ВИЗИТ

же. На фотографии вместо стилета было расплывчатое розовое пятно. Джованни долго вглядывался, наконец, поднял голову и спросил:
— Я могу оставить фотографии? Наверное, их нужно показать специалисту, правда, не знаю какому, но разберусь.
Катерина посмотрела на Светлану:
— Что скажешь?
Светлана пожала плечами:
— Не знаю, почему я должна волноваться из-за фотографий. Джованни делай что хочешь. Я не думаю, что они могут принести неприятности или проблемы ни мне, ни кому-либо вообще.
Шофёр включил освещение в салоне. Катерина бросила взгляд за окно.
— Темнеет, как быстро пролетело время. Нам нужно возвращаться.
— Хотите, мы вас подбросим? — спросил Джованни. Он, что-то быстро спросил у шофера и тот, соглашаясь, кивнул головой.
— Нет, мы на такси. Тем более что туристы сейчас начнут собираться, представляешь, какое будет изумление, если они не обнаружат своего гида вместе с автобусом? Нет, мы пойдём, а вам счастливо оставаться.
Катерина вышла из автобуса. Светлана повернулась к Джованни, прощаясь, протянула руку.
— Прощай, Джованни.
— Завтра я буду с туристами на этом же месте. Приходи, покатаемся по городу, — предложил гид, пожимая ей руку.
— Наверное, у меня не получится, — с сомнением сказала Светлана. Выходя из автобуса, обернулась: — Ты хороший человек Джованни. Я не забуду твою доброту. Прощай.
— До встречи, — ответил ей гид.
Светлана и Катерина ушли прочь, не зная, что их успели сфотографировать ещё несколько раз. Огорчённо посетовав на недостаточное освещение, Джованни спрятал фотографии в надеже выяснить, что же это такое.
Остановив такси, подруги добрались до дома ещё до первых звезд на небе. Расплатившись, направились к дверям. Холл встретил мёртвой тишиной. Дверь, ведущая в зал, распахнулась, и Амон вышел им навстречу. На его лице не было дружелюбия. Он остановился. Скрестив руки на груди, сурово посмотрел на вошедших.
— Амон, какой чудесный город! — воскликнула Катерина.
Но Амон перебил её, брезгливо кинув взгляд на Светлану, спросил:
— Что это?
— Платье, — несколько растерявшись, пробормотала девочка.
— Вижу, — сухо оборвал он. — Оно изготовлено руками людей, — обвинение прозвучало в его словах. — Где стилет, который Дорн вручил тебе?
— В сумочке, — ещё больше растерявшись, прошептала Светлана.
Амон был почти спокоен. И это «почти» внезапно испугало девочку. В смятении она обернулась к Катерине. Та что-то, смекнув, сказала:
— Амон разве женщина может устоять перед тряпками?
Но Амон оборвал её, так и не дослушав:
— Дорн желает тебя видеть. Немедленно!
Последнее слово он особенно подчеркнул.
Катерина, посмотрев на девочку извиняющимся взглядом, вышла в распахнутую дверь, из холла в зал. Амон мягким, скользящим движением последовал за ней, чтобы закрыть двери.  В холле они остались одни. Он обернулся к девочке
— Как стилет оказался в сумочке? — изменившимся голосом спросил он. Теперь его голос звучал бархатисто, приятного тембра.
Девочка отступила назад, внезапно ощутив холод ужаса. Этот ложно приветливый голос, был невыносим и страшен. С усилием пожав плечами, выдавила из себя:
— На платье он бы не смотрелся. А что в этом такого?
Амон зло усмехнулся:
— Что такого, говоришь? Ты обязана, я подчеркиваю, обязана носить одежды чёрного цвета. Ты не смотри на Катерину, она не принадлежит Его свите. Она гостья в путешествии. Ты выказала неуважение к Дорну, с пренебрежением отнеслась к его дару.
— Я думаю, Дорна не волнует такие мелочи, — попыталась оправдаться девочка.
Глаза Амона полыхнули зловещим огнём, а затем мягко засветились.
Светлана вздрогнула.
Амон жёстко улыбнулся:
— Да, его не волнуют «такие мелочи». Он - Хозяин, а значит, это волнует меня. Ты сделала ошибку.
