ВКУС МЕСТИ (пролог)

ПРОЛОГ


Начало мая отметилось первой грозой и не по-весеннему жаркой погодой. С утра над городом гремело, полыхали молнии и хлестал тёплый, как парное молоко, дождь.
А потом, всё разом стихло. Ближе к полудню тучи убежали на юг, уступив место жгучему солнцу. Асфальт парил, отмытая до зеркального блеска улица, сверкала чистотой и играла на глянцевых боках «Mercedes SLR McLaren», отражёнными от зеркала луж, бликами.
Миша Лосев откинулся в водительском кресле, курил и лениво поглядывал по сторонам. Его главный бухгалтер, миниатюрная и приятная во всех отношениях Лариса Петровна, скрылась под мрачными сводами «Верхнереченского Агрокредитного банка», а Михаилу не оставалось ничего другого, как лениво дымить сигаретой и ждать. Тихонько мурлыкающий кондиционер гнал по салону приятную свежесть, слегка тонированные стёкла не давали солнечным лучам слепить глаза, а дурманящий запах новенькой кожаной обивки прорывался даже сквозь клубы сигаретного дыма.
Миша курил и думал о предстоящем отпуске. Дела у него шли неплохо, средства имелись в достатке, поэтому, к вопросу: где и как  отдохнуть, он относился весьма серьёзно.
В тот миг, когда на горизонте появилась ОНА, Лосев размышлял о чём-то экзотическом, вроде путешествия на Северный полюс или в дикие джунгли Амазонии.
ОНА приблизилась, продефилировала мимо «Мерседеса» и начала неторопливо удаляться прочь. А Миша замер, едва не выронив изо рта сигарету. Подобной красавицы он еще не встречал. Девушка была столь хороша собой, что казалась кем-то нереальным, неземным, сказочным. Изящная тонкая фигурка, высокая грудь, стройные, едва прикрытые юбкой, ноги. При каждом её шаге, вокруг гордо вскинутой головки, вздымалось облако длинных, золотисто – жёлтых волос… ОНА была Феей!.. Настоящей сказочной Феей!..
Лосев заворожено смотрел ей вслед, напрочь позабыв обо всём на свете. Глаза его жадно впивались в незнакомку, а сердце замирало от сладкой истомы.
Миша понял, что влюбился. Безнадёжно и с первого взгляда. В свои двадцать девять лет он много чего успел повидать на свете. Никогда не отличался ни кротостью нрава, ни целомудрием, а к прекрасному полу относился вполне потребительски. Но, сейчас… При виде этой златокудрой Феи, он почувствовал вдруг, что рождается заново. Причём, совершенно другим человеком. Прежний Лосев, бесшабашный повеса и ловелас, исчезал, уходя в дремучие потёмки прошлого. А на смену ему являлся робкий, застенчивый парень, с бешено бьющимся от переполнявшей его любви, сердцем…
ОНА медленно плыла по тротуару, покачивая бёдрами и миниатюрной сумочкой, а Миша сидел и удивлялся собственной аморфности. Ему, прежнему, давно пора было выскочить из машины, догнать Фею и, под любым предлогом, завести с нею непринужденный разговор. Новый же, Миша Лосев, истуканом застыл в водительском кресле, чувствуя, как наливаются свинцовой тяжкостью ноги и немеет, прилипший к нёбу, язык.
А ОНА, меж тем, уходила. Всё дальше и дальше, грозя вот-вот раствориться в густой толпе прохожих. Миша тупо смотрел ей вслед, до боли в позвонках выворачивал шею и, проклиная свою, нежданную робость, молил о чуде...
И оно свершилось! Фея, словно услышав его немые стенания, замедлила вдруг, шаг, обернулась и, посмотрев на Мишу в упор, озорно ему подмигнула. Послав, при этом, такую чарующую улыбку, что у парня вскипели мозги. Все его мыслительные процессы намертво закоротило, а неведомая, не поддающаяся контролю, сила буквально вышвырнула Лосева из машины, потащив навстречу огромным, небесно – голубым глазам и волшебной улыбке.
Фея стояла посреди тротуара, в окружении бурлящего людского водоворота и ждала. Ждала его, Мишу… А он, ничего и никого больше не замечая, отчаянно рвался ей навстречу…
Чьё-то небритое лицо пересекло траекторию Мишиного движения. Налитое молодой силой плечо врезалось ему в грудь, едва не швырнув на затоптанную миллионами ног, мостовую. Лосев, на мгновение, задохнулся, в глазах потемнело от боли. А когда пришёл немного в себя, Феи уже не было. ОНА исчезла, бесследно растворившись в нескончаемом потоке прохожих. Растаяла, словно сон, яркий и мимолётный.
Лосев растерянно поискал её глазами. Никого. А, может, это действительно был сон? Парень встряхнул головой, разгоняя остатки колдовского наваждения и, всё ещё смутно соображая, что делает, повернул обратно, к машине.
И замер, непонимающе уставившись в то место, где минуту назад красовался его новенький спортивный «Мерседес». Автомобиль исчез. Испарился, как вода из лужи. Будто и не было его никогда. Лосев ошалело хлопнул ресницами, а потом, медленно приходя в себя, начал вспоминать о забытых в замке зажигания, ключах и о брошенной нараспашку дверке…





