Кукол дёргают за нитки,
На лице у них улыбки
И играет клоун на трубе.
И в процессе представленья
Создаётся впечатленье,
Что куклы пляшут сами по себе.
А. Макаревич. «Кукольный театр».
*****
-Ну и что?
-Хреново, Николай Андреевич. Никаких подходов.
-Брось мне сказки рассказывать, Аркаша. Он живой человек и окружают его живые люди. Так что, должна быть лазейка.
-Его шеф раньше в президентской охране горбатил. Службу свою знает, как «Отче наш». Никаких щелей не оставил.
-Ищи, Аркаша, ищи. А то, как бы это «Отче наш», тебе читать не пришлось. Иди, родной, думай.
*****
Большой роскошью номер не отличался, до люкса ему было очень далеко. Но всё необходимое для неизбалованного гражданина бывшего СССР здесь присутствовало: две койки, телевизор, холодильник, ванная с туалетом. Что ещё нужно для хорошего отдыха?
Сергей Васильевич Некрасов распаковал чемодан, переоделся в потёртый спортивный костюм и рухнул на кровать. Он уже вошёл в тот возраст, когда возможность спокойно отдохнуть ценится гораздо больше, чем перспектива бурно провести ночку. Многочасовая тряска в поезде до сих пор отзывалась в ноющем теле и Некрасов блаженно потянулся, предвкушая пару часов спокойного сна перед ужином.
Он никак не мог поверить своему счастью. Две недели на юге! И практически – задаром! При нынешних ценах – королевский подарок.
А начиналось всё до смешного просто и буднично. Однажды, сидя перед телевизором в своей запущенной холостяцкой квартире, Сергей Васильевич услышал рекламу телешоу, название которого даже не удосужился запомнить. Да и зачем? Главное, он запомнил номер телефона, по которому приглашали звонить всех желающих сняться в зрительской массовке. Некрасов желал. Уже года три подобные мероприятия стали для него настоящим хобби. Редко какая передача, будь то «Поле чудес», «Моя семья» или пресловутые «Окна», обходилась без его участия. Многие работники телецентра пересмеивались, глядя на примелькавшееся лицо и за глаза называли Некрасова «Героем третьего плана». Похоже, его принимали за чуточку помешанного телемана, любыми способами рвущегося в кадр «ящика».
Пять лет назад жизнь Сергея Васильевича дала трещину. Его угораздило завести роман с женой лучшего друга. Собственно и любви-то, особой, не было. Так, дурь, блажь и больше ничего. Гораздо серьёзнее оказалась расплата. Когда интрижка всплыла на поверхность, он потерял не только любовницу, но и друга. А самое страшное – он потерял собственную семью. Супруга, забрав четырнадцатилетнюю дочь Настю, быстренько, пока Сергей Васильевич не опомнился, оформила развод, размен квартиры и растворилась среди многомиллионной толпы москвичей. Все попытки Некрасова повиниться и возвратить семью, успеха не принесли. Но особая, непреходящая боль, осталась от разлуки с дочерью. Сергею Васильевичу категорически запретили видеться с Настенькой. Даже в таком деле, как алименты, ему было отказано. Ещё через год бывшая супруга сошлась с каким-то залётным бизнесменом и отбыла из Москвы в неизвестном направлении. Брошенному мужу же, оставалось одно удовольствие – баловаться, потихонечку, водкой и участвовать в телемассовках.
А что ещё делать одинокому пятидесятитрёхлетнему мужику со сломанной судьбой? Потеря семьи нанесла удар, от которого он так и не сумел оправиться. Конечно, были попытки встать на ноги, завести женщину, однако ни к чему хорошему эти потуги не привели. После каждого такого эксперимента Сергей Васильевич ещё глубже уходил в себя, чувствуя свою ущербность и обречённость на одиночество. Только бутылочка водки и очередной прорыв к яркой, фантастически красивой тележизни помогали подавить апатию и немного хлебнуть свежего воздуха.
