После ночи всегда наступает рассвет. Глава 15 (часть 3)

у тебя будет сразу две куколки, две дочки. Две дочки лучше, чем одна. Они будут дружить и играть вместе, им будет весело. Как ты считаешь?

Девчушка поняла свою оплошность и, приголубив Катю, обняла и её.
- Аришенька, ты уже большая?
- Дя!
- Ты будущая хозяюшка?
- Дя.
- А хорошие хозяйки всегда готовят вкусные обеды.
- Дя.
- Тогда пойдём на кухню. Скоро дядя Глеб придёт и мама. Придут уставшие, голодные, а у нас и накормить-то их нечем! Вот где стыд и позор!
Девочка подумала и серьёзно согласилась:
- Дя.

Арина, уложив обеих куколок спать на соседний табурет, села за стол, подперев щёчки руками, и стала внимательно следить за процессом приготовления блинчиков, готовая в нужный момент внести коррективы. Но тётя Серафима пекла их, как настоящий повар-профессионал сразу на четырёх сковородах, и в поправках не нуждалась. Вскоре приличная стопка возвышалась на большой красивой тарелке. Глядя на такое количество вкуснятины, самый большой ценитель выпечки безапелляционно пододвинул её к себе:
- Манё!

Сначала Серафима растерялась от такой суровой решительности и робко поинтересовалась у экспроприатора:
- Аришенька, а ты угостишь меня хотя бы одним блинчиком?
Было видно, как нелегко дался снисходительный жест сильных мира сего: маленькие пальчики аккуратно отщипнули крошечку от поджаристого хрустящего краешка блина и щедро положили её на протянутую ладонь взрослого:
- Ня!

                                                        _
Глеб вручил Серафиме сумку с продуктами и помог снять куртку Ирине.
- Ну как он? – с тревогой спросила хозяйка, всматриваясь в посеревшее и осунувшееся лицо подруги.
- В коме он. Меня к нему не пустили.
Она прикрыла рот рукой и беззвучно заплакала. Маленькая дочурка, сияя от счастья снова лицезреть маму, протянула ей тряпичную куклу. Серафима, видя, что Ирина, убитая горем, не в состоянии разговаривать, вопросительно посмотрела на мужа.

- Его только сегодня утром нашли. Какой-то умник утащил крышку от канализационного люка, видимо, чтобы сдать её в лом. Егор не заметил эту дыру в асфальте, вот и провалился. Говорят, в том месте очень тенисто. Упал неудачно: сломаны нога, два ребра, вывихнуто плечо, да и головой сильно ударился.

У Серафимы от сострадания заныло сердце. Она обняла подругу:
- Ириночка, верь, Егор скоро очнётся, и его переведут в общую палату. Ты сможешь его навещать. Ему будет очень приятно видеть тебя, и он быстро поправится. У вас всё образуется. Всё будет хорошо. Ты только не отчаивайся.
- Нас сегодня кормить будут? Даже при осадном положении об обеде забывать нельзя, – Глеб прошёл на кухню.
Малышка при этих словах с радостью проскакала за ним и заняла самое почётное место.

- Ариша, это место хозяина и садиться на него никому нельзя, а то дядя Глеб нахмурится и погрозит пальцем. Что тогда делать станем? – Серафима пристроила малявку на табурет, покрытый одеялком. – Здесь тебе будет повыше и потеплей. Да и мама рядышком сядет.

Ирина постаралась отвлечься от тягостных дум, наблюдая за хлопочущей хозяйкой. Всё внимание Симы поначалу было обращено к хозяину:
- Глеб, ты с блинчиками что будешь кушать: мясо, яйца, творог, топлёное масло, грибочки, копчёное сало, варенье?
Муж приласкал взглядом жену:
- Благодарю. Не волнуйся. Руки у меня длинные и загребущие. Что нужно сам возьму. Позаботься о гостьях.

                                                          _
- Ты всегда так перед ним прыгаешь? – Ирина прикрыла кухонные двери и повернулась к вытиравшей вымытую посуду Серафиме, когда после ужина они остались одни.
- На мой взгляд, я веду себя нормально, - пожала плечами молодая хозяйка.
- Вот именно: на твой взгляд. Ой, Симка, избалуешь ты его, обнаглеет, сядет на шею и ножки свесит!

