Что с вами? – пробормотал он, ещё не совсем проснувшимся голосом.
- Сапа-Инка, Мигель, прости нас, что потревожили твой сон, - тихим голосом и низко кланяясь, проговорил Матео. - Мы, неразумные, подумали, что встав ото сна, ты захочешь поесть, вот мы и…
Мигеля, как обухом, которым забивают скот на мясо, стукнуло. Он вспомнил свой вчерашний день и своё возвращение в пещеру и от бессилия что-либо изменить, глухо застонал.
… А Матео, всё так же низко склонившись, продолжал: «Мы бы хотели подать тебе воду для омовения, но мы бедные люди и ты сам знаешь, у нас нет посуды» - И они, все разом, склонили головы ещё ниже.
Что же делать, что же делать?.. Вот наказание Господне! – думал Мигель. Ну, надо же мне было попасть в такое дурацкое положение и именно сейчас, когда нужно вести их на корабль! А проход сквозь стену вообще вышибет из них последние мозги…
Разозлившись на этих, склонившихся перед ним людей, не видевших в своей жизни ничего, кроме нужды и слепого следования установленным в течение сотен, а может и тысяч лет, порядка, и на своё бессилие, он уже готов был сорваться и закричать на них, но вовремя остановил себя. Это ещё больше испугает их – с горечью подумал он.
Кое-как сдержавшись, он ровным голосом попросил их подняться с колен и дать ему возможность самому заняться собой. Они тут же выполнили его просьбу и молчаливой группой отошли в угол, к костру.
Умывшись и перекусив подогретой на костре козлятиной, Мигель попросил всех сесть у костра. Они, боязливо посматривая на него, покорно стали на колени и уселись на пятки.
Господи, до чего же они меня боятся! – подумал он, наблюдая за их действиями. Но ничего, дайте срок, я отучу вас раболепствовать и преклонять колени передо мной!
Он приготовился произнести перед ними, чуть ли не целую речь, но получилось скомкано и нескладно.
Рассказав подробно о своей находке, он замолчал, решив дать им возможность, переварить всё услышанное. Только ещё одно попросил он в конце своей импровизированной речи: он попросил верить ему и ничего не бояться, потому, что он, Мигель, будет всегда рядом с ними.
Смотря на склонивших головы друзей, он не был до конца уверен, что они всё поняли.
Они в ответ, соглашаясь, кивали головами, но в глазах их продолжали жить страх и недоверие. А когда он просунул руку сквозь стену и вытащил её обратно, чтобы показать, что ничего страшного и невозможного в этом нет, они попадали на пол и распростёрлись ниц, бормоча молитвы и призывая его не наказывать их.
Вот дьявол! – ругнулся он тихо. Как же мне протащить их сквозь стену? Поняв, что сейчас он не сможет их убедить, он отошёл к костру и сев на камень, погрузился в раздумья. Может их по одному на руках перетащить? – мелькнула шальная мысль. Вот крику то будет и вою! – улыбнулся он. Нет, так нельзя делать, я их ещё больше напугаю, а что, если… и он, поднявшись с валуна, подошёл к Марии. Мелькнувшая у него мысль показалась ему вполне выполнимой, при условии, что Мария его, действительно, беззаветно любит и готова ради него на всё…. Если же страх перед «Божественным» пересилит её любовь, то…
- Мария, пойдём со мной на свежий воздух, погуляем, - и, взяв девушку за руку, повёл на-ружу.
Она покорно, не поднимая глаз на него и ничего не говоря, встала и пошла за ним. Уйдя подальше от глаз и ушей товарищей, Мигель приступил к выполнению своего, быть может и безумного, но сейчас очень ему нужного, плана.
Преодолев сопротивление любимой, он взял её за руку и заглянул в её большие, прекрас-ные глаза. В них он увидел одновременно: покорность, восхищение им и безграничную любовь…
- Мария, ты любишь меня? – спросил он нежно и попытался, как и до этого прежде, прижать её к своей груди.
