Декады день... Мистерии не вошедшие в канон

профессиональной строгостью просматривалась не без труда скрываемое злорадство. Уверенность ей придавало присутствие шести мужчин в камуфляжной форме с автоматическим оружием в руках. Группа поддержки кроме камуфляжной формы была оснащена не хуже, чем американское воинство во время операции "Буря в СТАКАНЕ". Амуниция на них навешенная не поддавалась счету и вызывала сомнение в их земном происхождении: маски скрывавшие лица, шлемы, оптические приборы вместо глаз, и ни одного живого места, откуда исходил бы намек на человеческое тепло, или хотя бы просматривалось тело. Монстроподобный облик производил на Реципиентов гнетущее ощущение крайней защищенности их судеб от влияний внешнего мира, Сопротивление было бесполезно.
 Хранительница держала руки в карманах комбинезона. Карманы шевелились от движения рук Хранительницы в их глубинах. Едва ли кто из реципиентов, отягощенных более актуальными мыслями о вероятности продолжения жизненного пути, обратил на эту деталь внимание. Кроме... кроме пана Хватанюка. Его взглядом, случайно остановившимся на этих шевелящихся карманах, был послан запрос, опять таки в его же мозг, что естественно для физиологии нормального человека, но вот ответ был неожиданный: "Опасность! Опасность!" Здесь же рядом стояли "монстры" в камуфляжных формах, с направленными на реципиентов, в том числе и пана Хватанюка, смертоносным оружием, и мозг молчал, а тут шевелящиеся карманы - и такая реакция. Пан Хватанюк напрягся в ожидании разъяснения. И вдруг в его мозгу отчетливо прозвучало: "Перед вами устройство "ДВЕРЬ"... Перед вами устройство "ДВЕРЬ"... Перед вами устройство "ДВЕРЬ"...". И пан Хватанюк съежился, почувствовав щемящие ощущения в паху.
 Кураторша, между тем, не торопилась объявлять о цели своего визита, наслаждаясь произведенным впечатлением. Безусловно, реакция реципиентов была различна, мы достаточно познакомились с ними, с их глубоким внутренним миром, чтобы пофантазировать над тем, кто и что из них чувствовал, и кто как себя вел.
 Но времени на то, чтобы проявить воображение, как оказалось, нет. Автоматическое оружие, наставленное на Реципиентов, большинство из которых ни сном, ни духом, не подозревали о своей индивидуальной провинности. Из этого следовал только один вывод - провинность была коллективная, что впрочем, не делало ситуацию более понятной.
 "Позвольте, господа... Господа, что происходит? - попытался внести ясность в ситуацию пан Фригодный. Не смотря на смелость этого заявления голос его прозвучал явно не уверенно, чувствовалось, что ему не хватает депутатской неприкосновенности.
 "К сожалению, господа, наши ... увещевания к вам, по поводу необходимости совершенной искренности с вашей стороны во всем, что касается вашего участия в Эксперименте, не всеми были восприняты с должной ответственностью. Наши совершенные приборы чутко уловили попытки части присутствующих сокрыть от служителей Эксперимента важную информацию. Эту попытку мы не можем рассматривать иначе как заговор с целью нанести ущерб Эксперименту в столь критическое время.
 В связи с чем руководством принято решение изъять из вашего коллектива этих лиц.... и... просканировать их более глубоко. Руководство Эксперимента надеется на взаимопонимание, учитывая важность происходящего в этих стенах. И первой будет госпожа Верхнегородская. Уверена, что для вас это не является неожиданностью, госпожа Верхнегородская!" - обратилась Служительница эксперимента к Алене. Алена покраснела. Драматический конфликт между долгом и чувством отразился на ее лице. "Поэтому прошу не задавать лишних вопросов. Все разъяснения вы получите при индивидуальном общении, - продолжила дама в комбинезоне. - Прошу вас следовать за мной". Но усмотреть в Алене существо способное в этот момент к самостоятельному движению в указанном Кураторшей направлении, было бы слишком оптимистично. После довольно долгой паузы, во время которой лицо Кураторши изображало смиренное ожидание, наконец, она, тяжело вздохнув, кивнула окружавшему ее воинству, в направлении Алены.