- Перестань. Никто ни на кого садиться не собирается. Глеб – кормилец! Он же мужчина! Я по-другому не хочу и не буду! Я помню, как мама папу с работы встречала. В первую очередь - вкусный горячий ужин, а потом всё остальное. Мама учила, что ласковое слово и сытый желудок растопят любого Деда Мороза. То же самое говорил дедушка Матвей.
- Ты не поняла. Я не против сытных обедов и ужинов. Просто ты уж очень сильно прогибаешься перед ним.

- Я не считаю такую манеру поведения унизительной для себя. Для меня он – Хозяин! От него многое зависит. Если я не буду проявлять уважение к нему, то как смогу воспитать это качество у своих детей? Мне самой приятно угождать и предупреждать его желания. Он же дарит мне цветы и подарки! Пусть не каждый день, но очень часто. Он балует меня и очень любит. Я вижу это и ценю.

- С тобой невозможно разговаривать! Наступит момент, когда тебе всё это надоест!
- Пока он не наступил, я буду наслаждаться заботами о муже, - спокойно возразила Серафима.
- Трудный ты человек, Сим, - раздосадовалась гостья.
- Глеб так не считает.
Ирина сердито отвернулась к окну и замолчала.

- А меня всё в Егоре раздражает. Вернее, раньше раздражало, - через несколько минут покаялась она. – Как ест, как одевается, как говорит и даже как чихает. Иной раз такой психоз у меня начинается, аж страшно становится. Думаю, убила бы! А он терпит, всё старается со мною по-хорошему. Я ведь, Сим, с ним разводиться хотела…Давно бы развелась, да идти некуда. Не к матери же…А сейчас даже не знаю, как поступить. Случилась беда, и мне страшно без него стало. Одиноко как-то и холодно. И никому я не нужна. Иной раз смотрю на него и думаю: в принципе неплохой мужик – работящий, Аришку обожает, меня любит, не материться, не дебоширит, выпивать, правда, стал, но запоями это не назовёшь. Чего ещё желать? И в то же время не хочу с ним жить и всё! Дура я, наверно. Сама не знаю, чего хочу.

- Пойдём в комнату. Тебе Арину пора спать укладывать. Слышишь, капризничать начала? – Серафима погладила подругу по руке.
- Слышу.
Ирине и её дочке была выделена бывшая комната мамы Вали. Через полчаса девчушка, безмятежно раскинув ручки, мирно посапывала на широком диване, а мама, забравшись на кресло с ногами, при тусклом свете ночника любовалась ею и думала о муже.
 
                                                           _
Утром, поцеловав жену, Глеб уехал в офис. Недолгий медовый месяц закончился. Начинались будни. Глава компании планировал провести совет директоров и осмотреть несколько предложенных помещений под третий продовольственный магазин и кулинарию.

Серафима помахала в след отъезжающей машине мужа и, обернувшись, улыбнулась смеющейся малышке, весело играющей с полюбившейся тряпичной куклой. Ирина выключила телевизор, по которому показывали новости, и нетерпеливо проворчала:
- Поскорей бы заканчивался обход больных! Тогда можно было бы с лечащим врачом поговорить. Эх, нет ничего хуже ждать да догонять.
- Такая наша доля женская – ждать. Потерпи чуть-чуть, и мы всё узнаем. Если разрешат посещения, сразу же к Егору поедем.

Ирина подошла к окну, отдёрнула тюль и невольно заулыбалась.
Во дворе высокая пышнотелая дама бальзаковского возраста выгуливала своего верного друга – щенка тойтерьера. Маленький герой отважно защищал её от проходивших мимо взрослых и детей и его писклявый детский лай эхом отражался от старого дома.

Из первого подъезда выскочил жизнерадостный дог-переросток и в глубокой задумчивости поднял лапу у ближайшей липы. Его хозяин – худощавый мужичок ростом метр с кепкой в прыжке с подкидного мостика – важно прошествовал до своей новенькой «Оки». Строго поглядывая на питомца, он неторопливо открыл машину, достал белую тряпицу и начал тщательно протирать лобовое стекло.