Она в ответ, не произнося ни слова, кивнула головой и, чуть посопротивлявшись, позво-лила ему прижать себя и обнять. Положив голову ему на грудь, она протяжно вздохнула, а по-том тихо, он почувствовал, что она плачет, иногда прерываясь от волнения и поминутно выти-рая слёзы маленьким кулачком, заговорила своим нежным голоском:
- Сапа-Инка, Мигель, ты не бросишь бедную девушку, любящую тебя всем сердцем? А, если я тебе теперь больше не нужна и у тебя есть твоя божественная супруга, позволь мне всё же, как и прежде любить тебя. Не прогоняй меня от себя, пожалуйста. Я буду верной твоей ра-быней до конца жизни и, прошептав всё это, она подняла на Мигеля глаза, из которых ручьём, словно драгоценные жемчужины, катились слёзы.
У Мигеля от любви и жалости к этой скромной, любящей и такой нежной девушке, заще-мило в груди и сердце громко забилось. Он ещё крепче прижал её к себе и стал страстно цело-вать глаза, губы, всё, что попадало под его поцелуи, а она, принимая его поцелуи, смотрела на него, не отрываясь, заблестевшими от счастья и восторга, глазами. А потом…, потом они долго и ненасытно любили друг друга…
* * *
… Так ты поможешь мне Мария? – спросил он у неё, заканчивая свой затянувшийся мо-нолог. Верь мне, я не дам упасть и волоска с твоей головы.
- Сапа-Инка… Мигель! Теперь я твоя верная жена и покорная рабыня и если ты напра-вишь свои стопы даже в Подземный Мир, я всё равно последую за тобой! – прошептала она и в подтверждение своих слов, молитвенно сложив руки, поклонилась ему.
Вернулись они в пещеру уже перед заходом солнца. Все скрытно, но с заметным любо-пытством посматривали на них.
Мария так и светилась вся, сияя от счастья и любви. Её глаза, полные любви и ласки, бы-ли неотрывно прикованы к Мигелю.
Сельчане мгновенно поняли, что между Мигелем и Марией произошло, и не осуждали ни его, ни её, а наоборот, как показалось ему, были даже довольны случившимся. Он быстро разгадал их мысли. Они, по простоте душевной и своей извечной, жизненной хитрости, решили – раз, Мария, простая смертная девушка стала женой Сапа-Инки Мигеля то и они, её ближайшие друзья, смогут получить хоть какую-то выгоду от этого брака, а может даже покровительство.
Всё эти чувства так явственно читались на их лицах, что он бы рассмеялся во всё горло, если бы это не было так грустно.
После ужина, когда у всех сытно поевших людей, приходит благодушное настроение, он решил – пора!
Взяв за руку Марию и позвав остальных за собой, он подошёл к стене, через которую ещё вчера, так неожиданно прошёл. Пристально, как бы гипнотизируя, он посмотрел ей в глаза и прошептал: «Любимая, ты обещала!»
В её глазах метался страх, но она, вся сжавшись, закрыла глаза и соглашаясь кивнула. Так, вместе, рука об руку, они и шагнули сквозь стену. Опять было покалывание в теле, а через мгновение они оказались с другой стороны стены. В коридоре тут же включилось невидимое освещение. Мария стояла рядом, цепко ухватившись за его руку и крепко зажмурив глаза.
- Любимая! – нежно прошептал он, - открой глаза, всё уже позади.
Он смотрел на неё и видел, как она медленно, с опаской открывает глаза, а потом сразу же распахнула их во всю ширь. Страх почти ушёл из них - осталось лишь огромное любопытство.
- Вот видишь! Всё уже позади и мы с другой стороны стены.
- А, что это за проход и куда он ведёт? – проворковала она и показала рукой в глубину коридора.
- Я же вам рассказывал.
- У меня всё перепуталось в голове, Мигель, и я… Я почти всё забыла.
- Хорошо. Я тебе, потом, всё ещё раз расскажу, а сейчас мы должны вернуться за остальными. Ты не боишься?
- Боюсь, но я опять закрою глаза. Ты позволишь мне это сделать, Сапа-Инка?
- Называй меня просто, как прежде, Мигель! Хорошо?
- Как прикажешь Сапа-Инка… Мигель.