*****


В это же время


Включенный на полную мощность кондиционер гонял по салону стылый холодок, но сидящий в машине наблюдатель всё равно обливался потом. Нервы его были напряжены до предела, а глаза неустанно пялились на обшарпанную подъездную дверь многоэтажки. Он прекрасно осознавал, ЧТО, в конце-концов увидит, однако с настойчивостью мазохиста продолжал сверлить взглядом подъезд.
Ожидание затягивалось. Постепенно затекали ноги и немела спина. Слезились устремлённые в одну точку глаза. Вообще-то, в распоряжении наблюдателя было много людей, готовых по первому же его требованию выполнить любое поручение. В том числе и организовать слежку за злополучным подъездом. Причём, сделали бы это с профессиональным качеством и аккуратностью. Но сегодня наблюдатель мог положиться только на себя. Его личные дела касались только его одного. И никого более.
Лишь на исходе третьего часа, когда наблюдатель начал терять ощущение реальности, появились наконец те, за кем он так долго охотился.
Из подъезда многоэтажки они вышли вместе: эффектная полногрудая брюнетка и моложавый мужчина с ёжиком седых волос на голове. Они были довольны, веселы и, кажется, слегка пьяны. Дама раскраснелась и, плотно прижимаясь к плечу кавалера, о чём-то оживлённо щебетала, не забывая время от времени отмечаться на его щеке лёгким касанием губ. При  виде этой беззаботной парочки наблюдатель заскрежетал зубами и налился багровым румянцем. Рука его непроизвольно  потянулась к дверной ручке, однако, так и не коснувшись её, безвольно упала на руль. Нет, выходить сейчас из машины было бы глупо и несвоевременно. Его звёздный час ещё не пробил. А значит, нужно затаиться и ждать. Чем-чем, а этим искусством наблюдатель был одарён сполна.
Он не пользовался фотоаппаратом, но весь путь счастливой парочки от дома до стоящего невдалеке автомобиля, чётко, кадр за кадром, отпечатался в его памяти. И страстный поцелуй у подъезда, и рука седовласого, надолго задержавшаяся чуть пониже женской спины,  и  ответное прикосновение холёных пальцев дамы к молнии на джинсах спутника…
Дождавшись, когда машина с влюблёнными выкатит со двора, наблюдатель завёл двигатель своего, надёжно укрытого за свежей зеленью кустов, автомобиля, но с места не тронулся. Спешить ему было больше некуда, а вот собрать в кучу разбегающиеся мысли очень даже стоило.
                                     
