искусственным путём произошли перемены в сердце и у Магдалины Борисовны. Пришли однажды вечером домой Валерий – с деловой встречи, а она – с личной.
Магдалина Борисовна имела решительный характер, и поэтому сразу заявила:
- Валера, я прошу прощения, но я уже всё решила. Я люблю Володю и собираюсь уходить к нему.
Валерий остановился как вкопанный. Эти слова его как громом поразили, но он попытался всё выяснить спокойно:
- Мадлен, тебе, наверное, просто дороги ваши старые отношения. Неужели тебе могло такое показаться, что ты его любишь?
- Чувствую, что люблю, - ответила Магдалина Борисовна.
- Ты, наверное, просто увлеклась.
- Ну это я всегда чувствую, когда увлеклась, а когда люблю.
- Ты помнишь, от него ведь все жёны уходили? Зачем тебе это надо?
- Наверное, теперь пришло моё время?
- Что значит – твоё? Я, конечно, силой людей не привязываю, но мне-то никого кроме тебя не надо. Это он может постоянно менять женщин, а я хочу быть только с тобой. Я люблю тебя!
Последнюю фразу Валерий чуть ли не прокричал, хотя до этого говорил спокойно и ровно. Он побледнел, чувствуя, что настоящий крик вырвался у него из глубины сердца.
- Ты уже сегодня к нему отправляешься? У него жить будете?
- Да. Клотильда тоже будет с нами.
- Что ж, будьте счастливы!
- Спасибо, - ответила Магдалина Борисовна, - Я думаю, мы останемся друзьями.
- Вряд ли… – печально сказал Валерий, - Буду привыкать, хотя я думал, что мы созданы для того, чтобы быть больше, чем друзьями.
Глеб долго не понимал, что ему делать. При таком раскладе дел он даже подумал, хорошо бы нашлась альтернатива – кто-нибудь предложил бы ему новую жизнь в совсем ином месте. Так он воспринимал возникновение новой влюблённости. «Что делать, а Жанне всё надо рассказать», - уговаривал он себя.
- Жанна, нам нужно с тобой серьезно поговорить, - сказал он после работы бывшей возлюбленной, сильно покраснев при этом.
- Ну, наконец, слава тебе, господи, - Жанна так и всплеснула руками, - А то ты каждый вечер теперь то у родителей, то какая-то старая знакомая объявилась.
- Да, - робко произнёс Глеб, - Сейчас, выйдем, и я тебе всё расскажу.
Они вышли. Весеннее солнце залило всё вокруг, казалось, должен был нагрянуть прилив радостных эмоций. Но, к сожалению, и такое впечатление может быть обманчивым.
- Жанна, дело в том… что я люблю Риту, - сказал Глеб, наконец пересилив своё смущение.
- Какую ещё Риту? – спросила Жанна испуганно. На мгновение она почувствовала, будто бредит.
- Это девушка, с которой мы раньше в одном дворе жили. Я её недавно встретил, мы разговорились… И я чувствую, что я теперь её полюбил.
- Ты с ума сошёл! - закричала Жанна сквозь слёзы, - И это ты, будучи помолвленным, заводишь романы с какими-то бывшими подружками?!
- Прости, Жанна… Я ничего с ней не думал заводить, а как заговорил с ней, всё само собой получилось.
- Ах, если б я знала, что у тебя всё само собой получается, - говорила Жанна, продолжая плакать, - Я бы поняла, что тебе нельзя разговаривать с дамочками больше пяти минут… Мы с тобой тогда, в баре, тоже долго общались и влюбились… Вот, этого было бы достаточно… Если б я знала, уследила бы… А я… не уследила…
- Жанна, прости меня, - говорил Глеб не менее нервно и всё больше краснея, - Наверное, тогда лучше наложу на себя руки.
- Нет, лучше живи, - ответила Жанна, - Может, ещё образумишься.
- Очень неудобно было мне тебе это говорить! - сказал Глеб успокоившись. - Но сердцу не прикажешь. И ты перестань реветь. Как будто от меня, думаешь, никто не уходил.
- Кто? Девочки из детского сада?
- Хотя бы. Слушай, а я тут думаю – может, обратиться мне к одному целителю? А то, может, я действительно сумасшедший. А ты к нему не хочешь обратиться? Он на Третьяковской работает.
