастерявшая всё своё кокетство.
Хьюго было важно узнать, что она скажет о его стряпне, поэтому он торопливо поставил для неё на стол завтрак и радушным жестом пригласил к нему приступить.
- Мистер Линч, дорогой, как же вы напомнили мне моего Адама! – растроганно проговорила миссис Барлоу. – Он был так же добр и заботлив. Не может быть, что вы прожили жизнь без женской любви и ласки. Признайтесь, что у вас есть жена, но вы это скрываете. И жена есть, и дети, но вы нарочно притворяетесь одиноким. Наверное, вы, этакий красавец, разбили не одно женское сердце.
- Дорогая, как же вы проницательны! – с чувством проговорил Хьюго. – Для вас не существует тайн.
«А для меня всё-таки остаётся тайной, почему завтрак не просто не понравился, а вызвал отвращение», - подумал он.
Миссис Барлоу, видимо, решила переменить поведение при общении с коком, потому что её манеры стали не столь вызывающими. Она томно вздохнула, окинула Хьюго обожающим взглядом и села за стол.
- И правда, надо отдохнуть, - решила она. – У меня ведь во рту со вчерашнего дня крошки не было. Я только сейчас поняла, что умираю с голоду.
Хьюго жадно следил, как она, блаженно улыбаясь, поднесла ко рту ложку. Но вдруг лицо её одеревенело, она резко положила ложку и торопливо встала.
- Извините меня, дорогой. Мне надо бежать… Дела…
Она прижала руку к губам и выскочила из камбуза.
- Это как понимать? – спросил капитан Линч вслух. – Неужели от этой еды её тошнит?
Он почти с опаской сам попробовал отвергнутое блюдо, подержал во рту, чтобы лучше
