тех помещениях, что расположились на предыдущих площад-ках, он нашёл только какое-то переплетение труб и змеевиков. А два помещения были заполнены, неизвестного назначения, приборами. Они тихо позвякивали, перемигивались разноцветными огоньками, издавали какой-то писк и нежно, как кошки, мурлыкали.
Иногда Мигелю слышалось, или это ему показалось, что они шёпотом переговариваются между собой, но что они говорят, он так и не смог понять. В этих комнатах он провёл много времени: рассматривал приборы и слушал, как они перешёптываются между собой. Он хотел прикоснуться к ним руками, пощупать, нажать какую-нибудь понравившуюся ему кнопку, но так и не набрался смелости.
Помещения на четвёртой площадке ему особенно понравились. Это были, так он решил, помещения, специально приспособленные для сна и отдыха. Открыв дверь в первое же поме-щение на четвёртом ярусе он, при неярком, льющемся с потолка свете, стал рассматривать его содержимое.
По бокам длинных стен были расположены два, приподнятых над полом фута на полтора, лежака, застеленные красивыми покрывалами и в изголовье каждого, стояла тумбочка с множеством кнопок, и каких то, совершенно непонятно для чего предназначенных, светящихся голубоватым светом, круглых и прямоугольных окошек. Перед лежаками, почти у самой входной двери, с обеих сторон он увидел ещё две двустворчатые двери. Осторожно открыв их, он заглянул внутрь.
Это были шкафы. На крючках висела разнообразная одежда, вплоть до плащей, а на пол-ке, расположенной на уровне головы, лежали разнообразные головные уборы. А прямо, напро-тив входа, чуть ближе к торцевой стене, стоял небольшой круглый стол с толстой, фута два толщиной, ножкой и двумя, тоже круглыми, наверное, седушками. Стены и седушки были об-тянуты цветной, хорошо выделанной, кожей. Ошеломлённый, Мигель минут пять стоял, не двигаясь, рассматривая и любуясь увиденным, и думал - как было бы хорошо жить здесь, а не в пещере.
Налюбовавшись красотой и убранством жилых помещений, он решил продолжить осмотр этой, такой огромной и такой чудесной, хижины. Оставалась не открытой на этом ярусе по-следняя, пятая дверь. Она открылась также как и предыдущие, от прикосновения его ладони к выемке в стене.
Впереди было темно, но как только Мигель переступил через черту, отделяющую наруж-ную площадку от помещения, оно тут же осветилось мягким голубоватым светом и голос, слышанный им внизу, произнёс:
- Турикук на мостике! Всем встать для положенного по ритуалу приветствия!
Мигель, в этот раз не так сильно испугавшийся голоса, осмотрелся вокруг, надеясь уви-деть и говорившего и какого-то Турикука но, кроме расположенных полукругом у большого, наклонного стола, десятка мягких сидений, ничего не увидел. Подойдя к столу ближе, он ахнул от удивления!
На столе, сияя разноцветными огоньками, была расположена какая-то звёздная карта. Он это сразу понял, как только увидел её на столе. Между огоньками-звёздами, словно связывая их воедино, пролегали мерцающие различными цветами, тоненькие линии. Мигель смотрел на неё и не мог понять, какой участок неба здесь нанесён? Он помнил расположение и название почти всех звёзд на своём небе, его этому настойчиво учил дед, приговаривая: «Запоминай, крепко запоминай. Тебе это пригодится в жизни». На что Мигель, посмеиваясь над причудами деда, отвечал: «Ага, чтобы коз и Лам гонять на пастбище!». Дед сердился, но продолжал настойчиво вбивать ему в голову различные знания.
Но вот эти звёзды, ему не были знакомы! Особенно ярко блистали голубая и зелёная звёз-ды, соединённые между собой красной мерцающей линией. Как ни напрягал он память, вспом-нить этот участок карты он не мог. Ладно, махнув рукой, пробормотал он, потом разберусь.
