водой.
Бывало, осмелев в темное время суток, за зиму крестьяне успевали наделать столько детей, что сосчитать их летом не могли, потому что были необразованными и не знали, как правильно пользоваться калькуляторами, работавшими на солнечных батареях. И дети были тоже - не подарок: до рассвета успевали разбежаться - кто на речку к лошадям в ночное, кто просить копеечку или калач у барина в усадьбе.
Питались крестьяне плохо, было им некогда, всё больше отрабатывали барщину и оброк, но барин всё равно хлестал их плетью, потому что страна была аграрной, а работать в поле крестьяне шли неохотно и после обеда долго спали. И ночью еще пару раз засыпали. Такая была у них дурная привычка.
Но вот, наконец, наступила ВОСРЯ, то есть Великая Октябрьская Социальная Революция, а с ней ГОЭЛРО Военного коммунизма и привезла в деревню электрические провода, столбы, кулаков и яркие лампочки аж в 10 свечей!
Задули крестьяне лучину в кадке с водой, включили люстры, торшеры; глянули под лавки, а там детей навалено, как конского навоза Первой армией Будёного.
Много, конечно, в крестьянской семье было детей соседских и пришлых, прибившихся случайно или сбежавших от зажиточных кулаков. Тех, что были почище и в пионерских галстуках, крестьяне оставляли, как правило, себе, остальных отправляли на сборку фотоаппаратов ФЭД (Феликс Эдмундович Дзержинский). Но это случилось позже, когда вождь В.И. Ульянов, по партийной кличке Николай Ленин - так звали его двоюродного брата - уже откомандировали в Мавзолей имени его двоюродного брата. Мавзолей до сих пор стоит на том же самом месте и внутри освещается теми лампочками, какие вождь и придумал в свое время.
Некоторые злопыхатели утверждают, что Ульянов там лежит не натуральный, а пластмассовый. Я не могу подтвердить или опровергнуть этот факт, потому что не щупала труп Ленина и признаюсь чистосердечно в недостатке тактильных ощущений..."
- Извини, но я не разделяю твоего восторга, - не дав дочитать, вырвал из рук гениальное сочинение Виктор, которого я упорно продолжал называть Володей.
- Почему же? - обиделся я на то, что смог его обидеть своим безобидным чтением.
Он свернул листок вчетверо и вернул Мише:
- Когда на твою совесть присело и квасит тебя капустным гнетом 80 килограмм живого веса, не очень хочется откровенничать с одноклассниками о том, что и воспитатели из нас получились хреновые, - зло выговорил Виктор, он же Володя: - Это на форуме, в "Одноклассниках" все мы мачо с пикчу по колено, денег у нас мешок и хрен до кишок, а при встрече, и глядя друг другу в глаза - обычные неудачники и, если что и умеем профессионально делать, то - по стариковски не сдерживать газов в публичных местах. Вероятнее всего, такими мы видимся со стороны.
- Кому и какими?
- Детям, и такими... сугубо исполнительными. На большее, чем исполнять идиотские приходи одного тупого и самовлюбленного негодяя, мы не способны. Причем, все, без исключения. Глядя на нас, дети хорошо понимают, что рабы, для которых лучшее вознаграждение - это отсутствие наказания, никогда не смогут воспитать свободных граждан..., - Виктор-Володя, он же хозяин квартиры и устроитель встречи выпускников, подошел к своему древнему "Жигуленку", погладил боковое зеркало, точно трофей, захваченный в смертельном бою, и только потом боднул морозный воздух, приглашая нас в квартиру, к праздничному столу.
Мне показалось, что "Жигуленок" поежился от холода. Двор был мрачным, точно завешанным старыми тряпками от звездного неба.
В зале однокомнатной квартиры бабушки с дизайнерским упоением накрыли стол: шесть бутылок водки и одну бутылку шампанского обложили салатами и фруктами и холодцом в одноразовой посуде.