- Нет, не хочу. Сам иди!...
Так они и разошлись. Слепящий свет солнца был очень обманчив. Жанне казалось, что всё, что сейчас есть вокруг – ненужная декорация.
Дома она долго рыдала в подушку. «Господи, и зачем я ему только стихи писала?» - вихрем проносилось в ее голове. Это твердило и вещало её сердце, готовое вырваться из груди. Призрачными картинками проносились в воображении у неё перед глазами их встречи с Глебом, начиная с самой первой. Первая прорисовывалась особенно чётко: вот они познакомились, когда она ещё работала в баре юной официанткой. Вот поцеловались впервые… Она всё еще помнила, до болезненной остроты ощущала сладость его губ… И вот теперь они превратились в соленую горечь… При этих воспоминаниях слёзы ещё больше наворачивались на глаза. В каких-то безумных мечтах ей казалось, что Глеб тоже вдруг всё вспомнит и через день вернется, через неделю, да пусть даже через год. Ей стало казаться даже, что может, ему поможет целитель, которого он выбрал…
Тем целителем оказался Владимир Александрович. У него Глеб и узнал всю тайну происходящего.
- Значит, Рита меня приворожила? – переспросил он, - Вот, не ожидал. А что теперь делать-то мне?..
- Я делаю своё дело и практикую приворот, - сухо ответил Владимир Александрович.
- Не знаю, может, мне отворот нужен? – спросил Глеб язвительно и настойчиво. - А всё-таки меня опять к ней тянет.
- Меня просили приворожить, я это и сделал, - отрезал Владимир Александрович. – С меня взятки гладки… Будьте осторожней в своих желаниях!
Вечером у Глеба состоялось очередное свидание с Ритой. Он, конечно, умилялся её хихиканьям, но потом сказал:
- Рита, а я был у этого целителя, Владимира Александровича, и узнал твою тайну.
- Ну и как тебе колдовство? – спросила Рита. Глаза у неё горели как у кошки.
- Рита, я хочу сказать, что приворот – это непорядочно.
- То есть, ты меня больше не любишь? – спросила она властным тоном.
- Знаешь, мне теперь кажется, что я жить без тебя не могу. Но теперь знаю, что это гипноз. А приворот – это непорядочно.
- Я непорядочная?! – разъярилась Рита. - Ну, раз так, то я ухожу. Пока! – И убежала, растаяв среди солнечных улиц и унося с собой остатки сладострастного чувства, на мгновения раздразнившего Глеба. А он, в глубокой печали и почти большене чувствуя окружающей реальности, побрёл в сторону дома. «Чёрт знает что творится! - подумал Глеб, - А всё равно она у меня из головы не выходит. Что-то в ней есть… Не пойму что… Куда идти теперь? К Жанне только из жалости? Это унизительно. Ладно, побуду один. А потом всё само собой наладится».
Когда Глеб пришёл домой, он представил себе, что только сейчас очнулся от страшного сна. «Господи, ну почему нельзя снова родиться?» - подумал он…
Во сне ему снилось детство. Проснувшись утром, он снова окунулся в страшную реальность и осознал, что девушку, которая его любит, он оставил, а девушка, которую он полюбил, сама от него отвернулась. Несмотря на то, что сама же его и привораживала. «Ладно, - подумал он, - Буду свободен, буду сам по себе, а потом полюблю ещё кого-нибудь».
Он включил радио. Ведущая говорила бодрым голосом: «Здравствуйте, меня зовут Алина. Я приветствую вас в этой солнечной студии этим весенним днём. Я готова поддержать ваше настроение…»
Её жизнерадостный монолог продолжался ещё минут пятнадцать. И тут она плавно перешла к теме программы, от которой у многих побежали бы мурашки, а Глеба пробила сильная, неудержимая дрожь.
- Сегодня наша тема, - говорила Алина, - Как объяснить Вашей второй половине, что Вы хотите уйти к другой или к другому. Звоните по нашему телефону и шлите смс-ки.
