Остров шестой. Один день с Софией

хорошо знаю, найду дорогу.
- Я никогда не могла запомнить названия улиц. Я знаю, как проехать, но не помню названий. Вы сомневаетесь, что я смогу показать правильную дорогу? Думаете, уже совсем из ума выжила?
- Нет, конечно. Куда поворачивать?
Как я уже и ожидал, мы подъехали к очередному кладбищу.
Помог ей выйти и спросил:
- Купить цветок?
- Да. Три лилии, -  и она двинулась к воротам.
Опять те же дорожки и такие же одинаковые плиты. Видимо, на Островах существовал стандарт оформления кладбищ.
- Ciao, Дезидерио, - промолвила София над одной из плит, протянула руку и уложила на могилу три лилии.
Она сняла очки, достала из сумочки платок, промокнула глаза, вернула очки на нос, вздохнула:
- Это мой второй муж Его звали Дезидерио. Он увидел меня в кафе на Центральном. Я там работала официанткой. Я снимала комнату и работала, когда оставила дом Эрика. Эрика уже не было два года. Дезидерио потерял голову сразу, как меня увидел. Он не давал мне прохода, он осыпал меня цветами. Каждое утро, когда я приходила в кафе, а я приходила раньше всех, у порога стояла корзина с лилиями. Мой хозяин хотел меня уволить, потому что Дезидерио обещал купить кафе, если я не буду обращать на него внимания. У нас в кафе каждый вечер играл ансамбль, который пел серенады, объявляя, что они посвящаются Софии. Хозяин утверждал, что он не нанимал этот ансамбль и грозился вызвать полицию, если они не уберутся. Но они не убирались, а он не вызывал полицию, потому что от посетителей не было отбоя. Под моими окнами каждый вечер играли гитаристы. Соседи грозились пожаловаться арендодателю, чтобы он выгнал меня, но не жаловались, они сидели у окон и слушали. Вадим, я же говорила, что не могу долго стоять. Вы совсем обо мне не думаете. Вам не стыдно?
Мы отправились к скамейкам. В этот раз они были отгорожены от дорожки низкорослыми туями.
- Дайте мои сигареты!
- Они  у вас в сумочке.
- Вы все время пытаетесь намекнуть, что у меня плохо с памятью? Это неприлично. Вы не умеете себя вести с дамами. Вот Дезидерио…. Тогда я и научилась слушать и наслаждаться музыкой. Он открыл мне дверь в наслаждение. Музыка, танцы, красивые ухаживания, красивая жизнь. Он был грабитель. Он со своими товарищами ездил в Европу и грабил там банки. Он был прекрасен. Мне начало казаться, что я его люблю. Но он научил меня лишь страсти. Страсть была такая, что у меня и сейчас дрожит все внутри, когда я вспоминаю. Я была готова признать его своей второй любовью. Мне так этого хотелось! Я об этом так мечтала! Что может быть прекраснее смеси любви и страсти. Но…. Но у меня не получилось. У меня кружилась голова, пересыхало во рту, когда он прикасался ко мне, но…. Стоило ему уехать, я обретала разум, я могла анализировать. У нас родился сын. Он заболел, когда ему было три года. Он тяжело заболел. Дезидерио сказал, что надо везти его в Европу, он там знает отличную клинику. Я хотела отвезти сына в «La clinica de Adan». Но Дезидерио был мужчиной, он решил, и мы поехали в Европу. Наш сын умер там, там он и похоронен. Туда мне уже не успеть теперь.
Она прикурила очередную сигарету и долго молчала.
- С Дезидерио мы прожили больше тринадцати лет. Из них девять вместе, а четыре врозь. Он перестал чувствовать опасность. Он решился на ограбление на Островах. Его поймали, он оказался в тюрьме. Там он умер через четыре года. Нам разрешалось видеться один раз в неделю. Это был очень тяжелый день. Потому что Дезидерио сломался, я не чувствовала уже его страсти, и моя постепенно умерла, еще пока он был жив. С ним у меня связаны и прекрасные, и очень тяжелые для меня воспоминания. Он был большой частью моей жизни, как Эрик.
Она бросила под ноги окурок:
- Но нам пора. Я понимаю, вам бы сидеть и ничего не делать, но у нас еще дела, - она встала, оперлась на трость, протянула мне сложенный зонтик. – Могли бы и помочь.