*****

Утром следующего дня на борт самолёта, выполнявшего рейс до Москвы, взошёл молодой крепкотелый парень с открытым лицом и лучащимися кипучей энергией глазами. У входа в салон он подмигнул стюардессе и, получив ответную улыбку, потопал на своё место.
А десятью минутами позже, самолёт взревел турбинами и медленно, словно нехотя, покатился по бетонке аэродрома. Сердца особо боязливых пассажиров сжались в тревожном ожидании. Пронесёт – не пронесёт? Взлёт и посадка самые опасные мгновения жизни небесного корабля, время, когда упрятанным в стальное чрево людям остаётся только судорожно сжимать кулаки и молиться, чтобы в этот раз обошлось без происшествий.
Движение самолёта всё ускорялось, превращаясь в стремительный бег и внезапно, будто гигантская птица, он взмыл в небеса.
Пронесло…. Набрав высоту, лайнер пробил пушистое покрывало облаков и, плавно завалившись на крыло, сделал прощальный разворот над городом. Двухчасовое путешествие до Москвы началось. Ожившие пассажиры принялись отстёгивать ремни безопасности, а улыбчивая стюардесса выкатила в проход между кресельными рядами тележку с напитками. И только подмигнувший ей при посадке парень, лениво покосившись в иллюминатор, снова прикрыл глаза. Когда тележка добралась, наконец, до его кресла, он уже крепко спал. Словно набирался сил перед прибытием в столицу.
И не мудрено. Там ему предстояла долгая и кропотливая работа…


*****

Пять месяцев спустя


- Вызывали, Иван Ильич? – С новенькими полковничьими звёздами, Дроздов выглядел очень импозантно.
Глава администрации области Мосин оторвался от чтения и  взглянул на свежеиспечённого полковника. На сморщенном, с болезненной желтизной лице губернатора обозначился лёгкий намёк на улыбку.
-Поздравляю с повышением, товарищ полковник! Или теперь принято говорить «господин»?
-Пусть нынешние обзываются как хотят, - расцвёл довольный Дроздов. – А мы всю жизнь в  «товарищах» проходили, ими и останемся.
Впрочем, губернатор быстро потерял интерес к  звёздам на погонах.
-Проходи, Сергей Юрьевич, не маячь у двери, - кивнул он, стирая с пергаментного лица улыбку, и снова уставился в одиноко белеющий на столе листок бумаги.
Полковник присел в кресло у окна. Вид сосредоточившегося на чтении Мосина подействовал отрезвляюще и радостная эйфория быстро сменялась настороженным ожиданием. Ведь не для одних же поздравлений вызвал Дроздова губернатор?
-Надеюсь,  ты в курсе, что у нас скоро выборы мэра Верхнереченска? - спросил тот, закончив чтение.
-Конечно.
-Это радует. А то, создаётся впечатление, что до выборов, кроме, как мне и Орешнику, никому больше и дела нет.
Дроздов внутренне напрягся. Начало разговора ничего хорошего не предвещало.
-Почему же, Иван Ильич! - Сказал он осторожно. - Я внимательно слежу за предвыборной ситуацией.
-Внимательно, говоришь? - Губернатор усмехнулся. - Тогда ты, наверное, читал данные последнего социологического опроса?
-Увы, пока ещё нет, - виновато признался Дроздов.
И без того жёлтое лицо Мосина начинало потихоньку зеленеть. От злости.
-А давно пора бы изучить их от корки до корки! – Проскрежетал он с нескрываемым осуждением. – Да что ж вы за люди такие? Пока пинка под жопу не дашь, даже не пошевелитесь!
Дроздов, словно нашкодивший ребёнок, потупил голову и молчал. Он отлично знал крутой нрав Мосина. В подобных ситуациях ему лучше не перечить. Только хуже сделаешь.
И оказался прав. Иван Ильич бушевал ещё минут пять. Потом внезапно успокоился и уже буднично-деловым тоном сказал:
-Так вот,  полковник,  данные опроса говорят,  что рейтинг Орешника падает.  Это плохо,  но пока не смертельно. Гораздо хуже и опаснее другое  – резко пошёл в гору другой кандидат – некто Галай. Социологи утверждают: если бы выборы проходили сегодня, то за этого самого Галая проголосовало бы более сорока процентов избирателей, а за моего друга-товарища Орешника, только тридцать, - губернатор вопросительно уставился на Дроздова и добавил. – Как тебе такой расклад?
-Честно?
-Желательно.
-А если честно, то я и сам бы  голосовал за кого