хаживал с охотниками. Нужные тропы все изучил. Возьмите, не пожалеете...
- Вот что, - решительно заявил Лешенков, - мы бы взяли тебя с собой проводником, но что скажут ваши старейшины? Вдруг воспротивятся?
- Это Осип то? Да он мужик с понятием, будет только рад-радёшенек отпустить меня с вами! Потому как Зарянка - его самая любимая дочка. Он шибко переживает за нас - положение наше безвыходное. Но участие в вашем походе - это шанс для нас всех: и для меня, и для Заряны, и для её родителя.
Путники переглянулись, каждый подтвердил согласие кивком.
- Хорошо! - объявил за всех Белобородов, - Мы нанимаем тебя проводником, Степан!
Пастушёк задохнулся от радости. Он прямо на глазах расцвёл охватившим его счастьем.
- Тогда едем к нам в деревню, братья-герои! Отдохнёте с дороги, в баньку сходите, а по утру - в путь!
Упоминание о бане решило дело!
Путники решили, что в сложившихся обстоятельствах отказываться от приглашения не следует. Это было бы крайне неразумно. Перспектива переночевать в охраняемом поселении, под крышей над головой, на мягкой перине, в тепле и сытости всё привлекательнее, чем под открытым небом, в чистом поле среди зверья и на пустой желудок.
Во время этого разговора ездовые муравьи никуда не ушли – паслись вокруг людей. Весь табун оказался под сёдлами. Рысаки готовы были принять всадников в любую секунду.
Стёпушка пояснил, что у славянских племён держать муравьёв постоянно осёдланными - незыблемый закон. Каждый, будь то табунщик, пастух или простой наездник, следует ему неукоснительно. Да и муравьи ничуть не возражали против такого порядка.
Скакунов оставалось только взнуздать, что пастушок незамедлительно и сделал для троих гостей.
После этого Стёпушка ловко запрыгнул в седло. Путники, преодолев последние сомнения, последовали его примеру. Правда, не так грациозно.
- Домой! В деревню! - звонко выкрикнул пастушок, пришпоривая своего скакуна.
Муравей под ним, словно понимая человеческую речь, самостоятельно развернулся в нужном направлении и потрусил в степь. Табунок послушно тронулся следом, вытянувшись цепочкой.
- У всадника, как и у человека, всё должно быть прекрасно! - хохотнул Колесников, - И седло, и сабля, и ...конь! А от моего аргамака муравьиной кислотой в нос так и шибает!
- От моего тоже. Но это не смертельно. Где-то даже пользительно. А вы представляете, как нелепо мы выглядим сейчас со стороны! - ухмыльнулся Белобородов, - Словно клоуны на арене.
- По мне лучше нелепо сидеть в седле, чем лепо набивать мазоли пешедралом! - ответил Лешенков.
Друзья пришпорили своих муравьёв, нагнали Стёпушку и поехали с ним бок о бок. Остальные скакуны потянулись за всадниками цепочкой.
- Далеко ли до деревни? - поинтересовался Белобородов.
Пастушок указал рукой вперёд, где в нескольких километрах от них возвышались два невысоких холма с пологими склонами, поросшими редкими соснами.
- ...За теми горушками раскинулась широкая долина. Посреди неё извивается чистая речушка. Наша деревня стоит на левом берегу. Тут недалече. Вскорости сами всё узреете...
- Какие интересные холмики! - восхитился Лешенков, - Ровненькие, гладенькие - не отличишь. Словно братья близнецы. Да и форма у обоих уж очень идеальная. Будто и не природа тут постаралась, а человек.
- Ох, и востёр же у тебя глаз, брат-герой! Правда твоя! Горушки насыпали наши прадеды. Давным-давно!
- Это ещё зачем? - удивился Колесников.
- Что значит "зачем"? Разве у вас не так? - опешил Стёпушка.
- Так, так! - поспешил заверить пастушка Белобородов, - Федя просто забыл, что и наши пра-пра-прадеды сотворили возле посёлка рукотворную пирамиду, которая излучает на селение и его жителей Благодать Господню. Сиречь положительную энергетику. Вспомнил ли про сие, Фёдор?