Я предупредил, что пить не буду не потому, что чем-то болею - я вообще, кроме сифилиса ничем не болею, - но потому, что вот такой я подозрительный фуфел: за руль сажусь всегда трезвым, а долго смотреть на милые пьяные рожи не смогу и уеду домой через два часа.
Семен сказал:
- Это ничего не меняет. Все равно придется еще бежать в Гастроном за одной. Так всегда, когда свяжешься с женщинами. После шестой бутылки сразу начинается последняя, пятая.
- Суровые дамы.
- Стойкие, - поправил меня Семен.
После третьего, поминального тоста бабушки под хозяйскую гитару затянули:
"Ты покорил меня сатином фиолетовым,
Свисавшим эротично до колен.
Случилось всё на пляже, жарким летом:
Сперва галантно даме ты налил абсент.
Но, как партийная, я пить с тобой не стала,
Хотя, ученье Маркса пить не запрещало..."
Пели одноклассницы душевно и чуть было не выдавили из меня слезу.
Впрочем, еще лет десять назад я стал ловить себя на том, что становлюсь не по-людски сентиментальным. Мелодраму по телеку посмотрю со счастливым финалом или грустную песенку услышу в исполнении Элиса Купера, и всё - сдержать слез и газов сил уже не хватало. Так - часто случалось - и боролся в одиночестве со своими, легко ранимыми старческими чувствами, вытирая слезы и задыхаясь от высокой концентрации серо-водорода в одном взятом помещении. Домашние быстро обходили кабинет стороной, а жена, хоть и слабо верила в чудо, но, продолжая питать надежду, приглушенным подушкой окриком проверяла обычно из спальни:
- Ты уже разлагаешься?
Сколько лет вместе? А она все никак не свыкнется с мыслью, что развернутая душа у мужика может иметь свой специфический запах. Ну да, не ландыш или василёк, или какой-нибудь другой сорняк бесплодный. А вот, например, Дуриан. Черти так не пахнут, как этот зрелый плод, признанный тайцами самым вкусным фруктом в мире.Значит, и во мне, зрелом, есть много вкусного. Жри и не нюхай.
Пели бабушки душевно. После пятой, поминальной рюмки водки им было все равно, что петь, лишь бы петь:
"Дожди и холода.
Беда.
Листья спрятаться от ветра не успели
Опали, почернели
Так всегда
Променять тепло ветвей
На глянец стоптанных в грязи дорог
Я бы так не смог..."
- Помнишь? - спросил вдруг Миша и тут же добавил: - Замечательные песни сочинял Саша Гриб. Давайте, помянем. Пришла его очередь.
Помянули, закусили, помолчали для приличия. Потом я сказал:
- Это не его песни.
- А чьи?
- Теперь не важно. Лучше, конечно, чтобы были его, но еще лучше не приписывать ему чужих грехов.
Я смутно помнил Сашу Грибова. Носился на переменах между столами какой-то дрыщ с размытым временем лицом и приставал ко всем, размахивая журналом "Семья и школа":
"Не праздный вопрос! Вопрос не праздный: Обязательно надо пороть своих детей?" - и сам же отвечал за всех: "Думаю, что обязательно! И хлестать изо всех сил по тому месту, которое без надлежащей шлифовки солдатским ремнем с отрочества начинает метаться в поисках приключений. Оно - это место - в прямой и самой прочной связи с головой. Чем чаще вбивают там, тем больше оседает здесь!" - сверлил он указательным пальцем у виска.
- Может, он был и прав? - задумался Семён: - я сейчас подсчитал и пришел к выводу: Всех, кого пороли в детстве, выросли неплохими людьми.
- А кого не пороли? - тут же поинтересовался Миша.