Его внутренние часы говорили, что уже далеко за полночь и необходимо срочно возвра-щаться в пещеру, к товарищам. Они могут, чёрт знает, что подумать не увидев его в пещере, а разыскивая его среди ночи в горах - мало ли, что может произойти во время этих поисков!
Ещё раз, словно запоминая, он посмотрел на звёздную карту и направился к выходу. Мигель уже немного привык к тому, что двери помещений при его выходе, без каких-либо действий с его стороны, сами закрывались, и уже не пугался. И сейчас, покидая эту чудо-хижину или, как называл её голос - корабль, он не испугался и стал спускаться в проход, сразу же осветившийся при его появлении. В последний момент, когда за ним закрывалась дверь корабля, он услышал, как всё тот же мягкий голос, на кечуа произнёс: «Турикук покинул корабль! Все системы перевести в режим ожидания!»
Мигель ускоренным шагом продвигался в сторону выхода из прохода, и свет, двигаясь впереди него, освещал путь. В голове, независимо от его желания быстрым потоком проноси-лись мысли, и главная из них была – корабль пуст. В нём нет людей и он, вместе со своими друзьями, может спокойно занять в нём помещения для отдыха. Они ни в какое сравнение по удобству не идут с теперешними удобствами. И там есть одежда! Та, которую они носят сейчас, хоть и чиста, но она вся поистрепалась и в ней много дыр, сквозь которые просвечивает голое тело.
Он не смог за такой короткий срок тщательно осмотреть все помещения, и он не может с уверенностью ответить на вопрос – есть ли там хоть какая-то пища? Переселившись на корабль (Мигель постепенно стал привыкать к этому слову), они все вместе обыщут его снизу доверху и найдут (если найдут) всё, что необходимо для жизни. Судя по архаичному наречию голоса, стрел для арбалета, конечно, на корабле нет, но может быть, на нём есть другое охотничье ору-жие? Тогда они смогут спокойно перезимовать, а дождавшись весны, двинуться в путь, побли-же к другим людям… или же, или же останутся здесь навсегда. Мигелю, так понравилось всё увиденное, что он в душе лелеял мысль – его товарищи, увидев всю эту красоту, тоже не захо-тят покинуть, открытую им новую хижину-корабль.
* * *
Мигель, задумавшись, даже не заметил, когда закончился проход и он, не приняв никаких мер предосторожности и не сбавляя шага, прошёл сквозь стену. Он лишь на мгновение почув-ствовал лёгкое покалывание в теле. Быстрым взглядом, окинув пещеру, он увидел, все сидят у костерка и при его появлении, повернули головы в его сторону. На какой-то короткий миг он оказался в обрамлении мерцающего света из прохода. И этого оказалось достаточно для людей, верящих в божественное. Он услышал и увидел, как Матео и Мария, вдруг побледнев, прошеп-тали - Виракоча! Сапа-Инка! А ещё через какое-то мгновение его односельчане, его товарищи, уже лежали, распростёршись ниц на полу и прикрыв голову руками…
- Что с вами? – ничего не поняв и даже опешив, спросил Мигель. Какой, такой… Виракоча?
У него даже в мыслях не было, что его неожиданное появление из стены пещеры, в об-рамлении голубоватого мерцающего света, приведёт людей в благоговейный экстаз. И, поэто-му, он вновь спросил:
- Что ещё за Виракоча, какой-такой Сапа-Инка? Что это вы повалились на землю, как скошенная кукуруза?
Первой подняла голову Хуанита, и он услышал её, чуть дрожащий голос:
- Мигель, это ты?
- Конечно, я! Кто же ещё?
Постепенно и остальные чуть приподняли головы, но в глазах их, сколько мог рассмотреть Мигель, читались недоверие и страх.
- Аа-а, ты как сюда попал? – услышал он тихий, настороженный голос Матео.
Вот тут Мигель, не подумавши над ответом, брякнул…, и допустил ошибку.
- Откуда, откуда? Маленький, что ли? – и, повернувшись к стене, показал на неё пальцем. Вот откуда!
