Предчувствие

рядом нет. Никто ему не поможет.
                                             Никто...

                                             Дверная ручка яростно задёргалась: судя по всему, кого-то сильно прихватила нужда.

                                             Иван Николаевич поспешно вытер слёзы, спустил для конспирации воду, и,
                                             постаравшись придать лицу безучастное выражение, щёлкнул задвижкой замка...


                                                                                                        ***


                                             День выдался, на редкость, солнечным.  По небу плыли пушистые облака.
                                             Оголтелые от любви птицы так весело щебетали, что хотелось забросить все дела
                                             и махнуть за город. Совсем незнакомые люди улыбались друг другу, подпадая под
                                             чары чудесного дня.

                                             Иван Николаевич Кузякин уныло брёл по тротуару, равнодушный ко всему вокруг.

                                             Он думал о том, что доведись ему снова прожить свою жизнь, то он, конечно же,
                                             прожил её иначе. Ну, во-первых, выбрал бы себе другую специальность, ведь он
                                             пошёл в "строительный", что называется, «за компанию», а на самом деле,
                                             душа стремилась к другому — любил Иван Николаевич сочинять стихи, правда,
                                             никто в целом мире не знал о его тайной страсти, даже жена. С женой тоже вышло
                                             как-то слишком гладко и буднично: познакомились на танцах, поженились. Год за
                                             годом, Наталья Владимировна медленно, но верно прибирала супруга к рукам, пока
                                             не добилась абсолютного главенства в семье — Иван Николаевич не возражал,
                                             потому что, как говорилось выше, ценил хрупкие нервы жены. Детей им Господь
                                             не дал, с чем супруги, удручённые поначалу, мало-помалу свыклись...

                                            «А ведь всё могло быть по-другому», — вздохнул Иван Николаевич, вспоминая свою
                                             тусклую и однообразную жизнь. От этой мысли ему стало совсем нехорошо.

                                             Остановившись, он стал рассеянно водить глазами по сторонам, пока случайно
                                             не наткнулся на «Райский уголок» — кафе, одно название которого внушало
                                             всем гражданам «в печали» светлую надежду.

                                            «А пойду-ка и выпью 100 грамм, — расхрабрился Иван Николаевич, — мне можно,
                                              у меня эта, как её, кугла...кагула... в общем, прогноз малоутешительный».

                                             Да и то сказать, такой редкий шанс: рабочий день в разгаре, суета-маета вокруг,
                                             а он будет сидеть в уютном кафе, вкушать водку и наслаждаться жизнью...пока.


                                                                                                               ***

                                             Наталья Владимировна нервно теребила цепочку на шее, с недоверием поглядывая
                                             на телефон. Час назад позвонили с работы мужа — там потеряли Ивана Николаевича.
                                             Что за напасть? Пришлось на ходу выкручиваться,  придумывать оправдания.  
                                             Потом позвонили из клиники — Ивана Николаевича потеряли и там. Из разговора
                                             с врачом Наталья Владимировна поняла, что анализы хорошие, так что особо
                                             засиживаться в клинике  было нечего. Куда же он тогда делся? Будучи
                                             здравомыслящей женщиной Кузякина знала, что отправляться в полицию
                                             с заявлением ещё рано (если бы произошёл несчастный случай, её, конечно бы,
                                             оповестили), а обзванивать друзей и знакомых мешала гордость — все знали:
                                             Иван Николаевич держится на коротком поводке и без ведома жены шагу лишнего
                                             не ступит — пойдут досужие разговоры, а этого допустить никак нельзя.

                                             Не успела Наталья Владимировна пожалеть свои бедные нервы, как загремел замок
                                             входной двери, и супруг предстал перед глазами благоверной — целый, невредимый
                                             и изрядно "навеселе".

                                             Брови Натальи Владимировны поползли вверх.

                                             Кузякин, глупо улыбаясь, отвесил жене шутливый поклон:

                                              — Натали, услада сердца моего...

                                             «Услада сердца» брезгливо поморщившись, приступила к допросу.