- Вадим, вы решили меня голодом уморить?
- Вы хотите обедать?
- Не имейте гнусной привычки отвечать вопросом на вопрос! Это неприлично. Где мы будем есть?
Мы заехали в ресторан на побережье.
София выбрала мясное блюдо, а к нему заказала полный ассортимент самых острых соусов, которые существуют на Островах.
- У нас готовят очень пресную пищу, - объяснила она.
На всякий случай я заказал две дополнительных литровых бутыли минеральной воды.
Пока мы дожидались заказа, и София курила, я отошел к стоявшему у входу старинному музыкальному аппарату, бросил монетку и заказал песню «Besame mucho».
Когда я вернулся к столику, София, сняв очки, вытирала глаза платком:
- Я была совершенно права, когда окликнула вас у озера. Спасибо. Вы, оказывается, можете быть внимательным. Вадим, у вас еще не все в жизни потеряно. Обожаю, когда эту песню поет Cesaria.


Я уже не сомневался, что следующей точкой нашего путешествия будет очередное кладбище.
Я не ошибся.
- Купите две гвоздики. Красные.
Плита, на которую легли цветы, была рядом со входом.
- Здравствуй, Пласидо. Вот и я. Уже столько лет прошло, а я все живу.
Она постояла молча.
- Это мой третий муж. Он работал в тюрьме, где сидел Дезидерио. Я потому узнала, что он ждал каждого моего еженедельного прихода. Он был терпелив и никогда не давал мне повода понять, что я что-то для него значу. Он ждал. Он появился на моем пороге через год после смерти Дезидерио. Он сказал, что оставил семью, что он только меня любит, что он не может представить свою жизнь без меня. Он был моложе меня на семь лет. Мне было очень тяжело, я осталась одна, а я не могу быть одна. Мне страшно. Я боюсь одиночества. Не знаю почему, но я не могу быть одна. Я была год одна, я приняла его признания, я увидела в нем свое спасение. Я никогда не думала, что он моя вторая любовь. Я уже точно знала, что ее никогда не будет. Она есть одна, ничто не заставит меня отказаться от нее. Но это понимание пришло очень поздно. Я искала, я надеялась, но не нашла ничего другого. С Пласидо у нас была ровная дружная жизнь. В ней не было всплесков и провалов. Это не была горная дорога, это была автострада. Я очень благодарна ему, он так аккуратно подвел меня к старости. Он подготовил меня к тому периоду жизни, когда душевные волнения уже не приносят той радостной боли, которую они дарят в молодости. Он очень нежно и бережно вел меня к закату. Но ему это не удалось. Он погиб. Он погиб, его сбила машина. Мне пришлось добираться дальше одной. А я не переношу одиночества. Я переехала в Благотворительный Отель. С Пласидо мы прожили почти тридцать лет. Он стал плохо слышать, он не услышал сигнал. Может зря я любила так громко слушать музыку?
В этот раз мы обошлись без скамейки. Начало смеркаться, и София заторопилась.
- Вадим, уже поздно, а нам надо еще в одно место. Садитесь за руль, я сама сяду в машину. Что вы время тянете? Ох уж, это мужчины! Как вы неповоротливы.
- Куда едем?
- Вы езжайте, я скажу.
Я понял, почему она торопится. Кладбища на Остовах закрываются для посетителей рано. А вечер накатывался на побережье с неизбежной быстротой.
Каково же было мое удивление, когда София велела остановиться у входа на участок перед небольшим деревянным домом, в котором радостно светились окна.
Я заглушил мотор.