- Теперь вспомнил брата Колю! - заржал было Колесников, но умолк, когда на него незаметно цыкнул Лешенков.
Стёпушка ничего не понял, но тоже рассмеялся.
- Истину глаголишь, брат-герой! Сии горушки впрямь изливают на всю округу благодать небесную, коя есть мощная и неиссякаемая и защищает нас сирых и убогих от напастей разных, хворей повальных, ворогов лютых и непогоды злой.
Чем дальше путники углублялись в степь, тем травы становились гуще и выше. В воздухе витал одуряющий аромат. В совокупности с муравьиной кислотой он буквально валил с седла.
Пастушку хоть бы хны. Знамо дело - привычен. Но вот братьям-героям приходилось несладко. Но они как умели боролись с одолевающей слабостью, не показывая при этом вида, как им муторно. К счасть, налетевшие из-за холмов свежие порывы ветра разогнали удушающие запахи. Дышать стало легко, друзья приободрились.
- Слушай, Степан! - обратился к пастушку Колесников, - Видать не густо у вас с ездовыми муравьями. Уж больно таунок твой маленький.
- Отчего же? Муравьёв у нас навалом. Таких табунков как у меня, у нас в деревне с десятка полтора наберётся. Только все они пасутся по разным местам.
- Отчего так? - заинтересовался Белобородов, - Почему не вместе?
- Вместе нельзя! Если зараз собрать с десяток и более муравьёв, то у них тут же пробуждается коллективный разум. Они начисто забывают то, чему обучены людьми. Твари начинают жить по инстинкту, который заставляет их всё бросить и бежать строить ...муравейник!
Тогда беда! Муравьи дружно набрасываются на любое строение, будь то амбар, сарай, конюшня, колокольня, крепость или жилая изба, раскатывают по брёвнушку и на сим месте начинают возводить свои муравьиные хоромы.
Представляете?! Старики рассказывают, что в старину эти мутанты по людскому недосмотру таким макаром разоряли не то что деревни с посёлками, а даже иные городища с частоколом в придачу.
- И как вы с этим боритесь? - спросил Лешенков.
- Стараемся не допустить, что бы в одном месте собралось с десяток рысаков. Ну а уж если такое случилось, то или отлавливаем и отделяем лишних при помощи каната с петлёй, либо просто уничтожаем. Но убиваем в самом крайнем случае - мы же не изверги какие...
Тем временем Стёпушкин муравей привёл отряд к подножию холмов. Высокие травы тут сменились зарослями колючего кустарника и иной молодой порослью, среди которой тянулась извилистая тропа. Натоптанная и довольно широкая, она могла запросто вместить двух едущих рядом всадников.
Лешенков боком приклеился к Стёпушке, следом Колесников к Белобородову. Остальные муравьи продолжали держаться друг за другом цепочкой.
- Приготовьте оружие, братья-герои! - озираясь с опаской по сторонам прошептал пастушок и обножил свой меч - В этих зарослях обитают кузнецы и пчелины!
- Я так понимаю, ты имеешь в виду кузнечиков и пчёл? - уточнил Колесников.
Стёпушка кивнул, напряжённо вглядываясь в густую листву по обе стороны от тропинки.
- Не понимаю, какую опасность могут нести эти малявки?
- Смертельную! И они не малявки!
- Какого же размера? - заинтересовался Лешенков.
- С телка будут!
- Круто! - присвистнул Белобородов.
В этот момент над головой у них с треском пронеслось нечто зелёное и крылатое, с головой и туловищем пони.
- Разведчик кузнецов! - прошептал Стёпушка, убирая меч и натягивая лук.
Позади отряда внезапно раздалось тяжёлое гудение. Словно немецкий бомбардировщик прорывался к Москве. Путники обернулись. Над тропой пролетело нечто смахивающее на крылатую бочку, покрытую щетинистым ворсом.
- А это разведчик пчельников!
- Теперь жди нападения! - сказал Лешенков, - Оружие к бою!