- Кого не пороли, те тоже выросли. Короче, все выросли! - удивился Семен неожиданному открытию, повеселев на мгновенье, но снова что-то пересчитав в уме, свел дебит с кредитом и печально добавил: - Я знаю, что своих детей Саша вообще не порол, даже голос на них не повышал, но от этого дети уважать его больше не стали. Скорее,
наоборот - посмеивались над ним в ладошку, хамили, в грош его, как родителя, не ставили. Он злился на весь свет; проклинал Карнеги и всю гуманистическую систему воспитания Сухомлинского. Потом полностью замкнулся в себе, занял отведенную ему комнату и, сослав себя в добровольное одиночество, общался лишь с холодильником, как
ночной тать; изводил себя мыслями о никчемности своего существования и усиленно готовился к разводу, пока не пришло к нему погостить весеннее обострение. И тогда он взял и повесился на том самом солдатском ремне, которым отец регулярно и целеустремленно порол Сашу.
- Из-за этого повесился? Не говори ерунды! - вырвалось у меня.
- Нет, разумеется, не только из-за этого. Но вкупе, так сказать, вкупе...
- С чем?
- Тут уж, извини, литром водки в одну харю не разобраться и тверезому не объяснить, почему восемь лет назад, четвертого марта, ровно через два часа после того, как мы встретились в забегаловке - бывшей "Пельменной", что возле пруда - Саша наложил на себя руки.
Ничего не предвещало, а, может, предвещало, только я не уловил. Мы культурно квасили с Рыжим, пришел Саша и подсел ко мне. Тогда еще Верка Кишкаева из параллельного разливала пиво за стойкой - ну, та, которая потом своего мужа и нашего однокашника Гришу Котова топором порешила за то, что Гриша застукал ее в мужском туалете за оральным сексом. Как в анекдоте: " Одна подруга спрашивает у другой: "Ты когда-нибудь видела глаза мужа, когда брала в рот? Нет? А я видела. Беру я, значит, в рот, и тут заходит муж". Ну, ладно, об этом - потом расскажу, если вспомню. И вообще, о том почему наши отличницы-медалистки вдруг стали опойками...
Так вот, подсел Саша и слету вылепил мне:
"Ты веришь, что я - некрофил?"
Я подумал и ответил:
"Я и значения этого слова не знаю. Как я могу верить в то, чего не знаю?"
Ладно, Рыжий вмешался и пояснил. А то так бы до сегодня все мучился и стыдился своей необразованности. Он сказал:
"Чего тут знать? Некрофил - это тот, который из могил мертвых баб выкапывает, ебёт их и потом опять зарывает в том же месте, не оставляя следов - будто так и было и ничего там будто не было".
Я подумал и сказал:
"Саша, ты всегда выбираешь для себя самый сложный, высоко затратный и низко оплачиваемый путь. Не лень тебе лопатой землю раскидывать, гроб вскрывать, потом снова
улики закидывать землей? У нас же добрая половина баб в постели становятся мертвей мертвых. От одного вида голого мужика леденеют и лежат сваленным "зимником", тщетно
надеясь - а вдруг пронесет?
И он - мне:
- Потому вот я такой некрофил, что у меня все непредсказуемо сложно и запутанно.
Дальше поведал Саша с некоторыми подробностями:
"Соседи по площадке в двух квартирах, в общем-то - нормальные люди. Все мы живем неприметно; друг друга узнаем в лицо, как-то реагируем, здороваемся и даже при
встрече можем поздравить с каким-нибудь наступающим праздником. А третья квартира сдается хозяйкой, которую никто из соседей не помнит.Рожи там обитают непостоянные и потому подозрительные: то речь не русская из-за двери иногда слышалась - и приходилось вызывать миграционную службу; то запахи витали подозрительные - и срочно звонили в Наркоконтроль или Роспотребнадзор, а то и вовсе неформалы какие-нибудь из квартиры пытались притон устроить, чтобы наладить в ней производство "поясов шахидок" в промышленном масштабе. Все время надо было быть на чеку, не дремать и молниеносно реагировать. Мы и возле мусоропровода не курили, чтобы не упустить момент, когда появится вдруг запах газа.
И вот, в очередной раз, после того, как с нарядом милиции взломали дверь и задержали иностранца, поселилась в квартире семейная пара и стала жить в ней так подозрительно тихо, так незаметно, что чуть было не извела всех нас, соседей. Никто их не видел, никто не слышал, никто ничего не мог унюхать и выводов