                                              — Иван, ты где был?

                                              Игнорируя вопрос супруги, Иван Николаевич затарахтел как пулемёт:

                                              — Наташка, теперь всё будет по-другому, вот так будет, — он поднял большой
                                             палец вверх, — погоди, не перебивай, — замахал он руками на удивлённую жену, —
                                             ты только пойми, что я хочу сказать... у меня эта, как её, каглу...гукалу...
                                             чч-чёрт... жизнь, Наташка, понимаешь, вот что по-настоящему важно, а я не знал...
                                             а тут — гукла...гакала, — слёзы навернулись Ивану Николаевичу на глаза, мешая
                                             говорить. Подавив спазм, он яростно ударил кулаком себя в грудь, — жить будем...
                                             будем жить, поняла, Наташка!

                                             — Я поняла, — спокойно произнесла Наталья Владимировна, внимательно разглядывая
                                             мужа. — Кстати,  когда проспишься, позвони на работу и объясни Битюкову, почему
                                             ты сегодня не вышел. И ещё, анализы, которые ты сегодня должен был забрать...  
                                             судя по тому, что сказал врач, ты в полном порядке. Да я и сама, без анализов,
                                             это вижу, а вот кто подумает о моих больных нервах?

                                             — А кугла? — покрылся испариной Кузякин.

                                             — У тебя что — «белая горячка»? Совсем разучился говорить по-русски?  

                                             — Прогноз малоутешительный, — тихо прошептал Иван Николаевич, уставившись
                                             невидящим взглядом в пространство.

                                             Наталья Владимировна, поджав губы, с гордым видом удалилась в кухню.

                                             Секунду-другую Иван Николаевич стоял, не шелохнувшись, как вдруг,
                                             одна мысль, промелькнувшая в мозгу,  преобразила его лицо до неузнаваемости:
                                             «Так это значит...это значит...».

                                              — Наташенька, я буду жить! — вскричал протрезвевший вмиг Иван Николаевич,
                                              влетая вихрем в кухню и подхватывая визжащую жену на руки. — Понимаешь...
                                              он сказал... я думал... а теперь всё в порядке, всё хорошо!

                                              — Пусти меня, ненормальный!!! — отбивалась Наталья Владимировна.

                                              Отпустив жену, Иван Николаевич — радостный и с сияющими глазами — шутливо
                                              расшаркался:

                                              — Что я могу сделать для милой жёнушки, чтобы загладить вину?
                                              Исполню все твои желания, дорогая, только прикажи!

                                              — Ты, Иван, сегодня странный какой-то, — Наталья Владимировна посмотрела мужу
                                              прямо в глаза. — Если и дальше так будет продолжаться, меня надолго не хватит,
                                              запомни это! Пока ты развлекался — я полдня больницы и морги обзванивала!

                                              Иван Николаевич разом сник.

                                              — А теперь, будь так добр, сходи в аптеку и купи мне успокоительное
                                             (нервы совсем расшатались), надеюсь, тебя это не сильно затруднит,  
                                              учитывая твоё состояние.

                                              Супруг молча кивнул и поплёлся к входной двери.

                                                                                                            ***

                                              В ожидании сигнала светофора Иван Николаевич думал о том,  какая сегодня
                                              выдалась чудесная погода, и как прекрасны лица людей вокруг, и вообще,
                                              жизнь — замечательная штука...

                                              Появился зелёный сигнал, но люди почему-то не спешили переходить улицу.

                                             «Ну что за народ! — усмехнулся Иван Николаевич, вышагивая вперёд и опережая
                                              остальных. — Совсем одурел от весны...».

                                              Боковым зрением он успел заметить нечто огромное, надвигавшееся на него
                                              с фатальной неизбежностью.

                                              И ОНО было совсем уже близко.

                                              Отчаянный скрип тормозов тяжёлого грузовика резанул слуховой нерв.

                                              Толпа позади Кузякина ахнула...  

                                              Сон Ивана Николаевича оказался вещим.