Мягко ступая, дьявол приблизился. Взял из рук сумочку и вынул из неё стилет. В его руке сумочка вспыхнула жарким пламенем и тут же осыпалась на пол пеплом. Из воздуха он взял ремень и вдел в него ножны. Зашел за спину девочки, и она почувствовала, как он собственноручно надевает на неё оружие.
— Ты будешь наказана, — шепнул на ухо Амон, на секунду затянув ремень на поясе сильнее, чем было нужно.
Девочка промолчала.
Амон отступил на шаг назад.
— Ты ничего не хочешь сказать или спросить, прежде чем будешь наказана? — растягивая слова, с усмешкой спросил он.
— Излучение стилета опасно? — спросила девочка. Решив, что просить о снисхождении бесполезно, она попыталось узнать про странное излучение. Несмотря на то, что момент был несоответствующий.
Амон с изумлением посмотрел на неё.
— Откуда тебе это известно? — всё так же растягивая слова, спросил он.
— Фотография была засвечена, — охотно ответила девочка, чувствуя, что Амон отвлёкся, и надеялась, что заинтересовавшись сообщением, он отложит, или забудет о наказании.
— Где это ты успела попозировать? — спросил Амон, но тут же остановился. — Впрочем, можешь не отвечать, — он сосредоточенно посмотрел на девочку. Его лицо исказила ярость. — Опять, чёртов Джованни. Этот парень начинает меня раздражать.
Прервав самого себя, Амон направился к стене, махнув ей рукой.
— Следуй за мной, — сухо приказал он Светлане.
Часть стены ушла в бок, открывая проход в подземелье. Девочка попятилась к выходу из дома.
— Нет. Я не пойду туда, — категорично заявила она.
— Вот как? — нехорошо улыбнулся Амон.
Оставив раздвинутую стену, двинулся к замершей возле дверей девочке.
— Нет! — крикнула Светлана, безуспешно пытаясь выйти на улицу. Толстенные двери, отказывались ей подчиниться, они надёжно сторожили дом и не дрогнули, словно на них задвинули засов.
Амон подошёл к Светлане, все ещё улыбаясь, сказал:
— Ты знала, на что шла, или догадывалась. Теперь следуй за мной.
Девочка отрицательно покачав головой, прижалась к двери, пытаясь найти в ней защиту. Амон пожал плечами. Схватил её, и несмотря на отчаянное сопротивление, перекинул через плечо. Её кулачки забарабанили по спине, но он не обращая внимания на такие мелочи, направился к лестнице, ведущей в подземелье. Без освещения, Амон, в кромешной тьме спускался вниз. Светлана чувствовала как паутина нет-нет, да пройдётся мохнатой лапой по лицу. Ужас сковал тело, и она уже покорно висела на плече Амона.
Бесконечный спуск кончился. Она услышала, как заскрипела решетка, закрывающая путь в помещение.
Амон пересёк зал и остановился у противоположного конца. Светлана вспомнила, как несколько дней назад на этой стене она увидела прикованного вора. Похоже, её ожидала та же участь.
Амон поставил её на пол. Девочка подняв голову, огляделась. Мрак был повсюду, и только глаза дьявола светились в темноте. Она почувствовала как, схватив за руки, он прижал их к стене, лязгнув холодный металл опоясал запястья.
Амон отошёл в сторону. Она попыталась освободиться, но железо было как всегда верно своей прочности.
Вспыхнул факел, осветив краешек помещения. В стоящей рядом чаше заплескался огонь. Амон снова приблизился к девочке. Умоляя, она сказала:
— Я не хочу быть вампиром. Пожалуйста, не делайте этого.
— Не беспокойся. Ты тут просто постоишь. Подумаешь. Я оставлю тебе факел. Огонь так завораживающее красив, это лучше чем пялиться в темноту. А я тем временем навещу «твоего» Джованни. Хочется на него посмотреть.
Амон повернулся к выходу, но девочка окликнула его:
— Что вы с ним сделаете?
— А ты как думаешь? С трёх попыток, ну-ка...
— Убьёте?
— Угадала. Надо же с первой попытки! — ухмыльнулся он.
— Но он же ничего не сделал!