Отряд продолжил путь. Все были настороже, готовые применить оружие в любое мгновение. Подозрительное шуршание и шевеление в траве и листве с обеих сторон то усиливалось, то затихало.
Напряжение росло, путники заметно нервничали в ожидании нападения. Тропа нырнула в затенённую лощину между холмов, через полчаса вышла из неё, но мутанты, к счастью, так и не появились.
Всадники с облегчением вздохнули, повеселели. Посыпались шутки, разговаривать стали громче, но оружие всё равно держали наготове.
- Отряд большой. Твари просто не осмелились нас атаковать! - предположил Лешенков.
- Да! - согласился пастушок, - На большие группы всадников они редко нападают - боятся наших муравьёв, которые их не любят и готовы перекусить надвое. Но вот одиноких наездников и пеших путников обязательно задевают...
Тропа окончательно вышла из лощины. Горушки остались за спиной. Путники очутились в прекрасной изумрудной долине со множеством родничков, ручейков. Вдоль неё, строго на юг протекала довольно широкая и полноводная река.
По сравнению с выжженой пустыней и окаменевшим лесом этот уголок погибающей планеты выглядел настоящим земным раем.
Дрога со следами тележных колёс выровнялась, стала более удобной. Отряд поскакал, вздымая клубы пыли. Вокруг раскинулись возделанные поля, на которых колосилась пшеница и другие злаки. Уборочная страда, по всему, не загорами.
Далеко впереди, на крутом обрывистом берегу, показался мощный частокол высоченной деревенской ограды. За ним возвышались многочисленные постройки: терема, амбары, колокольни, сараи. Бревенчатые избы сплошь покрыты или соломой, или потемневшей от непогод дранкой.
- Вот моя деревня Подосинки! - с гордостью воскликнул Стёпушка.
Глава 31. Поселение братьев-славян.
Стёпушка поскромничал: деревня Подосинки на самом деле выглядела приличным городищем. Муравьи, почуяв родной дом, прибавили прыти. За всадниками потянулся шлейф пыли. Теперь путники могли отчётливо видеть, что частокол толстенных и высоченных брёвен тянется по гребню земляного вала, под которым зияет широкий ров с водой на радость жучкам-водомеркам и головастикам.
Дорога заканчивалась дощатым настилом, который коршуном навис над водной гладью, украшенной кувшиками и камышом. По ту сторону рва настил упирался в главные городские ворота, одна створа которых не закрывалась ни на миг - через неё туда и сюда сновали Стёпушкины соплеменники, озабоченные насущными делами.
На настиле весело щебетали загорелые ребятишки. Они черпали из рва кожаными вёдрами воду, которой поливали огородные грядки, разбитые тут же, под стенами укреплений.
Сорванцы и шалили, и хохотали до упаду, и дело делали. Командовали ими две румяные молодухи, разодетые в укороченные до бёдер сарафаны и самострочные ...джинсы!
Над воротами возвыщалась сторожевая башенка. Часовой, заметив пыль на дороге, немедленно поднял тревогу - застучал ржавой арматуриной по подвешенному куску рельса.
Звон поднялся невообразимый. Протяжный металлический гул поплыл над полями по окрестностям. Женщины и дети, побросав все дела, устремились в ворота, словно пчёлки в улей.
- Ипужались, сердешные! - расхохотался Стёпушка, - Гля, как улепётывают! Ну, разве не потеха?!
Он вытащил из-за пояса лоскут отбелёной материи и, привстав в стременах, замахал им над головой.
Набат как по команде прекратился, в поля вернулась тишина. Из ворот робко выглянула одна женщина, другая третья. Потом показалось несколько вооружённых мужчин преклонного возрата.
- Они всегда такие ...э-э ...настороженные? - спросил скачущий позади всех Белобородов.
- Всегда! - обернулся к нему пастушок, - Иначе нельзя! К тому же дружины нашей нынче в Подосинках нет!
- Как так нет? - изумился Колесников.
- Где же она? - заинтересовался Лешенков.
Стёпушка помрачнел, поник головой.
- Ускакала