 Два монстра в камуфляжной форме, отчеканив шаг, подошли к крессу, в котором сидела Алена, и положили на ее хрупкие плечики, свои мощные натруженные руки, те, которые были свободные от оружия. Алена вскрикнула и сильнее вжалась в кресло. Тогда в полнейшей тишине - даже кресел скрип прервался - воинство сделало попытку, подцепить ее под мышки и вытащить ее из кресла. Это им частично удалось, но вдруг поучительное мероприятие было неожиданно для всех нарушено.
 "Стоять, пидорасы! Порву всех! - Вольдемар рывком вскочил с удобного кресла, раздирая единовременно рубашку на груди, сделал шаг вперед.
 Исполнители воли Эксперимента, не ожидавшие такой реакции, невольно отшатнулись. Алену уронили в кресло. Та, вцепившись в подлокотники, с ужасом смотрела на Вольдемара.
 Надо заметить голос не подвел Вольдемара, но был явно чужим. По крайне мере Алена не узнала тот нежный приятный голос, который она слышала прошедшей ночью от заката и до рассвета. Впрочем, тогда это большей частью был шепот, в режиме которого они согласовывали действия по распространению открытия Алены в рядах реципиентов.
 Дама в комбинезоне побледнела и, вдруг, резко развернувшись на месте вышла из зала. То ли ее слух был оскорблен некрасивым словом раздавшимся в интеллектуальном пространстве Эксперимента, то ли она не получила инструкций о действиях в подобной ситуации, это осталось не выясненным. Растерявшееся воинство, потоптавшись каждый на своем месте, где их застала, не предусмотренная регламентом операции реакция их руководителя, построилось и вышло, чеканя шаг по команду: "Раз, раз, раз, два, три..."
 Произошедшее во всей своей совокупности, произвело большое впечатление на эмоциональные центры реципиентов. Только взгляд Светланы на Вольдемара носил однозначный характер.
 Вольдемар подошел к Алене, на ходу приводя себя в порядок. Рубашка, вопреки ожиданию, в груди не пострадала, а только вылезла из брюк, что придавало ему непривычно не интеллигентный вид. Приблизившись к Алене, он присел на корточки и положил ей руки на колени, готовя слова утешения. Но девушка как-то еще больше съежилась. И только тут Вольдемар ощутил некую почти звенящую тишину, сопровождавшую его действия. Он оглянулся. И действительно все присутствующие наблюдали за ним в напряженном молчании.
 "Что? Что-нибудь не так?! - спросил он, впрочем, догадываясь, что наблюдает за воздействием на присутствующих, отнюдь не грубого слова, им использованного, и не "пацанской" выходки с рубашкой, а вдруг пришедшим пониманием, что жизнь, очень часто, можно защитить только незаконным способом. И никакие "простите господа", "будьте добры" и "будьте любезны" не помогут. Когда аргументы слабоваты - надо кричать.
 Но чего же Служители испугались в этой ситуации, не довели дело до конца, пребывая в столь превосходящем положении? Может быть явно выраженного Несогласия? Им, исполняющим насилие, очень важно, чтобы тех, кого они подвергают подавление, подчинялись молча, не протестуя. Это создает важное ощущения правоты, правоты тех, кто насилие осуществляет. "Очень хорошо. В качестве дополнения к Внутреннему Мониторингу" - мелькнуло в голове Вольдемара резюме.
  Вольдемар встал на ноги, и, отвлекшись от Алены, повернулся лицом в сторону сидевших в круг от него реципиентов. "Ну, простите, - сказал он, разводя руки перед собой, и демонстрируя этим жестом искреннее раскаяние.- Был не прав. Очень испугался!"