Когда они вернулись в пещеру – Матео, Хуанита и Хосе опять упали на колени и склони-ли в покорности головы. Мигель не стал больше распространяться о необходимости перехода на другую сторону стены, а просто приказал им встать, взяться за руки и закрыть глаза. Держа одной рукой Марию, а другой Хосе, оказавшимся первым в цепочке, он вновь шагнул сквозь стену…
Оказавшись в проходе, по другую сторону стены, он попросил всех открыть глаза.
Удивлённые и ещё более напуганные, Хуанита, Матео и Хосе смотрели на Мигеля подо-бострастными, обожающими взглядами и готовы были вновь упасть на колени, но он строго приказал им больше этого не делать никогда. Когда они немного успокоились и уже стали ук-радкой посматривать по сторонам, он двинулся по коридору в сторону понравившейся ему хи-жины.
Хосе, ещё не вышедший из своего детского возраста и поэтому менее всех подверженный страху и поклонению, от любопытства крутил головой во все стороны и готов был умчаться вперёд. Но выросший и воспитанный в индейской семье, он сдерживал свои эмоции, стараясь не показать своего восторга и восхищения происходившими волшебными событиями.
Поднялись по лестнице к входной двери в корабль и, хотя все они были Мигелем несколько раз предупреждены о наличии голоса, услышав его, они вновь испытали страх. Лица их побледнели и они, как и при виде Мигеля выходящего из стены, упали на колени и, бормоча, Сапа-Инка пощади нас, накрыли головы руками. Мигелю стоило большого труда поднять их с пола и заставить идти за ним.
Проведя их по входному шлюзу (Мигель вспомнил название первого коридора), он от-крыл следующую дверь и повёл их на четвёртый ярус. Его друзья, следуя за ним, восхищённо цокали языками и с опаской заглядывали в отверстия трубы, но всё же держались за руки, боясь хоть на шаг отстать от Мигеля.
Ну, что за народ такой отсталый! – возмущался в душе Мигель, таща за собой хвост из че-тырёх человек. А ведь все молодые, не считая Матео, и книги в руках держали. Когда же они перестанут шарахаться от каждого, хоть чуть-чуть непонятного явления в жизни? На планете уже идёт одиннадцатый век, а они… тут он вспомнил своё вчерашнее поведение и страх, страх всюду сопровождавший его по стопам, и ему стало стыдно. Чем он лучше своих односельчан? Он также, как и они, при каждом шорохе пугался, с опаской прикасался к неизвестным ему предметам, а от голоса во входном шлюзе, вообще скатился с лестницы. И, если быть честным до конца, чуть в штаны не наделал.
Наконец они поднялись на четвёртый ярус. Мигель показал им, как открывать дверь и они вошли в жилое помещение. Их удивлению и восторгу не было предела, а Хосе настолько осмелел, что сев на лежак, даже несколько раз подпрыгнул на нём:
- Какой мягкий и красивый! – восхищаясь, воскликнул он. А помещение… я остаюсь здесь жить! Ты позволишь мне Сапа-Инка?
- Да, но ты будешь здесь жить не один, а с Матео.
- Согласен! Согласен! – радостно согласился мальчишка и бросился рассматривать тум-бочку с пультом.
Испугавшись, что Хосе начнёт нажимать кнопки на пульте и от этого, произойдёт какая-нибудь неприятность, Мигель поспешно предупредил: «Только ты, пожалуйста, ничего там не нажимай и даже руками не прикасайся, а то будешь наказан! - и, оглядев стоящих с ним рядом друзей, добавил, - этот запрет касается всех! Я накладываю на это сооружение табу!» Хосе,
как обожжёный пламенем костра, быстро отскочил от тумбочки.
В следующее помещение он поместил Хуаниту. Открыл шкаф и показал ей одежду. Ма-рия и он сам разместились в помещении рядом.
Восхищённая всем увиденным и счастливая, Мария бросилась к Мигелю, прижалась к не-му и горячо зашептала:
- Какой ты великий и могучий Сапа-Инка! Какая у тебя большая и красивая хижина!..
- Мария! Я же просил не
