Красавица Леночка: Прощание с Сучкой

бесформенной стокилограммовой тушей, какой он знал её раньше, а очень стройной и привлекательной женщиной. Ну и что с того? Неужели люди с избыточным весом и непрезентабельной внешностью не достойны к себе доброго, уважительного отношения, настоящей дружбы и любви, наконец? Разве сам он хотел бы, чтобы люди оценивали его на основании чисто физической привлекательности?
А если сюда добавить ещё организационные выводы, совершаемые на основании такого восприятия... Допустим, его априорно негативный настрой по отношению к Светлане не позволил бы ей ни при каких обстоятельствах эксплуатировать его, используя женское обаяние. Но если представить теперь на её месте какую-нибудь молодую и вроде как одинокую женщину, которая заворожила бы его своей улыбкой, оставаясь при этом глубоко внутри жестокой, бессердечной, манипулятивной сучкой, смог бы он найти в себе силы не пойти у неё на поводу? Получилось ли бы у него не предать свои высокие принципы, о которых он так любил разглагольствовать, ради призрачной надежды на её благосклонность, которая всё равно бы никогда реально не состоялась? К сожалению, положа руку на сердце, Джонни не мог ответить на этот вопрос утвердительно. Напротив, он скорее был уверен в обратном, и это не давало ему покоя.
Джонни очень любил клеймить мужиков, наделённых деньгами и властью – от мелких сошек типа Петра Ивановича, любовника Леночки, до владельцев Роснефти и министров, у которых она только мечтала отсасывать,– подкармливавших своих шлюшек, в то время как порядочные женщины были вынуждены вкалывать «за себя и за ту сучку». Но в свете сказанного выше, чем же тогда он сам был лучше упомянутых состоятельных господ? Только тем, что не располагал материальными и административными ресурсами, которыми они обладали? О да, это обстоятельство очень возвышало его морально в глазах широкой публики! Но как же тогда ему поступать в согласии со своими принципами и не чувствовать себя лицемером, если нежелательное поведение проявляется у него само собой, неосознанно?
Разумеется, Джонни хорошо был знаком с позицией социал-дарвинизма, прятавшего последние десятилетия свой звериный оскал под гламурным названием «эволюционная психология». Мол, такова уж животная природа людей: женщины больше ценят сильных мужчин, обладающих материальными ресурсами, а те, в свою очередь, питают слабость к привлекательным женщинам. Таким образом, двуногие самки вроде как выбирают носителей «лучших» генов и возможность хорошо обеспечить то, что из них вырастет, а самцы также предпочитают тех, кто лучше всего подходит для размножения. И даже те факты, что богатый скорее окажется говном как человек (а как иначе он бы сколотил своё состояние?), деньги и материальные ценности делают человека более счастливым только до определённого уровня, а смазливая нарциссическая кукла скорее окажется отвратительной матерью, не меняют существа ситуации. Ведь речь здесь идёт скорее о неких поведенческих программах, заложенных в человеке со времён палеолита и ранее, нежели об осознанном выборе.
Конечно, для идеологии, насаждаемой всё менее образованной (по мере развития дерьмократии) публике теми, кто наверху, такие теоретические представления очень удобны, т.к. представляют захват некоторыми диспропорциональных ресурсов, а также откровенно эксплуататорские и паразитические практики в сообществе людей как «естественный» процесс. А потому среди пресловутого «плюрализма мнений», якобы царящего на многострадальной одной шестой части суши начиная с горбатых времён, практически не слышны голоса, критикующие описанные выше представления.
Например, даже психолухи, обычно так любящие разглагольствовать про выбор и ответственность, даже не заикаются о возможности противостояния человека его скотской натуре. Вместо этого представители данного цеха то тут, то там стремятся подсуетиться, наставляя (за определённую мзду, разумеется) обывателей использовать в своекорыстных целях механизмы, заложенные в животной природе других. Так, например, в одной из стран бывшего СССР психолух построил свой тренинговый бизнес на лозунге: «белорускам проще работать, чем жить с мужчиной!» Ах, разумеется, зачем женщине трудиться?! Ведь это удел неудачниц – феминисток и просто дур – лохушек. А успешная женщина приведёт в порядок своё тело и будет им торговать, пока молодая. Психолухи же всякие научат её, как набивать себе цену и разводить мужиков на деньги.
Когда Джонни читал такого плана новости в интернете, случайно натыкаясь на них, ему сразу вспоминалась Наталья, скромная подмосковная девушка из семьи военных, которая так хорошо, заботливо относилась к нему, словно он был ей родным (см. «Обаяние Зла»). Эта очень добрая, исполнительная, порядочная девушка, которая практически никогда не пользовалась косметикой, вынуждена была пахать с утра до вечера за несчастные пятнадцать тысяч в месяц, в то время как смазливые мрази, раздвигавшие ноги и открывавшие рты по нецелевому назначению в кабинетах у начальников, жили фактически её трудом. И это был отнюдь не единственный пример даже среди узкого круга людей, которых он знал. Например, бисексуалка, точнее, фактически лесбиянка Танюша – замечательный человек, с которой Джонни общался незадолго до Леночки, также не раз то на одной, то на другой своей работе бывала вынуждена работать за сук.
Когда Джонни размышлял над этими случаями, ему было наплевать, какая там, по мнению психолухов, у человека животная природа. Он видел вопиющую несправедливость, царящую вокруг, а также то, как она негативно отражалась на дорогих его сердцу людях, а потому не собирался с этим мириться.