Глеб быстро опомнился и подумал: «Да, такую можно полюбить. Даже на расстоянии. В такой не разочаруешься». Он наслаждался мягким сладким, зовущим и певучим голосом Алины. «Только что я ей скажу – банальное, что долго не мог ничего объяснить, а потом решился? – продолжал думать Глеб, - Ладно, я у неё после эфира телефончик попрошу сначала…»
Жанне по-прежнему казалось, что всё рухнуло. Она пыталась отвлечься, посмотреть в окно – опять всё казалось каким-то искусственным. Даже солнечный свет казался искусственным. Теперь, без Глеба, всё было как-то неестественно. «Неужели он по-другому думает, - мучилась Жанна, - А мне раньше казалось, что у нас мысли такие одинаковые. А я ему ещё стихи писала! Хотя я бы ему сейчас тоже написала стихи о том, как я хочу, чтобы он вернулся». Бедной Жанне казалось, что её сердце вот-вот вырвется из груди. Она то плакала, то выстраивала про себя какие-то логические цепочки рассуждений. По частям у неё стали рождаться стихи, которые она решила написать, о том, чтобы Глеб вернулся. «Вот, наверное, осталось таблетку принять, - подумала тягучей как слеза мыслью Жанна, - заснуть, и во сне будет мне подсказка того, чему дальше суждено случиться – Глеб вернётся или я умру».
Она приняла таблетку и решила лечь спать. Перед сном тонкой серебряной назойливой паутинкой у неё промелькнула мысль, что кроме Глеба есть еще только один человек, который её восхищает, в отличие от Глеба, верный в любви – Валерий.
«Но у него своя жизнь, у него есть Магдалина Борисовна», - думала Жанна пытаясь остаться разумной… Она ещё не знала, что у них произошло! Она подумала ещё, что чуть позже надо позвонить Валерию.
Валерий сидел в кресле и разговаривал со своей собакой Дафной, устроившейся рядом. На его лице застыла глубокая печаль.
- Вот видишь, Дафна, - говорил он, гладя собаку за ушами, - Теперь у меня только ты осталась. Не понимаю, что надо было нашей Мадлен. Вообще постараюсь сегодня на ночь вспомнить и записать, какие грехи за мной были. Но я помню, как она вся светилась перед нашей свадьбой и говорила, что наконец-то встретила свою судьбу. Если не уверена – так зачем обманывать? Вот, внушила себе, что другую любовь встретила, я не стал с ней спорить. Я с ней не спорил никогда, и в таких случаях, думаю, не надо». Дафна лизнула ему руку.
- Умница, ложись здесь, - сказал Валерий и указал ей на место рядом с креслом.
Собака предпочла лечь в центре ковра. Она там лежала красиво и гордо, как цирковое животное на арене.
Валерий был потрясён тем, что любимая женщина могла предпочесть ему кого-то ещё. Для него она была женщина-мечта. Вот так, находишь эту мечту, она уже твоя, проходит время – и вдруг не твоя…
- О Господи! – воскликнул Валерий, взглянув в окно. - Зачем ты забрал нашу любовь! Неужели тебе угодно было, чтобы просто другие не завидовали? А я и не хотел, чтобы у других было хуже, я всегда хотел, чтобы все нашли свою любовь. Но свою, а не мою! Ладно, надо дальше жить.
Валерий погрузился в свои тексты библейских историй, написанных для сайта.
А Жанне в это время снилось, что настал конец света. Вся Земля превратилась в одно большое извержение вулкана. Смотрит Жанна куда-то вверх – над ней возвышается одна уцелевшая гора, а на вершине горы стоит Валерий, весь в белом. Жанна стала к нему по этой горе подниматься, на этом сон и кончился. Проснувшись, она позвонила Валерию:
- Добрый вечер, Валерий Валерьевич, - сказала она, - Как у Вас дела?
- Здравствуй, Жанна, - ответил Валерий, - У меня… Я Вам потом объясню, Вы что-то хотели узнать для себя или просто так мне решили позвонить?
- Валерий Валерьевич, мы с Глебом расстались. Это он так захотел. Я хочу теперь уволиться. Раз он хочет так, то лучше бы нам не встречаться. Тем более моя тётя предлагает мне идти работать в Пушкинский музей.
- Хорошо, Жанна, завтра напишите заявление. Не знаю, какой злой дух распластал свои щупальца, но у меня почти то же самое. Мы с