Но однажды чёрная полоса закончилась. Во время телевикторины, он, самому себе на удивление, оказался счастливым обладателем приза фирмы – спонсора передачи и ему торжественно вручили двухнедельную путёвку на черноморское побережье. Сергей Васильевич вдруг осознал, что это знак свыше. Его последний шанс изменить свою жизнь, начать её новый, более счастливый и радостный виток. И начнётся он с четырнадцатидневного рая, в окружении моря, солнца и золотого песка…
…Из сладостной неги его выдернул тихий скрип. Входная дверь распахнулась и в номер ввалился коренастый, начавший заметно полнеть, мужчина. В одной руке он сжимал объёмистый, потёртый от частого пользования, чемодан, в другой – огромный букет свежесрезанных роз.
-Привет соседям! – радушно расплылся в улыбке вошедший и небрежно бросил чемодан на свободную кровать. – Солнце, море и мягкая постель, что может быть приятнее? А-а –а! По лицу вижу – догадались: конечно же – женщина на этой постели.
Он подкатился к Некрасову и протянул пухлую, неожиданно маленькую ладошку:
-Будем знакомиться? Юрий Иванович Блинов. Блин, короче.
-Некрасов Сергей Васильевич.
-Москвич?
-Заметно?
-Земляк – земляка видит издалека. Я тоже. Поди, ещё в одном поезде ехали, - вновь засмеялся Блинов и привычным жестом распустил узел галстука. – Ужин в семь?
-Вроде бы.
-Ну и ладушки.
Блинов пошарил глазами по комнате и нашёл спрятавшуюся за шторкой на подоконнике, вазу.
-А-а, вот ты где, милая! – радостно схватил он находку и потопал в ванную
Вскоре роскошный букет роз красовался на столе. Номер мгновенно наполнился нежным ароматом. Юрий Иванович с умилением посмотрел на цветы и шумно вздохнул:
-Прелесть.
Сергей Васильевич недоумённо наблюдал за соседом. Почему-то, он напоминал Некрасову тающего снеговика. Может из-за белоснежной рубашки или мокрого, постоянно протираемого носовым платочком, лица?.. А Блинов уже нырнул в чемодан и вытащил бутылку коньяка. Приглашающе кивнул на невесть откуда появившиеся стаканы.
-По стопашке, для аппетита. Не против?
Некрасов заколебался. Конечно, он на отдыхе. Да и за знакомство выпить хорошего коньяка можно бы. Но как тогда с планами о новой жизни? Начинать её опять с бутылки вроде негоже. Опять же, не выпьешь – сосед обидеться. Всё-таки им две недели топтаться в одном номере. И открывать отдых со взаимных обид не очень удобно. Эх! Чёрт с ним! От одной стопочки ничего не случится.
Обречённо махнул рукой:
-Можно, - и, помедлив, добавил. - За знакомство.
…Поужинав и допив бутылку, они вышли проветриться. Жара немного спала и бульвар, ведущий к морю, заполнила гуляющая публика. Блинов трещал без умолку. Казалось, он знал об этом городе всё. Уже лет десять, каждый сезон, он приезжает сюда погреться на солнышке и поплескаться в солёной воде. Благо, ресурсы директора какой-то микроскопической фирмы это удовольствие позволяли. Как и Сергей Васильевич, он, оказывается, жил один. Двенадцать лет назад в «жигулёнок», вёзший его жену и сына, врезался самосвал с пьяным водителем… С тех пор Блинов холостяковал. Женщины приходили, оставались в его постели, кто на ночь, кто на неделю. Однако, память о погибших не давала Юрию Ивановичу покоя и новые пассии неизбежно оказывались за дверью…
Коньяк и некоторое сходство судеб сближают. Вечерний променад закончился ещё одной бутылкой и долгими разговорами на тему: «Ты меня уважаешь?»…
*****
Арендованный малоизвестной фирмой «ЯК – 40» коснулся бетона посадочной полосы поздно вечером. Вырулив на дальнюю дорожку аэродрома, он в последний раз рыкнул двигателем и замер.
Когда к самолёту подали трап, из салона выбрались два молодых, прилично одетых парня, с лёгкими дорожными сумками через плечо. Разминая затёкшие после долгого перелёта ноги, они прошлись вокруг самолёта, напряжённо всматриваясь в далёкие огни аэропорта.