Но как же тогда ему противостоять этим скотским, заложенным в человеке «на аппаратном уровне» тенденциям? Насколько они сильны, Джонни имел возможность ощутить сполна ещё в ранние подростковые годы. Тогда он мучительно размышлял над вопросом: почему ему так нравились надменные стервы из элитного пионерского лагеря, которые просто использовали его в качестве мальчика на побегушках в своей охоте на более «достойных» парней, и в то же время совершенно игнорировал своих одноклассниц, которые, возможно, могли бы отнестись к нему более благосклонно? Джонни ломал голову над этим феноменом и впоследствии на протяжении многих лет, пока однажды Елена, та самая знакомая Светланы, в одной из их долгих философских бесед, не открыла ему глаза: те элитные сучки просто красились и вообще тщательно ухаживали за собой, много уделяли внимания своей внешности!
Прозрение тогда свалилось на голову Джонни как культурный шок. Конечно, было очень глупо всю дорогу обманывать себя, что те сучки нравились ему не за красивые глаза, а их душевное содержание, когда он прекрасно понимал, насколько их внутренний мир полон дерьма. И, тем не менее, когда разгадка оказалась такой банальной, для него это было слишком сильной моральной травмой.
Теперь, благодаря своим новым знаниям, Джонни хорошо понимал, как культура нарциссизма обкрадывала людей, отнимая у них шансы на подлинную любовь. Очевидно, все люди не могли быть богатыми и привлекательными внешне, тем более в стране, экономика которой пребывала в ужасном состоянии (не будучи способной толком ничего производить, тем более высокотехнологично, она лишь выкачивала исчерпаемые недра). При других обстоятельствах, иных общественных условиях и культурных ценностях, у людей могло быть больше шансов понять, принять и полюбить человека таким, каков он есть, за его внутренний мир, несмотря на все трудности и невзгоды, которые предстоит пройти вместе.
Конечно, и в сложившейся реальной ситуации люди, имевшие низкую ценность на брачном рынке, всё же как-то пытались строить отношения, создавать семьи, растить детей. Однако, ориентируясь на ценности века, многие при этом воспринимали своих партнёров как жалкий компромисс, вынужденную замену богатым, красивым, успешным личностям, которых они наблюдали по телевизору или в интернете и каких хотели бы видеть рядом. Следствием такого отношения, основанного не на добрых, искренних чувствах, а нарастающем презрении и антагонизме, становились многочисленные случаи весьма неприглядного поведения. Итогом нередко становились крайне неприятные личные сюрпризы, когда,  например, мужчина узнавал, что у его ребёнка, в котором он души не чаял, на самом деле другой биологический отец. Или когда до женщины доходили сведения о том, как её любимый муж, о котором она так заботилась, спит с другой.
Впрочем, сейчас, когда Джонни сидел у Светланы, его разум был больше занят не такой общей теорией, а непосредственно мучившим его на тот момент вопросом. Его волновало, каким же образом не позволить заложенным в него тенденциям выливаться в неосознанное поведение, противное его принципам, когда даже в самых банальных вещах он оказывал несправедливое предпочтение более привлекательным женщинам?
Конечно, в поисках ответа ему сразу же виделось одним из вариантов поведение типа тех «омега-самцов» из интернета, которые на ровном месте, без особого повода с её стороны, в интернет-форумах, социальных сетях и т.д. покрывали матом любую молодую женщину, которую реалистично не могли рассчитывать покрыть, словно кобель суку. Однако в такой тактике Джонни смущали, как минимум, два момента.
Во-первых, прежде чем они начали демонстрировать такую агрессию с места в карьер, эти юноши (и представители мужского пола постарше), вероятно, не раз сталкивались с проявлениями неуважения, презрения, манипулятивной эксплуатации и т.д. со стороны представительниц типажа женщин, вызывающих у них теперь такую враждебность. Но Джонни-то на их фоне был, если можно так поэтично выразиться, непуганым задротом! Он никогда не учился в институтах, не работал в офисах – короче, никогда не находился длительное время в коллективах, где мог бы продолжительное время контактировать с такого рода девицами и позволить им себя эксплуатировать. Не становиться же ему теперь, в самом деле, целенаправленно чьей-то жертвой, причём не одной, а многих, чтобы получить веские основания исполниться праведного гнева против определённой категории женщин! И даже Леночка не в счёт. Как бы ни обидно было ему порой, он не имел права злиться на неё: ведь она была, по сути, больным человеком, с дефективным эмоциональным миром, неспособным к формированию и развитию совести.
Во-вторых, он не считал обоснованной огульную стереотипизацию. Даже если бы все привлекательные молодые женщины, которых он когда-либо встречал, непременно оказывались стервами, это не могло быть достаточным основанием для априорной агрессивности к каждой встречной. В случае, когда ему встретится милая с виду девушка, которая окажется не такой, его необоснованно враждебное отношение к ней будет несправедливым, а это совершенно недопустимо.
К тому же, какой бы заманчивой и обоснованной, казалось бы, безошибочными «общими соображениями», ни представлялась упомянутая стереотипизация, Джонни были известны и контрпримеры. Так, однажды он увидел в интернете фото женщины (см. «Маша Ангелл» в «Обаянии Зла»), которую считал своей