— Заблуждаешься. Я слишком долго его игнорировал, пока он не сделал ошибки. Пора мне познакомиться с ним поближе.
Светлана содрогнулась, она увидела, как Амон приблизился к решётчатой двери, и внезапно крикнула:
— Я могу заступиться за него?!
Он обернулся. Клыки отразили пламя факела. Медленно направился назад, припадая на ногу и скаля в улыбке зубы. Его глаза по-прежнему излучали свет. Подошёл совсем близко, затянул в глаза.
— Милосердия просишь? — почти прошептал он.
Светлана опустила глаза. Соглашаясь, качнула головой.
Амон задумчиво посмотрел на неё, растягивая слова, сказал:
— Пожалуй... Я приму предложение, и отыграюсь на тебе. Меня не в чем упрекнуть. Наказывая тебя, я оставлю жизнь парнишке. Не скажу, что такая сделка мне нравится, но проучить тебя не помешает.
В его руке появился кнут. Он резко взмахнул рукой, слушая как щёлкнул в воздухе длинный ремень из сыромятной кожи. Заткнув за пояс кнутовище, приблизился к девочке и освободил от тяжёлых, железных оков. Но эта относительная свобода длилась недолго. На её руках снова блеснула сталь. Ручные кандалы сковали их. Амон подвёл к свисавшему с потолка крюку и накинул середину цепи на его острие. Подтянул крюк повыше. Обошёл вокруг висевшей девочки и поинтересовался:
— Как тебе?
— Очень удобно, — с сарказмом заметила она.
Вынимая заткнутый за пояс кнут и ещё раз им щелкнув, Амон предложил:
— Ты можешь передумать, и твоя шкура останется целой. Что не могу сказать о Джованни.
— Я хочу, чтобы он жил, — тихо сказала девочка и закрыла глаза.
Свист рассекаемого бичом воздуха был ей ответом. На мгновение он обвил фигуру и освободил, оставляя за собой разорванную ткань и вспоротую кожу. Не давая опомниться, сыромятная кожа снова прошлась по спине, раздирая в клочья дорогую ткань. Теперь она свисала жалкими лохмотьями, которые радугой переливались в свете огня. Закусив губу до крови, девочка молчала, только вздрогнула, и зажмурилась сильнее. Но следующие удары всё же вырвали крики боли, которые звонким эхом наполнили подземелье.
Она не считала, сколько раз по ней прошёлся кнут. Наконец, Амон остановился. С удовлетворением осмотрев окровавленную спину, он соглашаясь сам с собой, кивнул. Заткнув за пояс кнутовище потемневшего, влажного кнута, освободил её руки. Подвел назад, к стене и снова приковал. Коснувшись изодранной спиной шершавого камня, девочка не смогла сдержать стона.
Амон сказал:
— Должно быть, ты считаешь, что жестоко избита, это не так. Я хорошо выпорол, но легко. Только кровь пустил. Ты не знаешь, что можно бить, не только рассекая кожу, но и выдирая куски мяса, обнажая кости. И это совсем нетрудно. Могу даже сказать, что труднее сдерживать удар и рассчитывать его силу, нежели вволю насладиться казнью. Я не буду заживлять раны. Они затянутся сами, правда, не так быстро, как тебе хотелось бы. Ты постоишь у стены до моего возвращения, и надейся, что ожидание будет недолгим.
Амон, вытащив из пояса кнут, кинул его в угол, но он так и не долетел до пола, растворившись в воздухе. Заскрипев, закрылась дверь. Амон покинул зал, оставив прикованную к стене девочку.
Кровь быстро свернулась, но каждое движение отдавалось резкой болью, поэтому, стараясь не шевелиться, девочка смирно стояла у стены.
Пламя в чаше давало достаточно света, чтобы она обнаружила в полумраке движение по полу у дальних стен. Маленькие тела приближалось. И Светлана в ужасе увидела как ковёр из серой шерсти, покрывая камень, подступает к ногам. Как и в первое её посещение, они устлали весь пол зала.
Вспомнив  израненные ноги предыдущего пленника, она со страхом смотрела на подбегающих крыс.
Но они не тронули её. Наоборот, щекоча ступни, крысы пытались проникнуть между полом и ногами. Своими телами, они создали тёплый, живой ковер