-Где его черти носят? – недовольно проворчал один из них, закуривая сигарету.
В тот же миг, будто почуяв недовольство гостей, к крылатой машине подлетел микроавтобус и остановился у грузового люка.
…Надёжно упакованный в деревянный ящик багаж парни перетащили из самолёта в автобус собственноручно.
*****
Просыпался Некрасов долго. Вчерашний коньяк ещё бродил в его теле, отдаваясь тупой болью в желудке. Когда он, наконец, открыл глаза, было уже одиннадцать часов.
Аккуратно заправленная койка соседа пустовала. Зато из ванной доносился плеск воды и весёлое насвистывание. Сергей Васильевич с трудом поднялся, натянул штаны и стал искать в чемодане желудочные таблетки. Вместе с приближающейся старостью, наваливались и болезни. Теперь, он всегда таскал с собой целую аптечку со всевозможными головными, желудочными и сердечными пилюлями.
Шум воды стих и через пару минут на пороге появился Юрий Иванович, в махровом халате и с неизменной улыбкой на розовом лице.
-Проснулся, бедняга? – весело спросил он. – Ох и стонал же ты ночью. Видно ужастики снились?
-Чёрт его знает, - пожал плечами Некрасов. – Желудок замучил.
-Желудок, говоришь? Это дело поправимое. Сейчас перекусим и сходим в одно место.
-Вообще-то, я собирался на пляж…
-Успеешь ещё изжариться. Загорать надо или рано утром, или вечером. А сейчас новобранцам юга на пляже делать нечего. Сваришься заживо и весь отдых насмарку. Поверь старому курортнику.
-А куда пойдём?
-К одной бабульке. Она мне, лет шесть назад, язву вылечила. Не поверишь – загибался. Собирался уже на операцию ложиться. А она за три дня на ноги поставила. Я с тех пор забыл даже, где у меня желудок. Так что, не дрейфь. Если жива ещё бабулька, то выходит.
*****
Горячее южное солнце прокалило металлические стены ангара, превратив его в настоящую душегубку, а плотно прикрытые створки ворот не давали сквозняку хоть немного разогнать духоту.
Прилетевшие накануне вечером пассажиры «ЯК – 40» разделись до трусов и, блестя от пота, занимались разборкой упрятанного в деревянный ящик багажа. Когда с этим было покончено, один из них вытер пот новенькой бейсболкой и лениво ругнулся:
-Шеф, сука, нашел, куда нас спрятать! Лучше бы в крематорий засунул, там концы отдают быстро и с гарантией. Хоть не мучились бы.
-Заткнись, придурок! Ещё накаркаешь, - оборвал его напарник. – Хорош, наслаждаться, Жора, работа ждёт.
Обжигаясь раскалённым металлом, парни забрались в салон микроавтобуса, на котором добирались сюда из аэропорта и занялись его переустройством.
*****
Весело переговариваясь, новые знакомые шли по залитому солнцем проспекту. Редко посаженые деревья почти не давали тени и Некрасов надвинул на глаза козырёк кепки, пытаясь хоть немного укрыться от жарких лучей.
-А вот и лучший фитнес-центр города, - сказал сосед, указывая на мраморно – зеркальное здание с неожиданно скромной вывеской у входа. – Вся местная крутизна здесь жирок сгоняет. А жёны ихние, сюда, как на работу приезжают. Хоть часы сверяй, - и словно в подтверждение своих слов, Юрий Иванович бросил мимолётный взгляд на ручной хронометр.
-А вот и они, собственной персоной, - добавил он, кивая на выходящего из стеклянных дверей парня, огромного роста и с коротким ёжиком чёрных, как смоль, волос.
Ступив на тротуар, великан остановился, повёл по сторонам напряжённо прищуренными глазами и лишь потом двинулся дальше, к поджидавшему у обочины «мерседесу». Следом показалась очаровательная девушка в лёгком костюме, явно штучной работы. Слегка вытянутое скуластое лицо её обрамляли