Его друзья вновь распростёрлись на земле, и он услышал, как они, один за другим, громко запричитали:
- Прости нас Виракоча! Прости Сапа-Инка! Прости наше неразумие! Не наказывай нас строго, мы верные твои рабы!..
Мигель, потрясённый увиденным и услышанным, не знал, что делать и как поступить в данной ситуации. Он понимал, всё это недоразумение случилось по его вине, по его неосторожности и теперь лихорадочно думал, как выйти из созданного им самим, неприятного положения. Он видел, его друзья, боясь божественного наказания, со страхом ожидают его слов, украдкой бросая на него свои взгляды, а он всё молчал, не находя слов для объяснения.
Затянувшуюся паузу нарушила Хуанита, робко, не отрывая взора от пола, произнеся:
- Виракоча… Мигель, разреши нам встать с земли. Так нам легче будет воспринимать твои наставления. - Проговорив эти слова, она опять в страхе распростёрлась на полу.
Мигелю ничего не оставалось, как вступить в эту, им самим необдуманно спровоцированную, игру.
- Встаньте с пола и ложитесь спать! – и, тяжело вздохнув, добавил, - завтра поговорим.
Наблюдая, как искоса бросая на него свои недоверчивые взгляды, почти в страхе, медлен-но расходятся они по своим, давно облюбованным местам, он видел, он хорошо знал и пони-мал, они сейчас покорно пойдут спать, но никто из них не сомкнёт глаз до утра, также как и он. Они напуганы произошедшим и они не знают, что их ожидает завтра. А неизвестность, как правило, гонит сон, как ветер гонит пыль.
Как им завтра объяснить, что случившееся с ним – это только стечение обстоятельств и никакой он не Виракоча, а всё тот же Мигель, чуть более начитанный, чуть более образованный, и всё это благодаря своему, такому умному и доброму, деду? Как, не напугав их робкие души, провести сквозь стену и показать им корабль с говорящим духом? Тут, неожиданно появившаяся мысль, окончательно выбила его из колеи. А вдруг только он может проходить сквозь стену? Тогда уже людям ничего не объяснить. Они будут считать его Божеством и их будет невозможно переубедить, что это не так…
Он, конечно, слышал от своего деда легенду о Божестве, создавшем мир Чавинков. Тот много об этом рассказывал и даже намекал, что он, дед, прямой потомок одного из братьев. Односельчане их тольдерии почти все, или почти все, также верили, что они потомки легендарного Инка – одного из четырёх братьев, вышедших из пещеры на острове Титикака, неподалёку от Тиауанако. Они также верили, что один из братьев, вышедших на свет, к солнцу, вернулся в пещеру.
Теперь, после его появления из стены, в сердцах, живущих с ним рядом и делящих кров и пищу односельчан, он стал тем, вернувшимся в пещеру, братом или, в крайнем случае, его прямым потомком. Это ещё больше осложняло его положение.
Перебирая в памяти, увиденные на корабле чудеса, он одновременно искал ответы на сот-ню крутящихся в голове вопросов: как попал в их горы корабль и, что этот корабль здесь делает, вдали от океанов? Как вести себя с друзьями?.. И ещё много-много вопросов крутилось в его голове, и все они требовали ответа или решения. Но он не мог, вот так, сразу, найти сколько-нибудь приемлемого ответа или решения ни на один из вопросов. И, его мозг, перенасыщенный впечатлениями дня и огромной работой, отключился. Мигель, неожиданно для себя, крепко уснул. Проснулся он, судя по свету, падавшему от входа в пещеру, достаточно поздно.
Вокруг его ложа, стоя на коленях и опустив глаза долу, расположились его друзья и без-молвно ожидали его пробуждения. В руках они держали куски жареной козлятины, печёный картофель и кукурузу. Мигель, ещё не пришедший в себя после крепкого сна, широко распахнув глаза и ничего не соображая, уставился на них…
- Выы…