- Вадим, сейчас мне нужна будет ваша поддержка. Я не знаю, что меня там ждет. Я даже не могу этого предположить. Я сейчас отвечу на тот ваш вопрос, которые вы не задали. Не важно, почему вы это не сделали. Но вы дождались своего часа, если вы хитрец. Но это уже все не важно. Это все теперь…, - руки у нее дрожали, она не могла прикурить, выбросила сигарету в окно. -  Вы должны быть абсолютно спокойны. Мы сейчас пойдем в этот дом. Там…. Туда вернулся Бенито. Он вернулся на Острова два года назад. Но никто не соглашался похитить меня и привезти сюда. Он уже два года здесь, а я…. Мы были вместе тогда, когда я еще была ребенком, девчонкой. Как я его любила…. Люблю…. Какой можно быть глупой в молодости, когда кажется, что впереди вечность, и все еще устроится. Его родители уезжали в Европу на два года, они получили гранд в какой-то там клинике. Он сказал, что поедет с ними. А я…. Как я могла! Я сказала, езжай, мне нет до тебя дела. И он уехал. Родители вернулись через два года, а он – нет. Я следила за их домом, я знала, что родители приехали. Я следила, чтобы узнать, когда он вернется. Я следила, пока была с Эриком, я следила, пока была с Дезидерио, я следила, пока была с Пласидо, я просила знакомых следить, пока я была в Отеле. Я знаю, что десять лет назад сюда приехал его сын. Он поселился в доме предков. А потом я узнала, что и он приехал. Но у меня не было сил, я не могла одна сюда попасть. А там вокруг одни стариканы, которые ни на что не годны. Вадим, нам пора, у меня уже мало сил осталось. Только будьте спокойны. Откройте дверцу!
Я обошел машину открыл дверцу, помог ей вылезти, подал трость, которую она, не задумываясь, забросила назад в машину и, тяжело опершись на мою руку, почти не хромая, направилась к дверям дома.
Нам открыл парнишка лет пятнадцати.
- Нам нужен Бенито, - сказал я.
- Дедушка, - крикнул мальчик вглубь дома, - это к тебе. Проходите.
Мы вошли в холл.
Нам навстречу со второго этажа спускался очень пожилой мужчина. Копна седых волос, сильные очки, домашняя куртка, футболка и джинсы.
- Добрый вечер, - приветствовал он, - чем могу?
Он перевел взгляд с меня на Софию, замолчал, долго смотрел на нее:
- Это ты?
- Да.
Он нерешительно приблизился, она взяла его за руку, выпустив мою:
- Я знаю, что ты уже давно вернулся на Острова. Я не могла раньше. Никак не могла.
- Проходи.
Они удалились в гостиную. Я топтался в холле. Ко мне вышел мужчина моего возраста:
- Что же вы здесь. Проходите.
София и Бенито сидели на диване.
- Да, - продолжал он, - у меня трое сыновей. Семь внуков и уже три правнука. Вот средний сын переехал на Острова, а, когда умерла моя жена, я тоже вернулся сюда. А как ты?
- У меня все хорошо. Я только всегда хотела тебя спросить, ты почему тогда уехал?
- Ты же сама меня оттолкнула, - улыбнулся он, - помнишь наше детское упорство. Я тебя спросил, мне уезжать? А ты ответила – уезжай, мне нет до тебя дела. Я и поверил, и не поверил, загадал, если придешь утром на причал, то я останусь. Но ты не пришла.
- Ты не спрашивал. Ты утверждал, что уезжаешь.
- Нет, Софа, я спрашивал тебя. Мне было важно, что ты думаешь о нас.
- Ты утверждал…
- Конечно, нет. Я сомневался, а ты так решительно сказала. И утром не пришла.
- Вадим, - София обернулась ко мне, порылась в сумочке, вытащила какую-то визитку, протянула мне, - вызовите машину из Отеля. Мне пора, я устала. Вызовите сейчас же!
- Я вас отвезу.
- Нет. Я не хочу вас больше утруждать. Этот путь я смогу и без вас проделать. Вызывайте. Они быстро приедут, тут рядом.
Я вышел в холл к телефону, набрал номер, объяснил администратору, что требуется и продиктовал адрес, который мне подсказывал сын Бенито, стоявший рядом.
- Может кофе? – спросил он, когда я повесил трубку.
- Нет, спасибо.
Я вернулся в гостиную.
- София, они сказали, что машина будет через четыре минуты.
- Как раз дойти, - она поднялась, опираясь на спинку, стоявшего рядом, кресла.
Бенито тоже встал. Он растерянно переводил взгляд с Софии на меня:
- Так скоро?
София припала к его груди, обняв его за плечи, потом оттолкнулась:
- Вот и все!
Она вздохнула:
- Вадим, проводите меня.
Мы вышли на улицу, она забрала свой пакет и трость из моей машины:
- Спасибо, я не ошиблась в вас. Все