  И все эти люди, разной степени законопослушности, с разным опытом нарушения, перешагивания, перепрыгивания, переплевывания державных законов, вдруг осознали, что к истине можно пробиться только действуя вероломно и лживо.
 "Да, нет Вольдемар, ты нас не шокировал. Мы просто заинтригованы.... Так это и есть тот способ борьбы с Феноменом, о чем ты здесь ... с некоторыми шепчешься? Ты, что продемонстрировал его нам, так сказать, наглядно? Хороший случай подвернулся!" - прервал молчание...(в оригинале слова не идентифицированы ни с кем из присутствующих)...
 "Вы, ..., преувеличиваете положительный эффект от нашей... коллизии. К, сожалению, думаю, что этим все не закончится. И, вообще, это добром не закончится. Отсканируют нас, и выдадут наши тела родным и близким, а мы будем...будем, как овощи... сок пускать. И ни "бэ", ни "мэ" при этом, - успокоил Вольдемар господина...
 "Да, вы, что Вольдемар, неужели вы думаете, они на такое способны? Власть, понятное дело, этическими принципами в делах своих не всегда руководствуется. Но, чтоб такое?" - усомнилась Валерия....
 "Наши с вами разногласия уже очень скоро разрешатся. Но только если прав, окажусь я, то свидетелей нашей ... дискуссии не останется. Некому будет меня поздравить".
 "Тогда начинаем тренировки! Прямо сейчас! Представляю себе, как это будет! Ха-ха! Они на нас! А мы все разом - хоп! Со своих мест, и "стоять"... - товарищ Маузер (?) несколько замялся. - Ну, эти, короче... как ты их там Вольдемар назвал? А потом рубахи - раз! Порвем! Во! Вот это класс будет!" Он оглядел присутствующих и не обнаружив энтузиазма аналогичного своему, несколько сник: "Думаете, устоят?". "В следующий раз не только устоят, но и ответят, можешь не сомневаться, - Вольдемар с доверием относился к способности властей адаптироваться, а служители Эксперимента для них сейчас были воплощением власти.
 "У нас же есть что вынести отсюда. Живым должен выйти хоть один человек".
 "Вольдемар, ну вы же такой интеллигентный! Откуда это у вас? - Валерия Александровна поднесла свои руки к вороту своей кофточки, словно собираясь в полной мере повторить жест Вольдемара. Все в напряжении замерли, ожидая последнего усилия. Но пуговицы остались на месте, и грудь Валерии Александровны осталась сокрытой от товарищей.
 "Хорошо. Я, наверное, должен дать некоторые пояснения. То, что нам предстоит еще пережить, предполагает полное доверие друг к другу, - кивнул Вольдемар кому-то внутри себя, словно согласовывая свой шаг.
 
 Мистерия _____
 о тайном языке власти
 
 "Тут же в голову ему пришла беспокойная мысль, что крыса может иметь собственное имя, неизвестное людям". (Ю. Олеша. "Лиомпа").
 
 "Всем вам знакомы основные политические силы на нашем политическом Олимпе. Так вот в преддверии известных вам Судьбоносных событий эти силы стали проявлять обычную для подобных периодов активность. Одни начали наращивать Валовой продукт, другие его с таким же успехом уменьшать. Задолженность по зарплатам выросла до отрицательных значений. "Мочили" друг друга не только в сортирах, но и на экранах телевизоров, на страницах прессы. Ну, то есть, все, как и принято у Персонажей. Но было нечто в этой активности, что насторожило меня. - Вольдемар вздохнул и добавил. - Да и не только меня". "В вербальном поле их активности, появилось нечто, что нельзя было объяснить только традиционной для Персонажей демагогией. В поведении людей, потенциального электората, стали наблюдаться пугающие аномалии. Причем сами люди этого как- будто