Терьерчик почему-то не сразу заметил посторонних на его законной территории. Наконец, увидев реальную угрозу, малыш-той, трясясь от злости и негодования, ринулся было в бой, но застрял в первой же луже, зайдя в неё по брюшко. Любящая хозяйка с признательностью выудила «сынулю» из «моря», вытерла носовым платком и спрятала его в своих необъятных грудях. Это придало мохнатому охраннику ещё больше уверенности, и воинственно настроенный бонапортёнок перешёл на угрозы, победно поглядывая с высоты на заклятого врага.

Заклятый враг, закончив со своими естественными нуждами, доброжелательно повиливал хвостом, с интересом рассматривая крохотную головку на тоненькой шейке, заходящейся в неистовом лае. Пёс никак не мог понять: зачем тратить время на ругань, когда можно чудесно поиграть?

Хозяин добряка открыл пассажирскую дверь и окликнул его, но дог замешкался, выслушивая много нового в свой адрес от маленького визави. Это мужчине не понравилось. Он быстро подошёл к разгильдяю, замахнулся на него и что-то сказал. От ужаса переросток присел и прижал уши, затем на полусогнутых лапах стремглав ринулся к машине. Через секунду пёс восседал рядом с водительским сидением.

- И часто на вашем дворе подобные спектакли показывают?
- Всякий раз, когда Кентавр встречает Вулкана.
Серафима тоже выглянула в окно.
- Кентавр – это кто?
- Тойтерьерчик. Наталья Евгеньевна его Кешенькой кличет.
- Солидно звучит. Слушай, Сим, а у дога на загривке случайно лысины нет?
- Не замечала, - улыбнулась хозяйка. – Сама удивляюсь, как он умудряется не натереть её о крышу салона? Видели бы гринписовцы мучения этого пса, засудили бы хозяина и заставили сделать люк в машине, чтобы благородное животное могло удобно сидеть, выставив морду на улицу, и не страдать.

Маленькая Арина запросилась на руки. Ей тоже хотелось увидеть что-то интересное за окном. Ирина с раздражением посмотрела на дочь и вернулась на кресло. Малышка, обнимая тряпичную куклу и волоча за красивые волосы другую, словно хвостик пошла за ней.
- Сим, вы с Глебом часто ссоритесь?
- Вообще пока не ссорились.
- А мы с Егором уже на второй день после свадьбы растявкались. Глупо. Оба это понимали. Характер на характер пошёл. Никто уступать не хотел. А как у вас получается мир сохранить?

- Далеко не всегда бывает легко и просто, но мы оба стараемся не обижать друг друга. Дедушка Матвей говорил, что трудно будет первый год. Вот мы и набрались терпения. Нам обоим очень хочется жить в дружной семье, какими были семьи наших родителей. Наверно, и у них сначала не всё ладилось, но любовь и уважение помогли им выстоять в трудное время притирок.
- Любовь – это хорошо, - вздохнула Ирина. - А если не любишь?
- Без любви нельзя. Жизнь адом покажется.
- Я живу в этом аду. Егора жалко. Ему-то за что такие мучения?
- Мужчину жалеть нельзя. Можно только сострадать.
- Какая разница? – гостья поморщилась и отвернулась.

- Когда его жалеешь, он перестаёт быть мужчиной.
- Опять ты, Симка, со своей дурацкой философией! С тобой по-простецки, по-бабьи говорить невозможно! Чем на нервы действовать, лучше бы подсказала, как мне дальше жить, раз такая умная!
- Ничего я тебе подсказывать не стану! Чтобы ты в дальнейшем обвинила меня в своих неприятностях? Решай сама. Большая уже.
Ариша, почувствовав нервозность матери, заплакала.

- Твоего воя давно не слышала! – в сердцах крикнула на малютку Ирина и отстранилась от неё.
Серафима с неприязнью и горечью смотрела на подругу.
- Ты сейчас копируешь свою мать, - тихо сказала она.
- Что?
- Ты копируешь свою мать.
- Как это? – опешила Ирина.
- Твоя дочь вызывает раздражение у тебя, как когда-то ты раздражала свою мать. Ты так же нетерпимо и грубо относишься к ней. Ты так же не любишь Егора, как